Елена Арсеньева - Мышьяк за ваше здоровье
Обзор книги Елена Арсеньева - Мышьяк за ваше здоровье
Елена Арсеньева
Мышьяк за ваше здоровье
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу.
ДантеАВГУСТ 2001 ГОДА, ЗЕЛЕНЫЙ ГОРОД
Они сели в машину. Александр хлопнул дверцей, потом еще раз – замок был слабый. Затем понял, что прищемил халат, открыл дверь и принялся хлопать ею снова. Руки были слабые, как этот замок… Наконец дверца закрылась. Александр устало облокотился на колени. Рядом поник Витек – вся разница была в том, что он облокачивался на руль. Александр покосился на водителя, поймал его взгляд, покачал головой, хмыкнул. Витек хихикнул в ответ – и они вдруг начали хохотать как сумасшедшие, задыхаясь, до слез, до нервических подвываний и судорог.
– Спасайте меня первого… – стонал Витек. – Меня первого спасайте, потому что я… не могу!.. потому что я упал вторым!
– Железная логика! – выкрикивал Александр. – Логика… логика…
И они снова хохотали.
Рядом с их «Фольксвагеном» стояла милицейская «Волга», тут же замерла пожарная машина. И Александру казалось, что ни одна из них не трогается с места именно потому, что экипажи этих машин сейчас точно так же, как врач и водитель «Скорой», безудержно хохочут, говоря по-русски, ржут, вспоминая операцию по спасению двух пьяненьких дачников, провалившихся в канализационный коллектор.
…Ох, какое лицо сделалось у этого сержанта, когда Александр, заглянув в коллектор, сказал:
– Так их там двое, что ли?
Сержант вытаращился на него совершенно дикими глазами, а потом стал подозрительно принюхиваться. В какое-то мгновение Александру показалось, что сержант сейчас предложит ему «дыхнуть» в волшебную гаишную трубочку, однако Александр все-таки был не проштрафившийся водитель, а сержант – не гаишник, тем паче что ГАИ давно канула в Лету, и кончилось все тем, что сержант просто-напросто сам заглянул в коллектор и увидел там, внизу, четыре жалобно блестевших глаза.
Глаз четыре, значит, людей – двое.
– Но ведь только что был один! – недоверчиво сказал сержант. – Откуда же взялось двое?
– Может, он там, внизу, размножается в благоприятных условиях? – предположил Александр. – Методом деления или, к примеру, почкования?
– Когда ж он успел? – совершенно серьезно спросил сержант. – Мы ж буквально пять минут назад отъехали вас встречать…
И тут Александр первый раз почувствовал неодолимую потребность захохотать.
А началось все просто и обыденно. Два дружка принимали на грудь, но недобрали. Один вспомнил, что недавно в Зеленом Городе открыли ночной магазин, и отправился пополнить боезапас. Решив сократить путь, он пошел по пересеченной местности какой-то очередной стройки и ухнул в недавно отрытый и забранный в бетонную трубу коллектор. Общеизвестно, что рассеянность российских ремонтеров имеет некоторые типические черты. Во всех городах и весях необъятной родины вы можете провалиться в канализационный люк в любое время года, дня и ночи – и даже знать не будете, кого благодарить за доставленное удовольствие утонуть в сточных водах или качественно поломаться.
Нашему дачнику, впрочем, повезло. Он не утонул, не поломался – он провалился в зловонную жижу только по колени и, освоившись с положением, стал звать на помощь. Ему опять повезло – какие-то веселые люди, также решившие посетить ночной магазин, его услышали и приблизились посмотреть, почему вдруг новый канализационный коллектор начал кричать человеческим голосом. Выяснив это, они позвонили (тут дачнику в третий раз повезло: у них оказался сотовый телефон!) в милицию, но затем запас человеколюбия у них иссяк (спасибо, впрочем, и на этом!), и они уехали бороться с пьянством методом уничтожения запасов алкоголя. Милиция приехала, человека в коллекторе обнаружила – стонущего и охающего. Решив, что он ранен, вызвали «Скорую» и отправились на развилку дорог – встречать машину, чтобы врачи не заблудились. В это самое время приятель нашего дачника, не дождавшись гонца, отправился его искать, услышал стоны и охи, заглянул в коллектор, пожалел друга и попытался его спасти. Неведомо, как он это делал, но кончилось все тем, что спаситель сам очутился в том же коллекторе, причем, будучи человеком грузным, он так весомо, грубо, зримо свалился на дружка, что вывихнул ему руку. А сам зашиб голову.
Александру не составило бы труда спрыгнуть вниз, в коллектор, чтобы оказать пострадавшим первую помощь. Но вылезти потом по отвесным бетонным стенкам он вряд ли смог бы. Превратиться из спасителя в спасаемого не хотелось, поэтому он сказал сержанту:
– Ну что, служба 03 в наличии, служба 02 – тоже, осталось вызвать службу 01.
– Вы думаете, возможно возгорание? – спросил сержант, и Александр снова едва сдержал смех, пояснив, что от службы 01 ему нужны не огнетушители, а длинная пожарная лестница, без которой извлечь бедолаг из коллектора вряд ли удастся.
Приехали – на диво быстро – пожарные из близлежащей части. Ужасно матерясь и грохоча своей сверкающей формой, они опустили в коллектор телескопическую лестницу. Александр слез по ней, вправил ключицу одному из страдальцев и зафиксировал ее, потом в первом приближении выяснил, что сотрясения мозга ни у кого нет, и предложил ушибленным выбираться. На помощь ему спустились два дюжих огнеборца, и тут-то между бывшими собутыльниками начались громогласные прения: кому выбраться из осточертевшего коллектора первым… Причем там, внизу, в духотище и зловонии, это вовсе не казалось смешным, и потом не казалось, когда спасенные наотрез отказались ехать в травмопункт, дали в сем подписку, решив отложить дальнейшее лечение до утра, и прямиком поспешили… все в тот же ночной магазин, куда добирались столь долго и многотрудно. А вот стоило им сесть в «Фольксваген» и захлопнуть дверцу, как смех ударил, словно рауш-наркоз. Неожиданно Александр вспомнил, отчего этот самый наркоз так называется. Может, байка, может, правда, но якобы первые врачи-стоматологи, прежде чем вырвать зуб, надевали на голову пациента ведро и били по нему чем-нибудь тяжелым. Оглушенный пациент выпадал в осадок, и у него быстренько выдирали зуб. Это и есть рауш-наркоз – оглушительный, внезапный…
Наконец спасатели отсмеялись и вспомнили про текущие дела. Первыми пришли в себя пожарные, потом милиция – начали разворачиваться и отъезжать по направлению города. Замыкала кортеж «Скорая».
– Что, теперь за Асей Ивановной едем? – спросил Витек.
– Ну да, что ж ей – ночевать там, бедолаге?
Фельдшерицу Асю Ивановну они оставили в Верхних Печерах – туда был предыдущий вызов. Девчонка пятнадцати лет решила покончить с собой из-за несчастной любви. Написала гору прощальных писем – любимому мальчику, всем подружкам, родителям – и выпила… четыре таблетки пипальфена. Конечно, от такой дозы умереть очень трудно, даже если сильно хочется, но делириум, а попросту – психоз, развился немаленький. Она постоянно обирала с себя каких-то насекомых, давила их на полу, дралась с отцом, который пытался ее утихомирить… На бедных родителей это произвело грандиозное впечатление, чуть ли не большее, чем гипотетическая кончина единственного дитяти! Но сломило их, особенно маму, хладнокровное заключение Александра, что дитя вовсе и не собиралось умирать, а просто хотело привлечь внимание к своей персоне: отсюда и выбор лекарства, вернее, ничтожное количество выпитых таблеток, отсюда несчетные эпистолы, щедро закапанные слезами, да и изрядная театральщина всего этого события – не то трагедия, не то комедия, а вернее, все вместе… Девочке промыли желудок и кое-как ее утихомирили. Но тут маме стало по-настоящему плохо, поэтому Ася Ивановна осталась с ней, когда линейную бригаду вызвали в Зеленый Город.
