Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах
— Все слышали, какой я? — заминая неловкость, закричал Генрих. Хотел сказать еще что-то, но его бесцеремонно перебил Марцис:
— А я вот не слышу самого главного… — И, подняв стакан, озорно, по-мальчишечьи гаркнул: — Горько!..
— Может, пригласите на танец? — лукаво спросила Артура Илга.
— С удовольствием.
Они плясали до тех пор, пока Илга, обессиленная и счастливая, не упала на лавку.
— Ой, не могу, — девушка кружевным платочком замахала у разгоряченного лица.
Артур присел было рядом, но тут же появился Марцис, схватил Бангу за руку и потащил в другой конец стола, где их уже с рюмками в руках поджидали Филипсон и Генрих.
— Мужики, давайте выпьем за самих себя, — предложил Марцис. — За то, что живы, за то, что дома, за то, что снова вместе.
— Нет, давайте за нашего шефа, — неожиданно сказал Генрих, — Не было бы его… И ничего этого тоже не было бы.
Артур смутился, хотел возразить, но Генриха поддержали и Филипсон, и Марцис. Филипсон сказал:
— Правильно мыслишь, парень. В самую точку.
Чокнулись, выпили, смачно закусили. Марцис снова наполнил рюмки. Генрих взял свою, внимательно посмотрел Артуру в глаза:
— Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Сплясать на твоей свадьбе…
Банга помрачнел. Филипсон укоризненно взглянул на бестактного жениха и осторожно спросил:
— Так ничего и не известно?
Артур отрицательно мотнул головой.
— Значит, и Москва не помогла?
— Нет.
— Вот хреновина… — досадливо буркнул Марцис. — Три года человек ищет человека и не может найти. — И вдруг озлился. — А я тебе так скажу: если бы любила, сама нашла… — И уже на Филипсона: — Нечего на меня пялиться. Он не барышня кисейная, должен сам понимать. Правильно говорит Генрих. Бросай якорь, капитан, пора уж…
Артур с Илгой шли берегом. Море дышало покойно и ровно, высоко в небе плыла луна — такая яркая, что из морской дали прямо к их ногам бежала золотая тропинка. Они невольно остановились, любуясь ею. Издали доносилась веселая свадебная музыка, смех, заглушенные расстоянием голоса, Артур взял Илгу под руку — девушка доверчиво прижалась к нему — и они двинулись дальше. Возле дома Артура Илга отстранилась, высвободила руку:
— Не надо меня дальше провожать.
— Почему? — удивленно спросил он.
— Так. Не надо, и все. — И неожиданно добавила: — Странный вы все-таки человек, Артур Банга… Когда я вижу вас, я и радуюсь, и боюсь.
— Почему? — заражаясь ее волнением, спросил он.
— Вы как этот дом… Всегда с погасшими окнами.
Артур достал папиросу, попытался прикурить, но сломал несколько спичек — пальцы дрожали. Она молча взяла у него коробок. Вспыхнул огонек, и Банга совсем близко увидел ее глаза — огромные, светлые, как звезды над головой, услышал ее нервное, учащенное дыхание… Земля пошатнулась и поплыла под их ногами. Губы слились в поцелуе.
Артур проснулся рано, повел взглядом по испятнанной солнцем стене, по знакомым с детства вещам, фотографиям, по цветам, говорившим ему о чем-то очень приятном и счастливом… Радостно обернулся, но Илги рядом не было. Удивленно приподнял голову — на столе стоял заботливо приготовленный завтрак.
— Илга-а, — негромко, ласково позвал он. — Илга, ты где?
Молчание. Артур отбросил одеяло, спрыгнул на пол и вдруг увидел Илгу во дворе — девушка уже открывала калитку. С треском распахнул окно:
— Илга, ты что? Куда ты собралась?
Она нехотя обернулась:
— Куда? Домой… — Помедлила секунду-другую, опустила глаза. — Я уезжаю в Ригу.
— В Ригу? — еще больше удивился он. — Что случилось?
— Ничего… Так надо.
— Погоди. — Он надел брюки, набросил на плечи пиджак и в шлепанцах на босу ногу выскочил из дому. — Ты можешь толком объяснить, что произошло? Зачем тебе в Ригу?
— Так надо, — упрямо повторила она.
— Что значит, надо? Съездим вместе. У меня в Риге тоже дела найдутся.
— Ты не понял, Артур, — отвернулась она. — Я насовсем уезжаю в Ригу.
— Как насовсем? — Банга машинально опустил руку в карман в поисках курева. — Что за чертовщина?
— Ну, так… Здесь увольняюсь, там буду устраиваться, — выдавила из себя вымученную, болезненную улыбку. — Да ты не беспокойся, все в порядке.
— Что в порядке? — Он взял ее за плечи, с силой притянул к себе. — Ты обиделась, что ли?
— Оставь, Артур… Ты же знаешь, что мне не в чем тебя винить. Да и не жалею я ни о чем.
— Не жалеешь? Тогда зачем все эти глупости? Сейчас же пойдем, и ты примешь мою фамилию.
— А имя? — как-то странно спросила она. — Имя мне тоже надо сменить?
— При чем здесь имя? У тебя прекрасное имя…
— То-то ты меня всю ночь называл Мартой.
Она сухо кивнула и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, быстро зашагала к калитке. Артур не шелохнулся, не окликнул, не бросился вдогонку. Он стоял с каменным лицом и думал, что вот так, наверное, от человека однажды уходит жизнь — страшно и бесповоротно.
ЭПИЛОГ
В салоне ТУ—104 было спокойно и уютно: светило в иллюминаторы яркое солнце, мерно гудели турбины, пассажиры, утомленные дальним перелетом, дремали в своих креслах. Над дверью в пилотскую кабину зажглось световое табло, грудной женский голос произнес из динамиков:
— Внимание, граждане пассажиры… Просьба пристегнуть привязные ремни и прекратить курение. Наш самолет, выполняющий рейс по маршруту «Москва — Иркутск», совершает посадку в аэропорту назначения. Напоминаем, что разница во времени с московским составляет пять часов. Не забудьте перевести стрелки вперед.
Потом это объявление было передано еще раз специально для группы немцев из Западной Германии, находящихся на борту самолета.
В кабинете секретаря Иркутского обкома партии на длинном столе стоял большой макет нового химического комбината. По обе стороны стола расположилось человек пятнадцать — преимущественно мужчины. Это была группа промышленников из Западной Германии и советские инженеры.
— Вы очень удачно прибыли к нам в Иркутск, господа, — сказал хозяин кабинета, невысокий кряжистый мужчина средних лет. — Как раз сейчас на стройке нашего химического комбината начинается самый интересный этап. Я глубоко убежден, что детальное изучение всех вопросов на месте будет весьма полезно. Часы истории, господа, неудержимо идут вперед, и сегодня деловое сотрудничество между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии стало не только конкретной реальностью, но и насущной необходимостью для обеих сторон…
— Вы сказали, время идет… — улыбнулся седоволосый бизнесмен. — По-моему, оно просто бежит. В Москве я уже корректировал его. А всего за время перелета сюда из Бонна я перевел свои стрелки на семь часов. Что же будет дальше?
Его реплика рассмешила собравшихся. Они стали о чем-то негромко переговариваться, выжидательно поглядывая на этого симпатичного и, по всей видимости, неглупого «комиссара».
— Что будет дальше? — лицо секретаря обкома стало торжественным и строгим. — Я думаю, мы сумеем распорядиться нашим временем значительно благоразумнее, чем в недавнем прошлом. Нам есть о чем поговорить, господа. И однажды хорошо понять друг друга. Но если не возражаете, давайте перенесем этот разговор на завтра. Мы хотим предложить вам после осмотра стройки выезд на берег Байкала и настоящую рыбацкую уху.
— О-о, Байкал! — оживились немцы.
Однако цепкий взгляд хозяина кабинета уловил не полное единодушие. Он посмотрел в дальний конец стола и спросил:
— Я вижу, господин Лосберг чем-то озабочен? Вас не устраивает наше предложение?
Рихард Лосберг — он за это время сильно изменился, стал еще более поджарым, поседел, лоб изрезали две глубокие морщины — вздрогнул от неожиданности:
— Отчего же? Я бы с удовольствием, но завтрашний вечер у меня занят.
Марта выглядела почти так же, как и двадцать лет назад. Но это было внешнее, обманчивое впечатление. Стоило присмотреться внимательнее, как сразу же обнаруживались приметы времени: лицо, глаза, волосы… Она разговаривала с кем-то по телефону. Подолгу слушала, роняя лишь короткие междометия, явно стараясь справиться с волнением, то и дело украдкой поглядывала на сына — при этом в ее глазах появились испуг и настороженность. Наконец сказала:
— Да… Конечно, неожиданно. Хочешь прийти? Даже адрес узнал?
Эдгар к разговору не прислушивался. Он сидел на диване в углу комнаты и, лениво жуя пирожок, делал вид, что читает книгу. По-домашнему в спортивных брюках и майке, обтягивающей его крепкие плечи, молодой Банга выглядел типичным современным парнем. Испуганно оглянувшись ка него, Марта продолжала:
— Ну что ж… Я, право, не знаю… Ты уверен, что это нужно? Что ж, приходи.
Трубка легла на рычаг, но Марта продолжала стоять на месте, не в силах унять смятение, вызванное этим звонком. Машинально посмотрелась в зеркало, поправила волосы. Она словно пыталась увидеть себя глазами человека, с которым не встречалась столько лет. Снова растерянно оглянулась на сына.
