Ольга Тартынская - Верь мне и жди
Мы прибыли на Фрунзенскую. Повиляв между домами, подрулили к самому подъезду. Повторилась процедура вынимания тебя из машины. Водитель помог мне дотащить тебя до входной двери и был таков. Дальше я уже сама буксировала твое тело до лифта, а потом и до квартиры. Труднее всего было открыть ключом дверь, одновременно обнимая тебя, чтобы ты не свалился на пол. Однако я все преодолела, взмокнув и еле дыша от усилий. Последний рывок — и ты на диване.
Ты не поверишь (я никогда не рассказывала тебе об этом), первое, что я сделала, скинув пальто, — это сорвала с двери твой постер! Затем внимательно изучила письменный стол, стеллажи и полки: нет ли там твоих фотографий, программок с концертов, журналов с интервью и каких-нибудь буклетов. Все собрала и спрятала подальше в кладовку, в большую коробку с архивами. Туда же последовали кассеты и диски с твоими песнями.
Потом приняла душ, переоделась в домашнее платье, причесала волосы. О сне не могло быть и речи. Не потому, что ты занял мой диван, нет. Я ни за что бы не уснула, пока ты был рядом! Меня вновь колотило и лихорадило, когда я смотрела на тебя.
В одежде и в ботинках спать неудобно. Конечно, мне следовало тебя раздеть и уложить нормально, чтобы тело твое отдохнуло. Я достала из тумбочки подушку и одеяло, взялась расшнуровывать щегольские ботинки из невероятной кожи. Ты проговорил что-то, напугав меня до смерти. Теперь мне было страшно, что ты вдруг проснешься и застанешь меня за этим занятием. Однако ты не проснулся, только повозился и подтянул ноги к себе, осложнив мне задачу. С грехом пополам я стащила с тебя ботинки и отнесла их в прихожую. На очереди была куртка. Ты никак не желал ее отдавать, тянул к себе, но я и теперь справилась. Потом постояла над тобой, мучаясь сомнениями, надо ли стягивать с тебя черные кожаные штаны, в которых определенно нельзя спать. Еще белый свитер… Может, просто ослабить ремень на штанах? Я было подступила с этим к тебе и, задрав свитер, под которым обнаружилась еще тонкая белая футболка, осторожно взялась за ремень. Ты шевельнулся, и я в панике отпрянула, чувствуя себя преступницей и извращенкой.
Подложив тебе под голову подушку, я невольно погладила твои волосы, вдыхая их теплый, с тонким парфюмом запах. У тебя было несчастное усталое лицо, и я не решилась снова тебя тревожить, лишь укрыла одеялом и легонько поцеловала в лоб…
Все складывается как нельзя лучше, утешала я себя. Вот я увидела любимого певца в неприглядном свете, свински пьяного, утратившего человеческий облик. Теперь я тебя разлюблю и смогу жить дальше. Это сам Бог послал мне тебя, чтобы развенчать сотворенного кумира. Завтра ты проснешься, надеялась я, и с похмелья зазвездишь в полную силу. Я разочаруюсь окончательно и забуду тебя наконец. «Дай мне жить!» — думала я, рассматривая твое безвольное лицо и ожидая скорого освобождения.
Пока же получался обратный эффект. Твоя пьяная беспомощность трогала меня до слез, измятый, расслабленный вид не вызывал отвращения — напротив, пробуждал желание окружить тебя заботой и лаской. Я вечно могла сидеть вот так, возле тебя, и хранить твой сон…
Я не заметила, как рассвело. Дворники за окном ширкали метлами или лопатами, движение оживилось. Пошел снег, отрадно посветлело все вокруг. Свернувшись в кресле и укрывшись пледом, я задремала. Очнулась внезапно и тотчас глянула на диван. Тебя не было. Я похолодела: конечно, мне все приснилось! Наша невообразимая встреча, разговор в ресторане, ты, пьяный и такой трогательный… Боже, это все сон! И надо вставать и зачем-то жить, бессмысленно, безнадежно…
И вдруг я почувствовала запах табака: кто-то курил на кухне. Сердце болезненно встрепенулось. Я глянула в зеркало, которое показало мне слегка заспанную, испуганную физиономию. Силясь принять равнодушный вид, я направилась в кухню. Ты стоял с сигаретой у окна и курил в форточку. Когда я вошла, обернулся и сказал:
— Привет.
— Привет, — спокойно ответила я и буднично спросила: — Какой завтрак предпочитаете, легкий или плотный?
Ты не успел ответить: зазвонил твой мобильный телефон.
— Да, — отозвался ты в трубку и некоторое время слушал, что говорят.
Я взялась хлопотать: включила чайник, поставила сковороду на огонь, достала кусок свиной грудинки, овощи.
— Да, конечно, приеду. Я еще звякну ближе к делу.
Ты занял любимое Гошкино место в углу и посмотрел на меня виновато.
— Мы спали с тобой? Я ни черта не помню.
— Нет, можете быть спокойны, — холодно ответила я.
— А как я сюда попал? — Ты искал пепельницу, я подала и ответила:
— Я привезла вас на такси поскольку сами вы были не в состоянии передвигаться.
Ты смущенно улыбнулся:
— Что, на себе тащила?
— У меня не было выбора. Вы не сказали своего адреса, поэтому пришлось везти сюда.
Ты сменил тему:
— Есть что-нибудь холодненькое, попить? Сушняк страшный.
Я понимающе кивнула, достала из холодильника графин с клюквенным морсом собственного изготовления, налила полный бокал. Ты жадно выпил и попросил еще.
— Душевно! — оценил ты морс.
За привычными действиями и пустячным разговором я успокаивалась, сердце забилось ровнее. Решилась спросить:
— Может, вам пива выпить? У меня нет, но могу сбегать, тут рядом.
Ты рассмеялся:
— Веришь, никакого похмелья! Чудеса, да и только. Может, это квартира такая? Здесь, наверное, не пьют так, как некоторые?
Мне стало легко и весело.
— Не пьют. Можно сказать, вообще не пьют.
Я поставила перед тобой плоскую тарелку, выложив на нее жареное мясо и овощи.
— Я все это съем? — неуверенно спросил ты.
— Это вкусно, — заверила я.
— А ты?
— Я не хочу.
До еды ли мне было?
— И вчера ничего почти не ела, — вспомнил ты. — У тебя диета?
— Нет. Просто не хочу.
Я смотрела, как ты быстро уничтожаешь завтрак, и хотела только одного: чтобы этот миг длился как можно дольше. Чтобы я могла сидеть рядом с тобой и смотреть, смотреть, как аппетитно ты ешь, как блестят от масла твои красивые губы, как время от времени ты поджимаешь их, по-особенному округляя, и немного выдвигаешь челюсть вперед…
После завтрака ты снова закурил, не спросив разрешения. Да и могло ли быть, чтоб я не разрешила?! Щурясь от дыма, ты внимательно посмотрел на меня.
— Мы раньше были знакомы?
Вопрос застал меня врасплох. Я растерянно помотала головой.
— У меня такое чувство, что я видел тебя раньше, — задумчиво проговорил ты. — Твои глаза точно видел!
Я пожала плечами, не решаясь возражать.
— А как тебя зовут, добрая самаритянка?
Я назвалась.
— «Ольга! Ольга! — вопили древляне», — продекламировал ты.
Я почувствовала себя абсолютно счастливой. Мое имя звучало в твоих устах! Следующий вопрос спустил меня с небес на землю:
— Ну а теперь скажи мне, Хельга, что понесло тебя под мою машину? Где она, кстати?
— Осталась возле клуба, — пробормотала я виновато.
Ты кивнул:
— Позвоню Вове, попрошу, чтобы пригнал — у него есть ключи. Адрес скажи.
Радуясь, что ты отвлекся от опасной темы, я подала ручку и блокнот, продиктовала свой адрес. Чтобы не мешать твоим переговорам, я удалилась в комнату. Мне нужно было собраться с мыслями. Как ответить на вопрос, почему я едва не оказалась под колесами машины? Нужно ли рассказать тебе все? Я боялась разрушить то немногое, что связывало нас сейчас. И пусть ты уйдешь навсегда, думала я, со мной останутся воспоминания… Да и поверишь ли ты в чудесное совпадение, в пересечение непересекаемых линий судьбы? Я решила не открываться.
— Хорошо тут у тебя, — прозвучало рядом.
Ты с интересом оглядывал комнату, книги на стеллажах, картины и фотографии.
— Компьютер и телик здесь лишние, — сделал ты заключение.
— Почему? — удивилась я.
— Без них была бы полная иллюзия отрешенности от цивилизации. Удивительно, какой здесь покой…
Ты уселся в кресло и взял с полки первую попавшуюся книгу.
— Вот чего мне не хватает! Сидеть в удобном кресле и читать, читать. И никаких лишних звуков… За этой тишиной мне приходится ездить очень далеко.
Совершенно безотчетно я предложила:
— Оставайтесь.
Ты с улыбкой взглянул на меня:
— Не боишься?
— Чего? — пожала я плечами.
— Ну как, незнакомый мужик в доме! Ты ведь одна живешь?
Чуть помедлив, я ответила неохотно:
— Одна. Но я не ребенок, вижу, кто передо мной.
Я почувствовала, как ты слегка напрягся.
— И кто?
Я отвела взгляд.
— Нормальный человек. Вряд ли вы можете причинить мне зло.
— Давай на ты, а? Я, конечно, старше тебя, но не настолько, чтоб…
— Я попробую, — ответила я, чувствуя, что краснею.
Говорить тебе «ты»… В мечтах это было так легко! Мне казалось, произнеси я сейчас это слово и что-то нарушится, я потеряю последнюю защиту от тебя… Между тем ты заинтересовался музыкальными дисками и кассетами, которые громоздились у меня на столе. Перебрал их и, конечно, не нашел ни одного своего альбома — я же спрятала все. Однако оценил мой вкус:
