Лиана Уилсон - Судьба или воля обстоятельств
Сейчас свежий утренний ветер остужал ее горячее тело, хотя слабость все никак не проходила. Она уже тосковала по его сильным рукам, обнимавшим и крепко прижимавшим ее к широкой груди. Тогда, во время поцелуя, несколько сумасшедших секунд они видели только друг друга, больше ничего вокруг для них не существовало.
У Марта никого не было после Флинта. Она ни разу не посмотрела в сторону другого мужчины. До тех пор, пока не появился Джо Ролинз и не заставил ее вспомнить о том, что люди делятся на мужчин и женщин, что существуют твердость и нежность, жажда и желание.
Оставив ее пылающей, тоскующей, он ушел, даже не обернувшись. Но в ее сердце закралась робкая надежда, что их короткое, но такое чувственное прикосновение значило для него столько же, сколько и для нее. А что, если это просто представление для Коди?
Нет, она не собирается терять голову.., или сердце. Только не из-за этого ковбоя! Только не снова!..
- Мама! - Коли дергал ее за рукав.
Она посмотрела на своего маленького сына и только сейчас заметила, как замерзла. Холодный январский ветер продувал насквозь.
- Нам не стоит стоять здесь на ветру. Пойдем в дом. Тебе нужно отдохнуть.
- Но, мама, я не устал. Марта ласково похлопала его по плечу и вошла с ним в дом.
- Мам, ты поняла? - спросил он с надеждой.
Она пригладила его волосы. На лбу его шишка стала совсем маленькой, но жуткий багровый синяк все еще портил его нежную кожу.
- Что, милый?
- Папа нас любит. - Он счастливо улыбнулся. Ее губы скривились в подобии улыбки. - Ты знаешь, когда он вернется?
- Скоро, детка, скоро, - произнесла она слабым голосом. Она сжала в руке бумажку, которую дал ей Джо, смяла ее и выбросила в мусорную корзину.
Она не будет ему звонить.
- Мама, мне нужны деньги на обед, - сказал Кода, перебрасывая ремень своей желтой школьной сумки через плечо. Он выглядел еще меньше, чем обычно, одетый в шерстяную куртку, вязаную шапочку и толстые варежки. На нее накатило острое желание затащить его обратно в машину и отвезти домой.
Но доктор разрешил Коди с понедельника посещать школу. Марта не покидала тревога, и она сознавала, что причина ее - не только здоровье Коди.
- Сейчас, - ответила она и потянулась за сумкой. Ее рука нашарила игрушечную лошадь Коди, его любимую книжку и обертку от конфеты. Где же сумка?
Марта быстро пробежала в уме места, где могла оставить сумку. Взяла ли она ее сегодня утром? Положила ли в машину? Она не могла вспомнить, потому что они спешили. Когда же она ее видела последний раз? Марта потерла лоб ладонью, стараясь хоть что-то вспомнить. На родео сумка была у нее, она помнила, как прижимала ее к груда, когда Коди скакал на той проклятой овце. Она смутно припомнила, что рылась в ней в больнице, когда лихорадочно пыталась найти их карточки медицинского страхования и свое удостоверение личности.
Внезапно сердце ее подпрыгнуло. Она положила сумку на сиденье в машине Джо. Ключи она держала тогда наготове в руке, торопясь побыстрее довезти Кода домой и избавиться, наконец, от Джо. Навсегда. Но он прошел за ней в дом и помог внести туда сына. А сумка ее так и осталась лежать в машине.
- Ну что, мам? - нетерпеливо обратился к ней Коди.
- Извини, сынок, я.., забыла свою... Она осеклась, вдруг осознала, что придется снова встретиться с Джо, а перед этим еще найти его.
- Вот, возьми, Коди. - Она открыла бардачок, в котором лежала разная мелочь. - Отдай это учителю. Будь осторожен.
Коди кивнул и улыбнулся на прощание.
- Пока.
- Счастливо, солнышко, удачного тебе дня. Я приеду за тобой после обеда, сказала она ему вслед, но он уже повернул за угол кирпичного здания и вошел в школу.
Марти наклонилась и прижалась лбом к рулю машины. Ну как можно быть такой тупицей! И что же ей теперь делать? Она изо всех сил стиснула холодный пластик руля. Ей придется позвонить ему, другого выхода нет.
Ничего сложного! Если только она не успела выкинуть листок с его телефоном из корзины. И это не должно его сильно обеспокоить, ведь он, в конце концов, ждет ее звонка. Вот только как она сможет смотреть на него, не вспоминая его поцелуй. О, Господи! Она откинулась на сиденье.
Джо мучил грипп. Или еще какая-то другая хворь. Посреди ночи он просыпался в холодном поту и глядел в темноту, прислушиваясь к тишине, камнем давящей на него, ожидая появления благословенного света. Его преследовали призрачные видения. Одно лицо было таким знакомым, но оно было так далеко и отодвигалось все дальше и дальше с каждым днем. Его воображение вызывало и другие лица. И среди них - крошечное, нежное личико младенца. Затем оно менялось и превращалось в лицо Коди, улыбающегося и зовущего его папой.
Бессонные ночи были знакомы Джо еще с тех давних пор. Он научился жить с пустотой в груди, со звенящей тишиной, с этим грызущим чувством вины. Он привык считать наказанием свою жизнь - жизнь без единого чувства, без единого желания.
Но сейчас что-то изменилось, усложнилось. Грудь его снова сдавило. Как быстро Марти и ее сын стали частью его жизни! А этого он не мог себе позволить.
Теперь оставалось лишь молиться, чтобы к Коди вернулась память. Тогда Марти не позвонит и он никогда ее больше не увидит.
С этой отчаянной надеждой ковбой и встретил очередной наступающий день. Он заставил себя встать с постели раньше, чем обычно, и вышел на улицу к своей обычной, каждодневной работе, которая отвлекала его от этих мучительных мыслей.
В бледном свете раннего утра, заливающем амбар, Джо подошел к огромному тюку сена, поднял его и, сгибаясь под тяжестью, перенес в другой угол. С губ его сорвался невольный стон. Маленькие соломинки закружились в воздухе. Кашляя, он отступил, назад. Белые облачка пара, вырывавшиеся из его рта, таяли в январском холодном воздухе.
Машина его стояла рядом с амбаром, на широкой дороге, ведущей за пределы его маленькой вселенной, жизнь в которой вращалась вокруг кормления скота, выращивания телят и заготовки сена. Над ним висело унылое зимнее небо, цвет которого менялся от мрачно-синего до тоскливо-серого.
Неожиданно его внимание привлекло что-то, от чего побежали мурашки по коже. По проселочной дороге ехала маленькая синяя машина.
К Ролинзу давно никто не ездил. Он всем дал понять, что не нуждается в визитерах, которые сновали в его доме, как муравьи. Сначала, после того, как умерла его жена, это были прихожане местной церкви, приносившие ему запеканки и кексы, грудинку и бобы. Какая насмешка судьбы: они приносили ему съестное, чтобы он не умер от голода, в то время как единственным желанием его было умереть.
Изредка появлялись женщины. Одинокие, отчаявшиеся, те, кто знал, что он горюет, и те, кто хотел облегчить его боль. Но он заслужил эту боль и поэтому никто подолгу не задерживался.
Заинтересованный и настороженный одновременно, Джо направился к остановившейся машине. Сняв перчатки, он засунул их в карман джинсов. Он не позаботился даже надеть свою куртку из овчины, и теперь морозный воздух холодил голые руки, выглядывающие из закатанных выше локтей рукавов фланелевой рубашки.
Когда дверца машины открылась, сердце его ухнуло вниз. С застенчивостью подростка Марти неловко вылезла из автомобиля и встала на дороге. На ней были джинсы и толстая куртка. Дверцу она оставила открытой, словно готовая прыгнуть обратно в любую секунду. Джо снял шляпу и вытер рукой лоб. Мелкие соломинки царапали его кожу, но он ничего не замечал, кроме Марти, и видел лишь ее теплые карие глаза, ее румянец на щеках, ее улыбку.
- Доброе утро, - поприветствовала она его.
- Здравствуйте, - ответил он. Внезапно его охватила тревога. - Что-то случилось?
- Нет, - выдохнула она. - Нет, - повторила Марти уже спокойнее. - Я имею в виду, что с Коди все в порядке. Он в школе.
- Хорошо. Ну, как он, вспомнил? Она покачала головой.
- Как же вы нашли меня? Моего адреса нет в справочнике.
- В смысле, под именем Ковбой, Всегда Готовый Помочь? Он засмеялся:
- А вы пробовали позвонить?
- Нет, - пришлось признаться ей. - Мне казалось, будет лучше этого не делать.
От таких слов кровь застыла в его жилах.
Она отвела глаза, но затем снова взглянула прямо на него, будто приняв какое-то решение.
- Я позвонила в Ассоциацию родео.
- Вам, наверное, холодно? - спросил он, готовый убить себя то, что стоит и глазеет на нее, как глупый подросток. - Ну, конечно, вы замерзли. - Он втянул в себя холодный воздух. - Всего десять градусов. Иногда я так же догадлив, как и быки на моем пастбище. Входите в дом.
- Думаю, не стоит. - Голос ее дрогнул, когда они встретились взглядом. Что-то смягчилось в темно-шоколадной глубине ее глаз. - Ну, если только на минутку.
С сердца его упал невидимый камень. Он провел ее на крыльцо и открыл дверь. Окна все еще были закрыты занавесками. Джо смотрел, как она входит в дом, осторожно, неуверенно проходит в затемненную комнату. Спохватившись, он бросился открывать шторы, чтобы впустить свет. Пылинки закружились в бледных лучах, проникших в дом через давно не мытые окна.
