Тереза Крейн - Райский уголок
Он беспомощно покачал головой. Она протянула к нему руки, и он уткнулся лицом в ее маленькие обнаженные груди. Она задрожала, когда он коснулся их губами. Они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу.
— Хью? — наконец прошептала она. — Что такое? Что случилось?
Он лежал не шевелясь. Сейчас. Сейчас наступил момент. Рассказать ей. Рассказать ей сейчас, что он предатель. И впридачу трус. Что он не стоит ее любви.
Он покачал головой.
— Ничего.
— Ты уверен?
Он нежно поцеловал ее грудь и пробежал губами по соску.
— Уверен.
— Ты сказал… — начала она и замерла.
— Я сказал, что люблю тебя. Люблю. Я еще никогда ни в чем не был так уверен, как в этом. — Его голос был совершенно твердым.
Она извивалась под ним, прижимаясь все теснее и неистово целуя его. На мгновение он, как безумный, набросился на нее, навалился всем телом, придавив к полу. Затем так же неожиданно скатился с нее, сел на полу, пробежал руками по волосам и опустил голову на руки, усилием воли заставляя себя успокоиться.
Она лежала не двигаясь, глядя на него широко открытыми глазами.
— Нет, — сказал он тихо, но решительно. — Не здесь. Не сейчас. Еще не время. Прежде я хочу быть уверенным.
Она колебалась только секунду.
— Я уверена в себе.
Он повернулся, слегка улыбнувшись и покачав головой.
— О Флип… — Он вновь покачал головой, не находя слов.
— Ты не хочешь меня? — Голос был спокойным, но в глазах затаилась неуверенность.
Он наклонился к ней, привлек к себе, ласково целуя ее волосы, глаза и губы.
— О, разумеется, хочу! Больше всего на свете! Но не здесь. Не так. Я не буду рисковать. Я не хочу оскорблять тебя и причинять тебе боль.
Она прижалась к нему, успокоенная.
— В таком случае, где и когда?
Он погладил ее по голове, прильнув щекой к ее волосам.
— Кто знает, может быть, однажды мы вернемся сюда. У нас будет и пища, и вино, и чудесная удобная кровать, а в камине будет полыхать огонь. Вот тогда ты и спросишь, хочу ли я тебя.
Она обвила его шею руками, наклонила к себе его лицо и ласково поцеловала.
— Я не уверена, что смогу ждать так долго.
Он решительно отстранил ее от себя.
— Еще немного — еще одно твое слово — и тебе уже не придется ждать долго. К чему тогда все мои галантные ухаживания? — И он начал со знанием дела, как она успела заметить, застегивать ее блузку.
Она наблюдала за ним сияющими глазами.
— Хью…
— М-м?
— Ты всегда такой… обходительный? — Она не смогла выдержать его удивленного взгляда и опустила глаза, но потом быстро подняла их вновь — темные, огромные, вопрошающие и блестящие, как свежеочищенные каштаны.
Он серьезно посмотрел на нее и решил ответить честно.
— Нет.
— Я так и думала. — В тишине она смущенно заправила блузку в юбку и пригладила волосы. Потом подняла голову движением, в котором таился намек на сомнение. — Почему?
Он поднялся на ноги, протянул руку и одним сильным движением вновь привлек ее к себе, чтобы поцеловать еще раз.
— Потому что, моя Филиппа, — сказал он наконец, когда она слегка отстранилась от него, — я люблю тебя. И я хочу большего для тебя — для нас — чем это.
Она молчала и долго не сводила с него глаз. Затем почти робко взяла его руки в свои.
— Для «нас»? Ты хочешь сказать, что имеешь в виду нас с тобой? — спросила она, и в ее голосе прозвучало то, что переполняло ее последние дни — счастье наряду с сомнением и неуверенностью.
Он с печальным видом кивнул головой.
— О да. Я пытался этому сопротивляться и сражался доблестно, но проиграл. И теперь говорю не о себе, а о нас.
Он привлек ее. Она прильнула к нему, закрыв глаза. Улыбка, полная счастья, блуждала на ее юном лице.
Хьюго прижался щекой к теплым волосам, печальная складка пролегла по его лбу.
Они возвращались к дому по мокрой траве. Что касается Филиппы, то она даже не почувствовала, что у нее промокли ноги, а низ юбки стал влажным. Когда они оказались на краю поляны, она обернулась, чтобы бросить на дом прощальный взгляд.
— Мы вернемся сюда? — спросила она взволнованно.
Его рука скользнула по ее талии.
— Можно сказать об этом с уверенностью. — Он колебался некоторое время. — Чтобы провести здесь медовый месяц, — твердо добавил он.
Она вскинула голову и внимательно посмотрела на него. Затем улыбнулась счастливой улыбкой.
— Не принимаете ли вы это как само собой разумеющееся, мистер Феллафилд?
Он сделал вид, что его озадачил вопрос.
Нет. Я так не считаю.
— Упрямец! — Она приподнялась на носочках и взъерошила его мокрые волосы. — Пока я еще не видела тебя стоящим на одном колене. Разве ты не попросишь моей руки и сердца, прежде чем начнется наш медовый месяц?
— Только тогда, когда буду к этому готов, но не раньше.
— Каков нахал! — Она схватила его за руку и начала пританцовывать рядом с ним как ребенок.
Внезапно он остановился. Лицо его стало серьезным.
— Флип?
— Что? — Она запрокинула голову, глядя на облака над вершинами деревьев. Снова пошел дождь.
— Послушай меня. Пожалуйста, послушай. Это будет не так просто, ты понимаешь. Вполне могут возникнуть… проблемы. — Он помедлил в нерешительности, прежде чем произнести последнее слово.
Она замерла. Вздохнула.
— Твой отец, — сказала она удрученно.
Он пожал плечами, избегая ее взгляда.
— Отчасти да. И не забывай о своем отчиме. Возможно, он будет не слишком доволен. Ты еще очень молода.
— А ты уже очень старый, — подтрунивала она, но его нелегко было отвлечь от тяжелых мыслей.
— Не такой уж я завидный жених.
Она радостно засмеялась.
— Вот и хорошо. Тогда никто не будет говорить, что я поймала тебя в свои сети, и у нас не будет никаких неприятностей.
— Филиппа.
Она повернулась. Ее рука по-прежнему лежала в его руке. Восторженный взгляд остановился на его лице.
— К чему эти разговоры, Хьюго? Ты не запугаешь меня. Не сможешь запугать. Я знаю, это будет непросто, но мне все равно. Ты мне нужен, а я нужна тебе. Ты сам сказал мне об этом. На том и порешили. Если случится самое худшее, тогда нам придется подождать, пока мне не исполнится двадцать один год, и тогда никто не сможет помешать нам. Если они оставят нас без гроша, — она отбежала от него, смеясь — тогда я поеду в Вулвортс и буду там работать. А по вечерам буду мыть полы. А ты станешь контролером. Будешь проверять билеты.
Против ее веселья, против той любви, которая светилась в ее глазах, невозможно было устоять. Он рассмеялся вместе с ней.
— Любовь все преодолеет.
— Несомненно, — согласилась она с жизнерадостным видом.
— Но кое в чем я должен тебе возразить.
— Что такое?
— Не думаю, что мне хотелось бы быть контролером.
Она задумалась.
— Да? Какая жалость. Я подумала, что в униформе у тебя был бы сногсшибательный вид. А как насчет того, чтобы стать кондуктором в автобусе?
— Если уж ты помешана на форме, то, может быть, мне следует вступить в гвардию?
Она фыркнула, выразив свое возмущение с недостойной истинной леди несдержанностью.
— О, только не это! Тогда все девушки влюбятся в тебя, и с чем тогда останусь я?
Все еще смеясь и держась за руки, они шагали к дому по мокрой лужайке.
Фиона отвернулась от окна, потирая руки таким жестом, словно была довольна проделанной работой.
— В какой-то момент мне показалось, что они не сумеют поладить, но теперь, кажется, все в порядке.
Они с Маргарет отдыхали в библиотеке. Маргарет слегка улыбнулась, но ее глаза оставались серьезными.
— Будем надеяться, все так и останется.
Фиона приподняла рыжую бровь.
— А ты сомневаешься?
Губы Маргарет дрогнули в слабой улыбке.
— Я очень привыкла к Филиппе за последние несколько недель, — сказала она, потянувшись к колокольчику. — Несмотря на молодость, она обладает мужеством и способностью любить. Любая мать была бы счастлива увидеть рядом с сыном такую девушку. Я только надеюсь, что Спенсер тоже сумел это разглядеть. — Ее голос стал тихим.
Фиона продолжала внимательно смотреть на нее.
Маргарет подошла к окну и посмотрела на смеющихся молодых людей, которые бежали под дождем к входной двери.
— Хьюго не из тех, кто может постоять за себя перед отцом, — тихо добавила она.
Глава четырнадцатая
— Ты ни за что не догадаешься, чем занимается Рейчел! — Спустя несколько лихорадочных недель после возвращения в Англию Хьюго и Филиппа приехали в Лондон. Это была давно запланированная поездка, от которой они многого ожидали. Филиппа и Хьюго шли по лужайке парка, взявшись за руки.
Хьюго, которого до сих пор приводило в замешательство упоминание имени Рейчел, взглянул на нее.
