Юлия Плагина - Лихорадка под названием...
- Ненавииижууу... - девичий крик больно резанул по ушам, долгим и каким-то ехидным эхом разносясь по территории элитной Академии.
Окружающий мир слился в одну сплошную полосу, в которой тесно переплелись звуки, цвета, запахи, ощущения, эмоции... мечты. Прошло не больше пары секунд, показавшихся мне нестерпимо долгими часами, и на смену испугу пришла непередаваемая боль, сметающая всё на своём пути...
Тело практически не чувствовалось, казалось, что оно онемело... причём навсегда. Попытка пошевелить хотя бы пальцем никакого результата не принесла, поэтому, каюсь, начала впадать в долгоиграющую панику: а вдруг я парализована? В книгах или фильмах ведётся активная пропаганда, мол, после длительной потери сознания, главный герой приходит в себя в больнице спустя энное количество часов (иногда и дней, плавно перерастающих в месяцы-года: это уж как у сценариста совесть взыграет), и ни фига не помнит, даже как родители выглядят и в каком году паспорт получал. Слава Богу, подобным отклонениями не страдаю, поэтому отчётливо помню свой идиотский и маловразумительный поступок, вот только остаётся за кадром тот момент, как я осталась жива. Да и мужские голоса, вибрирующие на высоких тонах под потолком, как-то мало способствовали целебному сну, зато вносили хоть какое-то подобие рациональности в сумбурную картину происходящего.
- ...эскулап хренов! - кому-то явно были не по душе местные врачи, о чём он откровенно и сообщил. - Кто тебя, идиота, вообще к пациентам подпустил и дал разрешение на врачебную практику?
- Не забывайтесь, молодой человек! - на смену разозленному тенору, пришло тихое, успокаивающее бормотание. - Всё было тщательно проверенно, и не один раз, поэтому вероятность ошибки исключена.
- Да, - змеиное шипение, вырвавшееся вместо членораздельной речи, заставило меня плотнее сжать веки, а то мало ли, ещё под горячую руку попаду... Я и так местами покалеченная и на голову, похоже, с детства полностью стукнутая, - поэтому пациентка Огурцова беспрепятственно смогла ознакомиться с личной историей болезни, где чёрным по белому написан диагноз. Который, попрошу заметить, оказался ошибочным!
- Не совсем, - всё тот же спокойный голос попытался воззвать к давно почившей в бозе справедливости, - диагноз "менингиома" - верный, просто Павле Огурцовой была поставлена третья категория злокачественности, включающая неблагоприятный прогноз, высокую частоту рецидивирования, агрессивно растущие новообразования и вовлекающие окружающие ткани в процесс. Но после повторного анализа крови и ещё ряда химических проверок, была установлена первая стадия: доброкачественные, медленно растущие образования, без атипии, не инфильтрирующие окружающие ткани. Характеризуются благоприятным прогнозом и низкой частотой рецидивирования.
- То есть, она не умрёт? - уже намного тише поинтересовался скандалист.
- Бог с вами, - голову даю на отсечение - Роман Константинович суеверно перекрестился, - конечно, Павла будет жить... Если всё же решится на операцию и дорогостоящее лечение в нашей клинике.
"Да щас, бегу и спотыкаюсь от спешки!" - так и хотелось ляпнуть в ответ, но некстати проснувшееся чувство самосохранения благополучно задушило жабу, помноженную на наглость.
В голове закономерно возникли вопросы, где моя жажда жизни периодически пропадает, и почему она настойчиво поднимает голову в самые неподходящие моменты. Так и не найдя на них ответа, снова обратилась в слух, боясь пропустить жизненно важную информацию. Тот факт, что диагноз оказался отчасти ошибочным радовал, причём неимоверно. Перспектива выкинуть чёртову прорву денег на лечение, откровенно говоря, угнетала не по-детски, но об этом можно будет подумать позднее. И основательно напрягало то, что я, как бы ни старалась, не могу узнать говорившего скандалиста по голосу, хотя он и кажется мне смутно знакомым... Может это Герман?
- Деньги не проблема, - за меня, как всегда, всё решили. - Только лечение будет проходить за границей, а то мало ли, вдруг не тот препарат вколете или скальпель внутри организма пациента во время операции забудете!
Представив подобную перспективу, откровенно передёрнулась, портя всю конспирацию на корню. Замерев, словно кролик перед голодным удавом, чутко прислушалась, пытаясь уловить малейшие изменения звукового фона, но ничего не изменилось: никто не спешил читать нотации о необдуманном поведении лежачей больной, да и добивать, слава Богу, тоже желающих не наблюдалось.
- Это уже как у вас связей хватит, - пакостно констатировал доктор Фильман.
- О, об этом вообще не волнуйтесь, - не менее пакостно протянул его оппонент. На несколько секунд в комнате повисла напряжённая тишина, чтобы буквально взорваться приказом, отданным властным голосом человека, привыкшего, что любая его прихоть молниеносно исполняется. - Приготовьте историю болезни пациентки Огурцовой и сопроводительные бумаги, через два часа мы уезжаем.
- Но девушка ещё находится под действием снотворного, - попытался воззвать к логике молодой эскулап.
- Да, всё-таки с вас хреновый доктор получился, - констатировал очевидное загадочный парень. - Ваше дело документы, моё - транспортировка медвежонка!
Послышался непонятный фыркающий звук (ага, я тоже придерживалась мнения, что скелет, обтянутый кожей мало похож на толстенького Топтыгина), затем раздались удаляющиеся шаги и негромкий стук двери о косяк. Скорее всего, Роман Константинович отправился выполнять приказ, выданный его собеседником, а это значит, что в палате (вот теперь более чем в этом уверенна, особенно сейчас, когда в установившейся тишине был слышен противный писк медицинской техники) я осталась один на один с...
- Хватит притворяться, Огурцова! - разозлённый голос Мошкалёва неприятно резанул по ушам. - Глаза-то хоть открой.
- Не хочу, - не собираюсь плясать под чужую дудку, чай, собственными мозгами природа одарила. - Кеша, что ты здесь делаешь?
- Тебя, идиотку, спасаю, - максимально честно ответили, и я почувствовала, как кровать прогнулась под дополнительным весом. - Почему не сказала о болезни?
- С какой радости мне перед тобой отчитываться? - как ни странно, но злости на любопытного блондина не было... Зато в полной мере присутствовал синдром благодарной девочки-цветочка. - Даже родители ничего не знают, что уж говорить о друзьях.
- Так, значит, с сегодняшнего дня Аркадий Мошкалёв приравнивается к статусу твоего друга? - холодно-отчуждённый голос не сулил ничего хорошего. - А какого статуса удостоился Савельников?
- Друг и по совместительству парень лучшей подруги, - горжусь собой, голос даже не дрогнул, хотя внутри образовалась ледяная корка: почему рядом со мной находится Мошкалёв, а не Герман... Я так на это надеялась, прислушиваясь к разговору двух мужчин и ища знакомые нотки.
- Не хмурься, - странно, я даже не почувствовала ничего, - Савельников сейчас общается с журналистами, оккупировавшими подступы к Академии, да и свидетельские показания против Павлюченко, Цаплина и Гаршина лишними для следствия не будут.
- Поясни!
- Твой прыжок и провокаторские реплики моих бывших друзей многие студенты успели заснять на видео, плюс информация, собранная Васечкиным и свидетельские показания Анны и Германа. Надеюсь, Павлюченко не подключит свои связи, стараясь развалить дело, - хоть глаза я так и не открыла, зато отчётливо смогла представить, как Кеша задумчиво потирает подбородок, просчитывая ситуацию на пару шагов вперёд. - Ну, ничего, и я не из бедной семьи буду!
- Кхм... - пропустив мимо ушей непрозрачный намёк, решила попутно выяснить ещё пару интересовавших меня деталей. - Почему тебя не было, когда я... - язык так и не повернулся сказать слово "прыгнула", поэтому пришлось переиначить предложение. - Когда меня начал шантажировать Натан?
- Общался с милым доктором Фильманом, на предмет твоих частых посещений этой клиники, - ни на секунду не задумавшись, Аркадий быстро разъяснил ситуацию. - Говорю сразу: я не устанавливал за тобой слежку, Васечкина сам мне позвонил и, вначале рассказал, что с тобой сделал Гаршин, а потом уже непрозрачно намекнул и на частную поликлинику с явным уклоном на лечение онкологических заболеваний.
Теперь хоть стало понятно, кем припугивал меня Егор, стараясь отговорить от прыжка с крыши библиотечного корпуса. Так же ясно, откуда Кеше стал известен факт моего пребывания под строгим надзором доктора Митищи. Ладно, признаю, за это я искренне благодарна противному корреспонденту, который без мыла пролезет куда угодно, но это не значит, что теперь буду спокойно сидеть, беспрекословно повинуясь любому приказу Мошкалёва, сдружившегося с Васечкиным!..
- Короче, активно вынюхивал информацию, так или иначе связанную со мной, - сократила до минимума исповедь молодого человека. - А меня слабо было лично спросить?
