Санта Монтефиоре - Найти тебя
— Надо кое в чем разобраться, — сказала Селестрия. — И что же нам теперь делать, Армель?
Женщина покачала головой.
— Не знаю.
— Конечно же, мы обязаны Что-нибудь предпринять. Вдвоем мы сильнее.
— Я совсем выбилась из сил прошлой ночью, пытаясь придумать, каким образом проникнуть в офис Салазара. Но, с другой стороны, если и были какие-то компрометирующие его улики, то Салазар давно уже от них избавился.
— Он выглядит, как какой-то мафиозный босс, в этих смехотворных туфлях двух тонов.
— Я подозреваю, что он прокручивал какие-то дела, возможно, связанные с капиталовложениями, с моим мужем и вашим отцом, наверняка и с другими, а потом скрылся с деньгами. Но кто бы мог подумать, что смерти этих двух людей из разных стран как-то связаны между собой!
— А как звали вашего мужа?
— Бенедикт Девер. Мы познакомились в Париже на гонках перед войной. Он был настолько красив, что я не могла отвести от него глаз.
— У вас есть дети?
— Нет. Я хотела детей, но, видно, этому не суждено было сбыться. А сейчас уже слишком поздно. Жаль, что у меня от него ничего не осталось. Ребенок, который был бы частью его. По крайней мере, вы — утешение для своей матери. — Она крутила кольца на среднем пальце левой руки. Одно из них украшал огромный бриллиант.
— У меня еще есть и маленький брат.
— Вас двое, и вы можете поддержать друг друга. Только после смерти человека становится ясно, как много он значил для другого. Мало того, что Салазар украл у меня мужа, так он еще оставил меня без гроша за душой. Только дом в Париже и драгоценности, которые Бенедикт подарил мне спустя несколько лет и которые я вынуждена понемногу закладывать. Скоро у меня совсем ничего не останется. Видите ли, мне очень важно, просто жизненно необходимо вернуть свои деньги обратно.
— А в чем состоял бизнес Бенедикта? — спросила Селестрия.
— Он был предпринимателем. Он покупал и продавал предметы искусства, иногда скаковых лошадей, собственность.
— Прямо как мой дедушка, — заметила Селестрия.
— Я вынуждена была заглянуть в его дела только после того, как он умер. Кажется, он отдал свой последний пенни Салазару. — Она нахмурила брови и допила кофе. — Он, должно быть, обнаружил, что здесь, в Италии, есть возможность для очень выгодных капиталовложений. Это единственный ответ. Но какая?
— Полагаете, что Бенедикт и мой папа оба заинтересовались этим делом? Я не знаю, какая именно роль во всем этом отводилась моему отцу. Однако я точно выяснила, что все его дела пришли в упадок пару лет назад. В то время как он должен был быть в Париже по делам, он находился здесь. А Бенедикт когда-нибудь упоминал о папе? Его звали Роберт Монтегю, сокращенно Монти.
Армель сняла солнцезащитные очки, и ее мутные глаза загорелись, стоило только Селестрии произнести это имя.
— Да, оно мне очень хорошо знакомо. Он был вашим отцом?
— Да. А вы виделись с Монти?
— Нет. Однако Бенедикт часто рассказывал о нем. Я и понятия не имела, что их связывают общие дела, но он определенно был его другом из Лондона. А вашу мать зовут Памела?
— Да.
— Ну конечно же! Она американка, как и вы. Бенедикт и о ней мне тоже рассказывал. — Теперь она улыбалась, погрузившись в приятные воспоминания. — Он говорил, что она очень красива, но чересчур требовательна.
— Боюсь, ей катастрофически не хватало внимания мужа. Мама страшно не любила, когда отец уезжал. Вот почему мы были очень удивлены, узнав, что, оказывается, в течение последних двух лет у него не было никакой работы.
— Возможно, какое-то время он и был безработным, но, поверьте, если его связывали дела с Бенедиктом, он трудился, это уж точно. Вероятно, это была не сидячая работа, которой он занимался раньше, но она все же требовала от него постоянных разъездов.
— Какое утешение узнать об этом! — сказала Селестрия, и ее охватило чувство благодарности. — Мне все это время не давала покоя мысль о том, что отец, должно быть, разъезжал везде, чтобы только не находиться с нами.
— Послушайте, Бенедикт держал в тайне, чем он занимается и куда ездит. Это все было частью его работы. Иногда он проигрывал, иногда выигрывал. Я не слишком вмешивалась в его дела. Он был независимой личностью. Он не хотел иметь ворчливую жену, постоянно от него чего-то требующую.
— А моя мама просто изводила отца своими бесконечными требованиями. — Она с горечью вспомнила последний разговор, который состоялся у матери с отцом. «Он сказал, что я избалованная и жадная и чем скорее выйду замуж, тем лучше, потому что иначе только и буду делать, что выворачивать, как мать, его карманы, сводя с ума своими запросами».
— Вы курите? — Селестрия взяла сигарету. — Теперь, после смерти отца, мама просто не находит себе места. Знаете, ведь он отдал Салазару не только свои деньги, но и мамины тоже, не говоря уже о том, что по праву принадлежало мне и моему младшему брату Гарри.
— Боже мой! — Армель покачала головой и выпустила облако дыма из уголка рта. — Должно быть, ему представился невероятный шанс, чтобы рискнуть всем.
— Так вы не считаете, что он их украл? — Селестрии вдруг стало стыдно за то, что все ее родственники, да и она в том числе, повесили на него обвинение.
— Совсем не обязательно. Возможно, он полагал, что ему удастся сделать вас всех богатыми.
— Но у нас и так было больше, чем достаточно, — произнесла Селестрия.
— Вероятно, он подумал, что сможет удвоить ваше состояние. И если он хоть немного был похож на Бенедикта, то был уверен в стопроцентном успехе. Бенедикт ставил на кон мои деньги ради меня. И большую часть времени нам везло.
— Он тоже отдал ваши деньги Салазару?
— У меня не было больших сбережений, Селестрия. Да я уже даже и не считала их своими. Бенедикт заботился обо мне. А сейчас он покинул меня, и я осталась совершенно одна. Кто теперь побеспокоится обо мне? Мне сорок пять, и у меня нет ничего. Я буду вынуждена продать дом и купить маленькую квартирку. Можешь себе представить? Я уже привыкла к определенному образу жизни, а придется начинать все с нуля. — Селестрия глубоко вздохнула. Лишиться родного человека было ужасно, но остаться без гроша за душой было еще хуже.
У Армель и Селестрии не оставалось ничего, кроме томительного ожидания. Армель была уверена, что, прибегнув к помощи Фредди и Гайтано, они смогут найти брешь в непробиваемой броне Салазара. Селестрия, казалось, была не прочь ждать и дальше. И чем дольше длилось это состояние неопределенности, тем вероятнее была возможность где-нибудь столкнуться с Хэмишем, который занимал теперь ее мысли даже больше, чем смерть отца.
Днем она провела время в компании миссис Уэйнбридж, Дафни Халифакс и ни на минуту не покидающего их веселого Нуззо. Они с Уэйни, казалось, вели какую-то только им одним понятную игру. То и дело они, шутя и поддразнивая, заставляли друг друга повторять разные слова, перед этим четко проговорив их каждый на своем языке. Все вместе они пошли на прогулку в город. Местные жители встретили их очень тепло. А дети, сгорая от любопытства и хихикая в смуглые ладошки, бежали за ними следом, собравшись, как гномики, в маленькие озорные стайки.
Они вошли в магазинчик, в котором продавались еда и открытки. За прилавком стояла молодая женщина, а в углу на стульчике, одетая во все черное, сидела ее пожилая мать, вышивая шаль, в то время как двое малышей играли в дверях. Женщины перекинулись шутками с Нуззо, который, войдя внутрь, снял берет, и тут же рассмеялись, даже эта немолодая женщина с печальным выражением лица не смогла устоять перед проказливым обаянием Нуззо. Селестрия купила открытки, чтобы отослать их Лотти, Мелиссе и своей матери. Одну она даже выбрала для Эйдана, но скорее из-за чувства вины. Дафни была абсолютно права — она ни чуточки по нему не соскучилась.
Пока Уэйни покупала открытки, Дафни на ломаном итальянском перекинулась парой слов с хозяйкой магазинчика. После этого компания в полном составе неспешным шагом отправилась гулять по побережью, наслаждаясь по пути видом бухточек, уютно примостившихся в скалах. Нуззо нарвал цветов и вручил женщинам, хотя Селестрия догадывалась, что все они были предназначены Уэйни. Она вдруг захотела спросить, где именно нашла свою смерть Наталия. Отвесные скалы везде довольно высоко поднимались над землей, и трагедия могла произойти где угодно. Нуззо наверняка бы показал это место. Однако, подумав, она не стала ничего спрашивать.
Вечером Хэмиш снова не явился к столу. Селестрия была разочарована. Она часто виделась с Фредди и Гайтано, а вот молодой человек продолжал избегать ее, и было непонятно, как долго еще это будет продолжаться. Сейчас ей очень хотелось, чтобы той злосчастной встречи на могиле его покойной жены не было. А еще — чтобы он не услышал тогда невольно те нелестные отзывы, которыми Селестрия осыпала его во время беседы с Дафни за столом. Не случись всего этого, они, возможно, стали бы друзьями.
