Анна Климова - Люби меня нежно. И сердца боль
— Господи, Юлечка, ты так и стоишь возле подъезда?
— Нет-нет, я недавно приехала.
— Замерзла?
— Ой, в машине тепло.
— Все равно пойдем, чайку попьем. Ты не спешишь?
— Я бы сказала, что у меня есть немного времени, — засмеялась Юля.
— Ну и хорошо. Сколько есть, все наше.
Юля, казалось, нигде и никогда не терялась, везде чувствовала себя, как дома, смотрелась в любой обстановке и была своей в любой компании. Любопытная, живая, без нагромождения комплексов, с ней было легко и приятно беседовать.
Юля вызвалась сама приготовить чай. Ради этого немедленно наценила на себя декоративный фартук, про который сама Светлана Владимировна всегда забывала, и удивительно быстро сориентировалась, что где лежит. При этом она рассказывала что-то ужасно веселое про свою работу в фирме по продаже недвижимости.
Светлане Владимировне с трудом удавалось вникнуть в смысл того, о чем она говорила.
— …вот, я им говорю, приезжайте, мол, посмотрите квартиру сами, а они, понимаете, начинают так откровенно «клеиться», что просто смешно, ну я одному из них кофе горячий на штаны и пролила. Папа меня чуть не убил, но я говорю, так и так, что за дела, они нашу фирму с борделем перепутали, а я должна спокойно на это смотреть? Короче, посмеялись… У вас есть мята, Светлана Владимировна? В чай хорошо мяту положить или липовый цвет. Вам бы не помешало. Если честно, то вы не очень хорошо выглядите. Да! Вы же мне звонили! Что-то случилось, Светлана Владимировна?
— Что? А, нет… не знаю. Просто я хотела спросить у тебя… Вы с Вадиком… еще вместе?
— Вадик, — как-то странно хохотнула Юля, усаживаясь рядом и поправляя за ухо выбившуюся смоляную прядь. — Вадик мне уже неделю не звонит. Как говорится, ни слуху ни духу.
— Мне кажется, с ним что-то происходит. Может быть, ты знаешь, что с ним такое? Вы поссорились?
— Поссорились? — наморщила носик Юля. — Если бы. Мой миленок как в воду канул. Сама я не стала бы звонить. Еще бы подумал, что я записалась в его фанклуб.
— Какой клуб? — переспросила с ужасом Светлана Владимировна.
— Клуб, состоящий из тех дурочек, которые дарят своим кумирам собственное нижнее белье и без конца трезвонят по телефону, — неожиданно разозлилась она.
— Так ты не знаешь…
— Ума не приложу, что за жидкость ударила ему в голову, — пожала плечами Юля, зло откусив кусочек печенья. — Думаю, она желтого цвета с характерным запахом.
— Я его никогда таким не видела, — тяжело вздохнула Света, сдерживая готовые прорваться слезы.
— Знаете, Светланочка Владимировна, мне уже пора, — подхватилась Юля, мимолетно взглянув на часики. — Все, все, все! Пока, пока! Я побежала. И знаете… не говорите Вадику, что я приезжала, ладно? Если захочет меня увидеть, он знает, где меня искать.
Девушка убежала, оставив после себя сумбур и легкий запах головокружительно дорогих духов.
Света сидела, уставившись в одну точку в пространстве, и когда раздался телефонный звонок, от неожиданности вздрогнула.
— Да, говорите!
В трубке некоторое время слышалось только шипение линии, а потом возник густой мужской голос.
— Вадим дома?
— Нет, а кто его спрашивает?
— Он знает. Только передайте ему, что срок приближается. Просто напомните, чтобы не забыл.
После этого трубка отозвалась гудками.
Света осязаемо почувствовала, как ее окатило ледяным, пронзительным холодом. Что-то ужасающее было в этом голосе. Что-то, от чего хотелось бежать на край света, спрятаться за толстыми стенами.
Мысли, одна страшней другой, пролетали черным вороньем в ее голове.
Она машинально схватила тряпку и принялась бестолково вытирать шкафы и полки, но тут же разбила свою любимую тонкую фарфоровую вазочку. Потом опрокинула на пол кипу журналов.
Их уютное гнездо, их квартирка, в которой она была так счастлива, начала ее пугать. Света понимала, что должна что-то сделать, но не знала, что именно. В другое время она бы обязательно позвонила Тамарке, но подруга уже наверняка нежится под тропическим солнцем…
Вадима все не было.
Светлана Владимировна набрала номер подруги, но снова ей ответил деловитый голос Ивана, записанный на пленку. Скорее всего, Олег загулял по клубам, и поймать его теперь будет на так-то просто.
Ей почему-то стало зябко. Она подхватила с кресла толстый шерстяной платок с длинной бахромой и, набросив его на плечи, крепко стянула его на груди.
Делать она уже ничего не могла, только тупо бродила по квартире, натыкаясь на предметы. Иногда она подходила к окну и старалась разглядеть идущего сына.
Вот прошла группа подростков, вот девушка вывела собаку на прогулку… А может, вон тот парень, что энергично переходит дорогу? Нет, у Вадика нет такой кепки…
Она всматривалась в прохожих внизу с какой-то болезненной настойчивостью. Хотя с такой высоты она могла лишь угадывать знакомую фигурку.
Ей уже мерещились всякие ужасы, которые могли произойти с ее сыном. Мало ли каким бандитам он мог перейти дорогу. Молодой ведь, глупый…
Господи, только не это!
Но как тогда понимать этот жуткий телефонный звонок? А поведение сына? Да, она могла бы заметить раньше, что с ним происходит что-то не то, но она не захотела ничего замечать, думала, что с ними ничего такого не могло произойти! Как последняя дура, зациклилась на этой мысли, упустив из вида опасные признаки.
Дрожа от внутреннего холода, Светлана Владимировна опустилась в кресло и принялась листать подвернувшийся под руку журнал. В это время телефон издал голосистую трель.
Она вздрогнула и сняла трубку.
— Да!
— Ваш сын еще не дома?
— Нет! Кто это? Кто это, я спрашиваю. У меня стоит определитель номера, — смело соврала она, — и я вас быстро в милицию сдам! Что вам надо от Вадика?
— Он знает, что нам надо, мамаша. А врать нехорошо. Нет у вас никакого определителя. И телефон у вас старенький, дисковый.
— Что… Откуда вы… вы знаете! Я сейчас позвоню, и вас засекут.
— Бог ты мой, как страшно. Я сейчас описаюсь. Только не устраивайте истерик. Все будет в полном порядке, если ваш маленький ублюдок сделает то, что он должен сделать. Только и всего.
Светлана Владимировна уронила на пол жалобно засигналившую трубку и закрыла рот рукой, обводя пустым взглядом квартиру.
Теперь у нее уже не было никаких сомнений в том, что случилось нечто ужасное.
Словно в ответ на ее мольбы она услышала звук открываемой входной двери.
Она быстро вытерла слезы и пошла в прихожую.
Вадик раздевался, казалось, не замечая ее.
— Здравствуй, сынок, — первой заговорила она, стараясь не показывать своего волнения, но это у нее плохо получалось. — Ты сегодня вовремя. Разогреть покушать?
— Нет, спасибо. Я не хочу.
Также не глядя на нее, Вадик закрылся в своей комнате.
Светлана Владимировна робко подошла к двери и подняла руку, чтобы постучать. Через секунду передумала, хотела отойти, но потом все же тихо постучала. Ответа не было. Тогда она вошла.
Хотя в комнате сына было сумеречно, но она видела его лицо, полное какой-то внутренней отрешенности и мрака. Он был ее плотью и кровью, сильным, красивым, умным ребенком, которым она всегда гордилась, которому всегда могла чем-то помочь, что-то подсказать, посоветовать, но теперь ее плоть и кровь терзало нечто такое, против чего она была бессильна. Она уже не могла утешить его сказкой на ночь, проверить лобик и дать таблетку, не могла обрадовать вкусной конфетой или новой игрушкой, и это новое состояние в их отношениях неожиданно испугало ее. Она сама себе казалась беспомощной, жалкой и ненужной.
Он лежал на диване, глядя в потолок, и никак не прореагировал на ее появление.
— Вадик, сынок… тебе звонили, — начала она, подходя к нему.
— Кто?
— Я не знаю. Этот человек просил передать тебе, чтобы ты о чем-то помнил. О каком-то сроке… Сынок, я хочу знать, что происходит.
— Мама, это тебя никак не касается. — Он сказал это без резкости, а с какой-то усталостью и потерянностью, но его слова заставили ее вздрогнуть. Вадик сам отдалял ее от себя. Не желал посвящать в проблему, мучившую его, и тем самым заставлял мучиться ее.
— Вадик, поговори со мной, пожалуйста. Расскажи мне, что случилось, — жалобно попросила она. — Тот человек по телефону говорил какие-то ужасные вещи. Я сама не своя от страха…
— Тебе нечего бояться, — заговорил он уже жестче. — А теперь, прошу тебя, оставь меня одного.
— Ты думаешь, что одному тебе станет легче?
— Я думаю, что я сам решу свои проблемы.
— Вадик, ты раньше никогда со мной так не разговаривал…
— Мама, не трави мне душу! — закричал он. — Я прошу тебя, уйди!
Она поспешно вышла в прихожую и, прислонившись к стене, беззвучно заплакала, как всегда это делала, чтобы сын не услышал.
