Мэри Рэдклифф - Тайна Скарлетт О’Хара
— Тебе плохо? — спросил ее дядюшка.
— Нет, я не могу просто смотреть за окно. Мне страшно.
Врач недовольно поглядел на Рэтта Баттлера, сидевшего подле его племянницы, как будто тот был виновником их сегодняшних неприятностей.
И он имел на это право, ведь Рэтт Баттлер, как можно было понять с первого взгляда, не привык церемониться и последнее время отдавал предпочтение стрельбе, а не светскому разговору.
Теперь притворяться спящим было невозможно, и Рэтт Баттлер переводил взгляд с одного пассажира на другого. Все были напутаны, вжались в сиденья и молчали. И он понял, что эти люди никогда не смогут сами справиться с братьями Баллоу и их огромной бандой.
Правда, Рэтт Баттлер понимал, что у него самого тоже не хватит сил, чтобы противостоять злу, царившему в здешних местах.
«В конце концов, какого черта! — выругался про себя Рэтт Баттлер. — Почему я чувствую себя чем-то обязанным этим людям? Только потому, что у меня больше сил и решимости? Но кто виноват, что они трусы, что им не хватает решимости постоять за себя? Лишь только над землей начнут сгущаться сумерки, они станут бояться и надеяться, что утром кто-то другой развеет темноту, а потом сразу же забудут о том, кто даровал им свободу. В конце концов, нельзя быть лучше, чем ты есть на самом деле. Ты, Рэтт, не Господь Бог и не тебе решать, кто должен быть у власти в этом мире».
Но тут взгляд Рэтта Баттлера остановился на лице испуганной девушки. Ведь она не могла постоять за себя.
«Ей не дано стрелять, она была создана для тихой спокойной жизни, а ты, Рэтт, для чего создан? — спросил сам себя Баттлер. — Неужели только для того, чтобы помогать другим и ничего не иметь для себя? Или же это искупление вины за годы безумства в Чарльстоне? Но я за них расплатился сполна и теперь вправе жить так, чтобы не приходилось оборачиваться на каждый шорох».
Мальчишка-мексиканец, скакавший на коне Рэтта Баттлера, старался держаться поближе к дилижансу и все время затравленно озирался, не покажутся ли откуда бандиты.
И Рэтту Баттлеру вспомнились две длинные желтые повязки на площади в Сан-Диего. В их ярком цвете было что-то зловещее, и он помимо своей воли стал выхватывать взглядом желтые пятна в окружавшем его мире. Желтая выгоревшая трава, желтый диск солнца над горизонтом, желтые вставки на рукавах Эмми и желтая кожа его собственных сапог. В барабане револьвера блеснули желтизной гильзы патронов.
Дилижанс мчался по серпантину дороги, приближая Рэтта Баттлера к Клостер-Тауну, к городу, куда, несмотря на всю неопределенность обстоятельств, стекались люди в надежде на лучшую жизнь.
Деньги манят всех: и бесчестных, и праведных, и жестоких, и справедливых. Каждый видит в них исполнение своих мечтаний. Только один направит богатства на то, чтобы мир стал лучше, а другой — для того, чтобы превратить его в ад.
И вот, глядя на великолепие природы, Рэтт Баттлер подумал, что все прожитое им — это сон, такой же нереальный, как и увиденное в Сан-Диего. Ведь, в сущности, есть только настоящее, нет прошлого, оно уже было, и нет будущего, ему еще предстоит свершиться.
«Но сам человек, — подумал Рэтт, — состоит из прошлого, и если я могу сказать про себя, что честен, так только потому, что поступал, как велела мне совесть. Если я честен, так это потому, что не хочу совершить ничего плохого в будущем. И всего лишь желаю получить свою долю счастья. И даже могу поделиться им с другими, отдать совсем маленькую частичку своего счастья тем, кому не хватает решимости бороться за свою жизнь. Это то же самое, что подать милостыню или напоить страждущего».
Дилижанс тряхнуло, и Эмми коснулась своей рукой плеча Баттлера, он ощутил ее горячие нервные пальцы и вспомнил полковника Брандергаса. Тот был вдвое старше его, а в сущности оставался таким же. У него тоже не было дома, не было семьи, и, наверное, даже не было друзей. Нет, конечно, Рэтт Баттлер считал себя другом полковника. Но разве это настоящий друг, который даже не знает, куда ехать, чтобы встретиться?
«Еще часа полтора — и ночь опустится на землю, — подумал Рэтт Баттлер. — Зажгутся звезды. Если смотреть только на них, то неважно, где находишься — то ли дома, то ли далеко от них».
Приближался Клостер-Таун.
ГЛАВА 3
Наверное, сразу доехать до Клостер-Тауна Рэтту Баттлеру было не суждено. Уже маячили на горизонте дома города, высокие фасады с броскими надписями «Банк», «Гранд Отель», «Казино», уже доктор, сидевший напротив Баттлера, успел протянуть ему визитку, на которой Рэтт прочел: «Доктор Дуглас. Лечение всех болезней».
Эмми тоже буквально расцвела от счастья, что рядом с ней сидит такой великолепный молодой человек.
Но тут за окном дилижанса мелькнули отблески костра, веревки с сушащимся на них бельем и большая полотняная палатка. Возле костра на корточках сидел молодой человек с военной выправкой и что-то помешивал палочкой в походном котелке. Его большие усы топорщились так, что их было видно даже со спины. Невдалеке от него две девушки в простых, но нарядных платьях возились со стиркой, прополаскивая остатки белья. Наверное, стирка заняла у них весь день, ведь веревки растянулись чуть ли не на полмили.
Рэтту Баттлеру хорошо был знаком подобный уклад жизни, ведь он не один год провел в дороге, скитаниях. И он уже было собрался прикрыть глаза шляпой, как вдруг его взгляд встретился со взглядом мужчины, стоявшего возле самого входа в палатку.
— Боже мой, полковник Брандергас! — воскликнул Рэтт Баттлер.
Да, это был он. Немного постаревший, с окончательно поседевшими волосами, но все еще бравый Чарльз Брандергас.
Он стоял с большой кавалерийской саблей в руках и делал гимнастику. Сабля острием вспарывала воздух, а полковник то разворачивался на каблуках, то изогнувшись, сек воображаемого врага. Его движения были уверенны и точны.
Рэтт Баттлер бросился к окну и закричал:
— Эй, полковник!
Чарльз Брандергас обернулся, но дилижанс уже отдалялся, и он не мог рассмотреть, кто же его зовет.
Рэтт Баттлер забарабанил в стенку, требуя у возницы остановить экипаж.
Тот, не понимая, что случилось, причмокнул губами и натянул поводья.
Дилижанс остановился.
Рэтт, коротко попрощавшись с доктором Дугласом и его племянницей Эмми, схватил свой саквояж и выпрыгнул на дорогу.
Мальчишка-мексиканец, сидевший на его коне, обрадовался возможности ехать до Клостер-Тауна, сидя в дилижансе. Ведь ему еще никогда до этого не приходилось путешествовать подобным образом.
Но тут случилось то, что страшно разозлило Рэтта Баттлера. Конь никак не хотел подходить, он не слушался мальчишку.
— Ну, иди! — кричал мальчуган.
Но конь стоял как вкопанный.
— Ну же, давай! — и он ударил коня кулаком по шее.
Рэтт Баттлер, не выдержав, схватил мальчишку за руку и больно сжал ему запястье. Мальчик скривился от боли и чуть не заплакал.
— Тебе больно? — зло спросил Рэтт Баттлер.
Мальчонка кивнул.
— Ну так вот, ему тоже больно, — Рэтт указал на коня, — и я не хочу, чтобы ты обращался с ним подобным образом. Запомни, никогда не обижай тех, кто не может тебе ответить.
Мальчик было подумал, что Рэтт Баттлер затеял все это лишь за тем, чтобы не расплатиться с ним.
Но слезы сразу высохли, лишь только в руке Рэтта захрустел банковский билет.
Возница не отличался большой церемонностью, и поэтому мальчишке пришлось вскакивать на подножку экипажа тогда, когда он уже тронулся.
А Рэтт Баттлер, уже сидя верхом в седле, махнул на прощание рукой удаляющемуся дилижансу и пришпорил коня так, словно собирался скакать несколько миль, а не ту пару сотен ярдов, отделявших его от палатки.
Наконец-то полковник Брандергас отложил свою кавалерийскую саблю и, приложив козырьком ладонь ко лбу, всмотрелся во всадника. Ошибиться было невозможно, перед ним восседал на черном жеребце сам Рэтт Баттлер, живой и невредимый, доживший пока еще не до пятидесяти лет, как предсказывал ему полковник, а всего лишь до двадцати восьми.
— Рэтт! — воскликнул Чарльз Брандергас и бросился навстречу другу.
Рэтт Баттлер соскочил с коня, и мужчины крепко обнялись. Полковник сильно обхватил Рэтта и оторвал его от земли. Но и Рэтт не остался в долгу, он хлопал полковника по спине, не веря в свою удачу.
Когда первый восторг улегся, полковник повел Рэтта Баттлера к своей палатке. Мужчине, сидевшему возле котелка, на вид было лет тридцать. Но на самом деле он был немного моложе Рэтта Баттлера, но, наверное, его молодость Прошла в условиях более суровых, чем жизнь чарльстонского дворянина, и это наложило неизгладимый отпечаток на его лицо. Лоб прорезали глубокие морщины, в уголках рта появились грустные складки, слегка прикрытые длинными напомаженными усами.
