Юлия Плагина - Лихорадка под названием...
- Галимая отмазка, - проходя мимо бывшего нанимателя к машине, еле сдержалась, чтобы ещё и ногу ему не оттоптать. - Мог бы и предупредить, что чуть ли не баннер над моей башкой повесишь, облегчая поиски информатора "Казановам". Чего молчишь, словно партизан на допросе?
- Я хотел... - тонна недоверия, сквозящая в моём взгляде, сделала своё чёрное дело. - Хорошо, думал, что Гаршин и Павлюченко возьмутся за корреспондента, наваявшего статью, и лишь потом приступят к "обработке" информаторов. Надеялся успеть отвести от тебя подозрения, сказав, мол, что Огурцова давно и по самые уши влюблена в Савельникова, поэтому и ринулась ему на помощь. - При упоминании Германа, сердце неприятно сжалось, а внутри снова образовалась давящая пустота, о которой я на некоторое время забыла... полностью поглощённая белым медведем и его бывшим хозяином. - Но Цепной Пёс решил поступить по-другому... Прости!
- Надеюсь, от подобного развития событий хотя бы ты получил выгоду, - проглотив часть фразы, в которой содержались матерные выражения, не стала дожидаться дальнейших разглагольствований Васечкина, который, стопроцентно, будет давить на жалость, и уселась на пассажирское место.
Отчётливо скрипнув зубами, Егор быстро забросил на заднее сиденье мою сумку, и, обогнув машину, сел рядом. Тишина, заполнившая салон, словно бы возводила барьер между мной и молодым человеком... Да и идти на уступки, пока пострадавшей стороне не будут принесены публичные извинения я не собираюсь, чай, не настолько бесхребетная дура! Поэтому звук работающего мотора, а потом и звонкоголосые переливы радио, стали чуть ли не благословением свыше для нас обоих.
Отвернувшись от водителя, всю дорогу до дома со скучающей миной пялилась в боковое окно, лишь изредка как бы свысока роняя малозначительные фразы. Могу поклясться чем угодно, но стоило нам только выехать за пределы больничной территории, как взгляд наткнулся на белый "Ferrari" Мошкалёва. Водителя через затонированные окна видно не было, поэтому не могу с точностью сказать, где в тот момент находился Аркадий, но сам факт того, что красавец из популярной "группировки" соблазнителей повторно приехал к простой официантке, наверное, говорит о многом.
Савельников и Булавинцева так и не узнали о случившемся со мной, чему я несказанно рада... По крайней мере, усиленно пытаюсь убедить себя в этом. Хотя где-то глубоко-глубоко в сердце всё-таки сидит противная заноза, буквально вопящая о том, что лучшие друзья могли бы и запаниковать из-за трёхдневного отсутствия балбесины Огурцовой. Но, видимо, ребята были настолько заняты друг другом, что на подобные мелочи им просто некогда было отвлекаться. По моей убедительной просьбе, приправленной качественной угрозой раскрыть весь наш многоходовой план общественности, Васечкин благородно согласился сохранить секрет о моём пребывании в поликлинике и дальше. На вполне закономерный вопрос, как именно смогу объяснить красочный синяк на пол морды-лица и забинтованные в тугую повязку рёбра, не менее продуманно ответила, что неестественную синеву кожи спишу на незапланированный полёт с лестницы, а про бинты вообще никто не узнает - как-то не планирую прилюдно оголяться. На том и порешили.
Ввалившись в квартиру и удостоверившись, что нахожусь дома в гордом одиночестве, первым делом ломанулась к заветному ящичку с обезболивающими препаратами, хранящемуся в моей комнате под стопкой белья. Схрупав приличную горсть разноцветных таблеток и капсул, устало опустилась на кровать Сашки, сворачиваясь клубочком и мысленно уговаривая уже ставшую привычной головную боль уйти как можно быстрее и желательно насовсем. Что бы я там не говорила, как бы не стремилась ко счастливой и желательно здоровой жизни, но явные признаки ухудшения моего состояния были на лицо. Если раньше головная боль появлялась раз в несколько дней, то теперь эта сволочь стала постоянной спутницей. Кровь носом, правда, больше не шла, что, несомненно, радовало, а вот тот факт, что любой съеденный продукт не мог удержаться в организме больше тридцати минут сильно огорчал, да и отсутствие аппетита откровенно нервировало.
Пообщавшись со словоохотливой медсестрой Любочкой (хотя, кто там знает, как будущий медицинский работник посещал пары в институте), старательно обходя острые углы и обрисовывая сложившуюся со мной ситуацию как бы со стороны, сделала не самый утешающий вывод: из-за сильного удара по голове, опухоль могла начать разрастаться, выделяя метастазы - заражённые клетки. Как оказалось, именно из-за этих метастаз, распространяющихся с ужасающей скоростью по организму, и умирает человек: первыми "нападению" подвергаются почки и сердце... Когда они перестают нормально функционировать, больному уже ничего не поможет.
Жалости к себе уже не было, сия стадия как-то удивительно быстро у меня протекла, всего каких-то пара дней, а вот злость на Создателя... Хотя нет, так думать нельзя! Чтобы там врачи не говорили, как бы меня не выкручивало наизнанку, но я верю... Нет, точно знаю, что, чёрт побери, выживу и ещё отмечу счастливую "золотую" свадьбу и доведу до нервного срыва проказливых внуков, если не правнуков!..
Слёзы помимо воли брызнули из глаз, скатываясь по щекам, а я всё никак не могла успокоиться, хотя прекрасно понимала, что из-за нервных потрясений может стать только хуже. Наплевав на мнение родителей о своей давно совершеннолетней дочери, свесилась с кровати и подтянула поближе спортивную сумку, второпях брошенную на пол. Выудив из её недр белого Топтыгина, снова вернулась в исходное положение, подтянув колени к груди, но теперь уже крепко прижимая к себе мягкую игрушку. Может это и прозвучит глупо, но когда Винни рядом, я даже чувствую себя в разы лучше... Да и мысль о том, что чахоточная и дурная Павла Огурцова хоть кому-то не безразлична на этом свете значительно придаёт сил и искреннего желания бороться до победного конца!
ГЛАВА 5. Как карта ляжет
Подмахнув у начальницы заявление об уходе по собственному желанию, стоически проигнорировала стоящих чуть в стороне Сергея и Игната Петровича, которые никак не могли понять, что случилось с их лучшей официанткой. Объяснять что-либо не было никакого смысла, потому что причину, по которой попросила увольнения, выдумала буквально за десять минут и была она до того глупой, что аж стыдно становилось: не сошлись характерами с коллегами. Тьфу, блин! До этого два с половиной года проработала с управляющим, шеф-поваром и подругой душа в душу, а теперь, видите ли, они на меня косо смотрят... Короче, полный бред, но размашистая подпись Натальи Игоревны и печать нашего кафетерия всё же украсили лист формата А4.
Сухо попрощавшись с бывшими коллегами, поспешно порулила в сторону выхода, понимая, что ещё немного и устрою вселенский потоп из слёз, тем самым посылая коту под хвост такую замечательную "легенду". Слава Богу, Маняшка сейчас отвозила какой-то заказ, поэтому не знала о подобном самоуправстве, иначе фиг бы кто меня отпустил, да ещё бы и по шее настучали за подобного рода клевету. Кстати, к слову о Булавинцевой...
Я ни сном, ни духом не знаю, как у блондиночки развиваются отношения с Савельниковым. Нет, они оба активно каждый час-полтора пытаются до меня дозвониться или пообщаться посредством SMS-сообщений, поэтому пришлось надоед внести в чёрный список. Благодаря чему, количество звонков резко сократилось, но возросло число гневных сообщений, в которых описывались всевозможные способы моего убиения, если я не одумаюсь и не перезвоню сиюминутно. Расспрашивать Маняшу о личной жизни как-то нет желания, да и в сообщении поэму не настрочишь, поэтому все мои вопросы сводятся к бытовым: как дела, как родители. А вот Герман... Каюсь, ещё ни разу так и не ответила на его SMS'ку, просто-напросто не смогла себя пересилить, буквально корчась от боли, охватывающей сердце, стоит только вспомнить о черноглазом парне.
Вылетев на улицу, врезалась в прохожего и, забыв извиниться, галопом понеслась вниз по улице, надеясь пересидеть эмоциональную бурю в уютном скверике. Гудок машины нагнал, когда я уже практически достигла арки, за которой располагался сквер, и, буквально секунду спустя, рядом со мной притормозил внушительный джип Васечкина. Сбывались мои самые страшные опасения: Егору опять от меня что-то нужно... И далеко не факт, что это загадочное нечто не выйдет мне боком.
- Садись, подброшу до дома! - радушно предложили, опустив боковое стекло.
- Да я, как бы, свежим воздухом подышать хотела, - сообразив, что подобная отмазка звучит до противного жалко, ещё больше усугубила ситуацию. - Мы разве не всё обсудили утром?
- Нет, - жёсткий взгляд корреспондента оценивающе пробежался по моей тощей фигуре. - Огурцова, ты мне должна двадцать одну тысячу рублей.
