Дебора Смит - Сад каменных цветов
Когда мы поднялись на последний холм, скрывающий Сад каменных цветов, я остановилась. Эли поднял фонарь повыше. Внизу в ярком лунном сиянии стояла массивная мраморная ваза, отбрасывавшая длинную тень. Старые мраморные скамьи как будто вросли в землю. Заросшие мхом, опутанные виноградом, они казались маленькими надгробиями, скрывающими детские души, попавшие в ловушку.
Я начала медленно спускаться по склону холма. Каждый шаг приближал меня к могиле Клары. Подойдя к гигантской вазе, я оперлась на нее и принялась разгребать ногой опавшую листву. Я не могла унять дрожь.
Эли встал рядом со мной.
- Где? - мрачно спросил он.
Я указала на место всего в нескольких дюймах от основания вазы. Эли поставил фонарь на землю, снял с плеча лопату, но я покачала головой:
- Позволь мне самой начать.
Я взяла мотыгу обеими руками и вонзила ее острый конец в землю, влажную и податливую, как плоть. Каждый мускул в моем теле сопротивлялся этой страшной работе. Но я упорно рыла, снова и снова отбрасывая землю в сторону. Вязкая масса горкой высилась вокруг меня. И вместе с ней меня окружало прошлое. Я тяжело дышала и уже не сдерживала стоны. Каждый мой ночной кошмар, каждое мгновение вины и отчаяния, которые преследовали меня двадцать пять лет, я выставляла на обозрение Эли.
Он опустил руку мне на плечо. Я была так поглощена своими мыслями, что не сразу почувствовала его прикосновение.
- Не надо! - взмолилась я.
Но он заставил меня выпрямиться, вытер слезы с моих щек, заглянул мне в глаза.
- Дарл, посмотри на меня. Ты теперь не одна. Это главная ошибка в твоих рассуждениях. Что бы это ни было, я вместе с тобой.
- Ты не представляешь, о чем говоришь!
- Возможно, не представляю, только не говори, что справишься со всем сама. Помни: я рядом.
Он вонзил лопату в землю и начал копать. Я отерла рукавом пот с лица и упала на колени рядом с небольшой, но становящейся все глубже ямой. Теперь я заставляла себя вспоминать все детали, которые прежде так старалась выбросить из памяти. Когда я была ребенком, вырытая могила показалась мне бездонной, но сейчас мне было ясно, что Сван и Матильда не могли закопать Клару глубоко. Каждый раз, когда Эли вонзал лопату в землю, я вздрагивала. Внезапно раздался резкий скрежет. Это могло означать, что лезвие уперлось в кость. Или это был всего лишь камень?
Я вскочила на ноги, рванулась к Эли и ухватилась за черенок лопаты.
- Все, хватит! Дальше я сама.
Я нагнулась над ямой и принялась работать обеими руками, глубоко погружая в землю трясущиеся пальцы. Я чуть не потеряла сознание от отвращения, когда верхний темный слой почвы сменился красной глиной, но я автоматически продолжала копать. Эли опустился на колени рядом со мной. Он смотрел на меня так, словно я вырывала сердце из его груди. Его лицо исказилось от боли. На секунду мне представилось, как дико я выгляжу вымазанная землей, взлохмаченная.
- Прекрати, немедленно перестань! - Он схватил меня за запястья. - Я не знаю, зачем ты делаешь это, зачем так мучаешь себя, но я тебя остановлю. Ты видела, как мой отец закопал здесь что-то, имеющее отношение к Кларе? Верно? Ты видела что-то ужасное, и это тебя мучает.
Я вырвалась и оттолкнула его:
- Нет, Эли, нет. О господи!
Я снова принялась разгребать землю. Эли опять попытался остановить меня:
- Дарл, я не позволю тебе...
Я издала странный звук, похожий на рычание, и в ту же секунду мои пальцы схватили что-то овальное, скользкое. Я подняла руку, раскрыла ладонь и поднесла ее к свету, потом осторожно очистила налипшую красную глину. Когда в свете фонаря блеснула цепочка, я уже поняла, что это такое. Я судорожно потерла прикрепленный к цепочке предмет, и хотя мрамор потускнел, но искрой сверкнул вставленный в него бриллиант. В моей руке лежал кулон Клары, впервые увидевший свет за последние двадцать пять лет. Внизу, в яме, белели кости.
Я смотрела на изумленного Эли и видела, как в его глазах сменяются отчаяние, жалость, гнев. Я больше не могла выносить этого. Я сжала кулак, пряча кулон, и опустила голову.
- Значит, ты все знала, - глухо произнес Эли.
- Я видела, как Сван убила ее.
Эли сел на землю, он казался совершенно уничтоженным. Мы оба были такими. Мы сидели друг напротив друга и плакали.
***
Сван не могла спать. Она стояла у окна своей спальни и видела, как Дарл и Эли вышли из особняка, пересекли лужайку позади дома и спустились по ступеням террасы. В свете фонаря она разглядела инструменты, которые они взяли с собой. Сван прижала руку к груди, пытаясь справиться с болезненным сердцебиением, медленно повернулась и села на кушетку. "Я все потеряла. Я теряю Матильду и уже потеряла Дарл. Вот так все кончается". Она вдруг почувствовала страшную усталость.
В середине комнаты в постели заворочалась Матильда. Ночник отбрасывал на ее лицо мягкие тени. Из темноты раздался ее слабый, настойчивый голос:
- Сван! Сван!
Сван ухватилась рукой за спинку кушетки, тяжело поднялась на ноги и, чуть покачиваясь, подошла к Матильде. Сердце болело так сильно, что ей почти нечем было дышать. Она сразу же увидела, что Матильде совсем плохо. Она как-то странно дышала. Сван присела на кровать и склонилась над ней.
- Что-то не так, - прошептала Матильда. - Со мной. С нами...
Сван поняла, что Матильда думает о том же. Что это было: интуиция, совпадение, судьба, тот самый час, когда дается последний шанс и уходит последняя надежда?
- Я позову сестру, - сказала Сван.
- Нет, прошу тебя, не надо. Я не хочу быть инвалидом. Я вижу, как это приближается.
Сван охватило отчаяние. Она прижалась щекой к щеке Матильды.
- Не оставляй меня! - попросила она.
- Освободи их. Спаси их. Наших внучек. Спаси их от наших ошибок.
- Не уходи, помоги мне...
- Отпусти меня, Сван. И себе тоже позволь уйти. В этом наша любовь, которую мы обязаны отдать им.
Матильда прикрыла глаза и тяжело вздохнула.
Сван прижала ее к себе, укачивая, как младенца, и тихо заплакала.
- Сестричка моя... - прошептала она.
***
Эли и Дарл сидели друг напротив друга. Между ними была могила Клары. Эли, не перебивая, слушал рассказ Дарл о том, как это случилось и почему. Он видел, как боль пронизывает ее, и у него все переворачивалось внутри. Дарл смотрела на него так, как будто ни минуты не сомневалась, что он испытывает к ней только ненависть. А Эли не знал, как сказать, что это не так, что он прощает ее. Впрочем, какая-то частичка его души говорила, что не следует этого делать. Но ведь Дарл решилась открыть ему правду, забыв о своей семье!
Дарл закончила свою печальную повесть. Она задыхалась, по ее лицу текли слезы, а к рукам и коленям прилипла земля с могилы Клары. Эли чувствовал, как в нем закипает ярость. Он встал, поднял лопату и с размаху опустил ее на мраморный постамент гигантской вазы. Раздался грохот, отозвавшийся эхом в лесу, во тьму полетели искры. Черенок лопаты переломился пополам, осколки мрамора полетели во все стороны. Один из них оцарапал щеку Эли под самым глазом, оставив кровавый след.
Дарл даже не пошевелилась. Она не сводила с него глаз.
- Я все подробно написала. Все о моей бабушке и обо мне. Я написала всю правду, только не стала впутывать Матильду. Мое признание лежит в библиотеке в конверте. Завтра же я отнесу его в суд и передам окружному прокурору. Я прошу тебя только об одном: никогда и никому не рассказывай об участии Матильды.
От такого самопожертвования у Эли ослабели колени.
- Я хочу знать, почему ты молчала столько лет.
Дарл как-то обмякла.
- Да поможет мне бог, - прошептала она. - Я люблю тебя, но и бабушку я тоже люблю.
Эли обошел вокруг разрытой могилы и встал на колени перед ней.
- Отдай мне кулон, - хрипло приказал он и протянул руку. "Она должна выбрать, и она выберет меня". Дарл положила семейное украшение Клары ему на ладонь. - Выбирай, - сказал Эли. - Выбирай между мной и всем, что связано с этим куском мрамора. Выбирай между мной и Сван. Выбирай - и уходи со мной, чтобы никогда больше не оглянуться назад.
- Я не могу, - прошептала Дарл. - Сван - это я, она часть меня. Она столько страдала, чтобы мы с Матильдой и Карен могли жить! И я не оставлю ее.
Эли взял Дарл за плечи:
- Ты только что вернула мне моего отца. Свободного, невиновного, чистого. Но мне нужна и моя девочка, моя Дарл.
По ее лицу заструились слезы. Она покачала головой.
- Ты должен отпустить меня. Я сама накажу Сван.
В Марбл-холле зазвонил колокол.
***
Я оцепенела. Эли готов был простить меня, но я не позволила ему этого!
Когда мы с ним взбежали по ступеням террасы, то увидели у колокола Леона, освещенного светом фонарей. В его глазах стояли слезы, с одежды стекала вода. Он молча кивнул головой в сторону бассейна.
Сван лежала на мраморных ступеньках, которые уходили в глубину. Одна рука ее оказалась под головой, волосы колыхались на воде вокруг нее. Над бассейном поднимался легкий белесый пар, и белый шелковый халат Сван казался огромными крыльями. Она сама была пугающей и нереальной. Ангел, дух, освободившийся от земного притяжения, подчиняющийся только ею установленным законам.
