Лесли Пирс - Цыганка
— Такое путешествие не подходит для леди, — сказал он, качая головой.
— Я не слабее большинства мужчин, — улыбнулась она. — Кроме того, после того как все уйдут, Скагуэй превратится в город-призрак. Что я здесь буду делать?
— Как только погода наладится, сюда станет приходить еще больше кораблей. В этот город едут люди со всего мира, — сказал он. В серых глазах Джефферсона играли искорки, которые так ей нравились. — Здесь вы сможете заработать намного больше, чем в Доусоне. Вы можете погибнуть во время перехода. Даже индейцы считают его трудным.
— Мы планировали ехать туда с самого начала, — пожала она плечами.
— А как насчет Графа?
Бет опустила глаза. Как бы она ни злилась на Тео, она продолжала его любить. И мысль о разлуке с ним была для Бет невыносимой. Но он уже несколько месяцев не обращал на нее никакого внимания, и Бет знала, что не может рассчитывать на него.
— Он останется здесь, — сказала она с улыбкой, стараясь скрыть свою боль.
— Значит, он дурак, потому что без Джека, выручающего его из проблем, его здесь попросту убьют.
— Не может быть! — воскликнула Бет.
— Он зарвался. Многие отдали бы что угодно, лишь бы увидеть его мертвым.
— Но не вы? — встревожилась она.
Джефферсон задумчиво на нее посмотрел.
— Нет, мне Тео нравится, — наконец произнес он. — И к тому же он достаточно умен, чтобы не переходить мне дорогу. Однако ходят слухи, и я вижу, к чему все идет.
— А вы не пробовали поговорить с ним, предупредить?
— Он не станет меня слушать. Кроме того, почему вас так волнует его судьба? Вам ведь известно, что он почти каждую ночь проводит с Долли в «Красной луковице»?
Бет словно ножом ударили. До этого момента у нее были кое-какие подозрения, но она не была ни в чем уверена.
Пышная блондинка Долли пела и танцевала в «Красной луковице». Кроме того, она работала проституткой и, по слухам, брала по пятьдесят долларов за визит. В Скагуэе не было мужчины, который не хотел бы с ней переспать.
— Вы не знали? — спросил Джефферсон. Он обнял Бет и прижал ее к своей груди. — Мне жаль, если я причинил вам боль. Я не хотел.
Бет смахнула слезы.
— Я в порядке. В любом случае, я ожидала чего-то подобного. Полагаю, это еще одна причина, чтобы уйти отсюда.
— Знаете, я бы хотел, чтобы вы остались и стали моей девушкой. Я предоставлю вам прекрасное жилье с горничной и прочим. Я даже могу заставить Графа убраться из этого города.
Шампанское и бархатный южный акцент помогали Джефферсону преодолеть сопротивление Бет, и когда он приподнял ее подбородок, чтобы поцеловать в губы, она не отстранилась. Поцелуй оказался таким же приятным, как и сам Джефферсон, теплым и чувственным. Бет ощутила, как нарастает возбуждение.
Целуя ее, он легко пробежался пальцами по ее шее. Несмотря на внутренний голос, который подсказывал Бет, что, занявшись с Джефферсоном любовью, она совершит большую ошибку, девушке все равно хотелось это сделать. Он ценил ее, обращался с ней как с леди, и если Тео больше нравилась эта блондинистая шлюха, то пусть знает, что он тоже для Бет ничего не значит.
Рука Джефферсона заползла в лиф платья, обхватила грудь, его поцелуи стали более страстными.
— Давайте пройдем в мою комнату, — прошептал он. — Там нам будет удобно.
Не дожидаясь ее согласия, он поднял Бет на руки и пронес через заднюю дверь бара. В этой комнате тоже было тепло: там шилась небольшая печка. В отсветах горящего в ней огня можно было различить огромную резную кровать красного дерева, которая оказалась бы уместной в роскошном отеле. Она была накрыта красным стеганым одеялом.
Джефферсон ловко расстегнул крошечные пуговки на спинке платья и развязал завязки корсета. Это свидетельствовало о немалой практике в раздевании женщин, но совсем не уменьшило желания Бет.
Он оказался опытным любовником. Джефферсон не торопился, его прикосновения были властными, но ласковыми. Он шептал ей нежности и восхищался ее красотой.
Бет пришла в исступление еще до того, как он снял одежду. Когда она обняла его, то ощутила всем телом твердые мышцы без малейших признаков рыхлости, которую можно было бы ожидать у джентльмена с Юга.
Последний раз Бет занималась с Тео любовью несколько недель назад, и ту близость можно было сравнить с обедом на скорую руку, не способным утолить мучивший ее голод. Джефферсон предложил ей банкет, дразня ее, посасывая и облизывая, Когда он наконец вошел в нее, Бет дрожала от желания и была мокрой от пота.
— Вы превзошли все мои ожидания, мэм, — сказал он с лукавой улыбкой, опираясь на локти, но все еще не выходя из нее.
— Вы тоже, сэр, — ответила Бет и рассмеялась. — Полагаю, мы решили задачу о том, как согреться на Аляске.
— Что бы ни произошло в будущем, я всегда буду помнить эту ночь, — сказал он, наклоняясь для поцелуя.
Бет только улыбнулась, зная, что эти слова смягчат чувство вины, которое она ощутит утром.
— Надеюсь, я смогу убедить вас остаться, — сказал Джефферсон чуть позже, когда они лежали, обнявшись. — Из нас получилась бы отличная команда. А когда золотая лихорадка закончится, мы могли бы отправиться в другое место и отыскать другие возможности.
К облегчению Бет, вернувшись в полдень следующего дня в хижину, она никого там не застала. После уютного жилища Джефферсона хижина показалась ей угрюмой и бедно обставленной. Кроватями им служили простые мешки, набитые соломой. Тот из них, который Бет делила с Тео, оставался нетронутым с прошлого вечера. Значит, он снова не ночевал дома. На постелях Сэма и Джека остались вмятины от их тел, а одеяла, как обычно, лежали живописными грудами.
Ее брату и Джеку было известно о том, что она ушла выпить к Джефферсону, и судя по набитой дровами печке, они не сердились на нее за проведенную у него ночь. Тем не менее Бет испытывала неловкость. Для мужчин считалось нормальным ночевать у женщин, но если так поступала женщина, ее сразу же записывали в проститутки.
Бет приняла ванну у Джефферсона. Он все для нее приготовил и даже собственноручно вымыл ее. Бет села в подаренное им кресло-качалку, закрыла глаза, вспоминая испытанное наслаждение, и поняла, что ее совсем не волнует, что о ней подумают. Когда парни вернутся, она что-нибудь придумает. Джек и Сэм постоянно крутили романы с местными девушками. Почему она не могла поступить так же?
А что до Тео, то если ему это не понравится, пускай уходит к своей шлюхе Долли. Возможно, если он узнает, что она хороша только для одного и не умеет стирать, готовить и шить, то поймет, какое сокровище упустил.
Во второй половине дня дверь хижины с треском распахнулась, впуская внутрь ледяной ветер и метель.
Бет дремала в кресле-качалке. Она вздрогнула и проснулась. В дверях стоял красный от злости Тео.
— Как ты могла позволить этому ублюдку тебя трахнуть?! — закричал он на нее. — Ты выставила меня полным идиотом!
Бет знала, что рано или поздно придется во всем признаться, ведь слухи о ней и Джефферсоне рано или поздно дойдут до Тео. Но она не предполагала, что это случится так скоро.
Какое-то время она просто смотрела на него. Ее потрясло, что его больше волновало то, как отреагируют на эту новость люди, чем сам факт измены.
— Ты сам во всем виноват, — дерзко заявила Бет. — Ты уже несколько месяцев ведешь себя со мной как свинья. И все время проводишь с этой шлюхой в «Красной луковице».
— Я занимался бизнесом, — огрызнулся Тео. — Если мужчина хочет чего-то добиться, он должен прежде всего интересоваться своим делом.
— Знаю я, какого рода бывают дела в борделях, — возразила Бет, начиная злиться. — И я не собираюсь делить тебя со шлюхой, так что возвращайся туда, откуда пришел, и жди своей очереди, чтобы ее трахнуть.
Тео, кажется, удивился.
— Ты лживый, нечистый на руку мошенник, — продолжала она. — Рассказываешь людям, что ты граф! Обираешь их до нитки с помощью крапленых карт! Но с этим я еще могла бы смириться. Однако я не собираюсь жить с мужчиной, который меня совсем не ценит. Я всегда была рядом с тобой, но теперь этому пришел конец. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся.
Тео медлил лишь несколько секунд, затем забрал свою одежду с полки в углу, запихнул ее в сумку и ушел, так громко хлопнув дверью, что вся хижина задрожала.
Бет заплакала. Она лила горькие слезы не потому, что сожалела о своей измене, а из-за их неудавшейся любви. Она пошла бы за Тео на край света и несмотря на сказанные слова все еще любила его.
Прошла неделя. Сегодня вечером Бет и Сэм остались в хижине. Снаружи было так холодно, что ресницы мгновенно покрывались инеем, а дыхание отдавалось болью в легких. Они растопили печку и сидели, возле нее, закутавшись в теплые одеяла.
Джек ушел повидаться с Арнольдами, которые приехали в Скагуэй в начале декабря. В этой семье было трое детей. Арнольды с самого начала плохо подготовились к путешествию, а приверженные с собой деньги скоро закончились. Они все еще жили в палатке, как и многие из приезжих, и один ребенок, девятилетняя Нэнси, умерла от воспаления легких сразу после Рождества.
