Виктория Клейтон - Дикие сердцем
Мы вошли в гостиную. Я поразилась, насколько преобразился дом после ремонта. Я с чувством глубокого сожаления любовалась мраморным камином и окнами в французском стиле, которые выходили в сад.
— Прости, но я не выйду за тебя замуж.
Я заранее не планировала, что скажу, не подбирала нужных слов. В этом не было никакого смысла. Стоило только открыть рот, и слова потекли сами. Кровь стучала в висках, сердце судорожно сжималось.
— Не говори глупости, — Алекс нахмурился и вздохнул. — Давай не будем ссориться из-за пустяков. Если для тебя это так важно, давай его пригласим. Хотя не думаю, что он будет чувствовать себя в своей тарелке среди наших гостей.
Под ним Алекс подразумевал дядю Сида. Дядя написал незадолго до свадьбы, что не сможет приехать, так как у него нет подходящего костюма. Добавил, что будет безмерно счастлив увидеть меня уже после церемонии и что я дорога ему больше всего на свете. Он собрался осуществить старую мечту и выйти в море на несколько месяцев с рыбаками. Дядя уверял, что мне не о чем беспокоиться, с ним все будет хорошо. В качестве свадебного подарка дядя приготовил бронзовую русалку и вложил в красиво завернутый пакет поздравительную открытку.
Я предложила пригласить дядю у нас погостить некоторое время, сразу после того, как он вернется в Норфолк, но Алекс заупрямился. Он уже встречался с дядей однажды. Тогда дядя Сид вел себя настороженно, а Алекс откровенно скучал.
— Что мы будем с ним делать? Я не представляю, как он будет чувствовать себя в «Рице». А еще мне не хочется, чтобы гостиная пропахла коровьим навозом.
Мы поссорились. Ссора, как всегда, привела к потасовке, закончившейся сексом.
— Не могу устоять перед твоими чарами. Даже когда ты сердишься, остаешься в высшей степени очаровательной. — Алекс протянул ко мне руки и улыбнулся.
— Нет, — я оттолкнула его. — Я не шучу. Я на самом деле не хочу выходить за тебя замуж. Я сделала ужасную ошибку и знаю, что ты никогда не сможешь простить меня. Но я не смогу пойти на это.
Я с трудом заставила себя взглянуть на него. Алекс попытался зажечь сигарету. Зажигалка никак не срабатывала. Алекс с размаху швырнул ее в камин. Затем некоторое время нервно расхаживал по комнате, прижав ладони к вискам. Глаза Алекса казались огромными и темными на необычно бледном лице. Снова какая-то часть меня начала сомневаться: а может, у нас все получится, может, мы сможем быть счастливы вместе? Ведь никто не знает, что такое счастье. Разве я ожидала встретить безупречного принца на белом коне? На минуту мне показалось, что я схожу с ума.
Алекс подошел ко мне и прижал свое лицо к моему. Свет из окна падал прямо на нас. Я заметила капельки пота над его верхней губой.
— Ради бога, Фредди, это не смешно! Не зли меня. — Алекс тяжело дышал. Он покраснел, на шее обозначились сухожилия. — Если бы я поверил, что ты на самом деле так решила, то… то… — Алекс сжал руку в кулак и медленно поднес его к моему лицу.
Я совсем растерялась, закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.
— Я решила. Я на самом деле так решила, — сказала я.
В следующий момент я оказалась на полу. Так как удар был слишком сильный, я очень больно ударилась. Мне казалось невероятным, что Алекс смог ударить меня. Я с трудом поднялась. Из разбитой губы капала кровь. Несмотря на боль, я была благодарна Алексу за этот удар. Сомнения, которые мучили меня до последней секунды, отступили. Я знала, что заслуживаю большего наказания. Но после удара уйти мне было гораздо легче.
Пошатываясь, я вышла из комнаты и что было сил побежала через холл к входной двери. Рванув дверь, я оказалась на ступеньках крыльца. Мой автомобиль был припаркован напротив. Я запрыгнула внутрь, хлопнула дверцей и заперла ее. Руки дрожали, я с трудом смогла вставить ключ в замок зажигания. Алекс выбежал вслед за мной. Он наклонился и заглянул в окно. Поняв, что дверца машины заперта, Алекс кулаком забарабанил по стеклу.
— Фредди, дорогая, ради Бога, не поступай так со мной!
Я выжала сцепление и помчалась вперед, даже не взглянув на него. Горячие слезы жалости и страха обжигали щеки.
Теперь, склонившись над обогревателем в студии Уны, я чувствовала боль в груди: бледное лицо Алекса стояло перед глазами.
— Как видишь, я убежала. Я боялась, что он сможет убедить меня изменить решение. Какая глупость, какое ребячество!
— Ага. Ты верно назвала причину. Ребячество, конечно. А почему? Алекс заменил тебе отца. Признайся, с тех пор как родной отец отказался от тебя, ты нуждалась в опеке. Ты подсознательно искала мужчину, который стал бы непререкаемым авторитетом, направлял тебя, оберегал от опасностей. Алекс был идеальным отцом. Он держал тебя на эластичном поводке, отпускал довольно далеко, позволял невинные шалости. Но стоило ему почувствовать опасность, как он тут же подтягивал тебя к себе. Он управлял тобой и молился на тебя. Он был господином и рабом в одном лице. Маленькие девочки всегда жаждут отеческого одобрения. В отце они видят героя. Очевидно, в таком отношении к отцу присутствует и сексуальная составляющая.
Я нахмурилась. В трактовке Уны наши с Алексом отношения казались отвратительными. Была ли она права?
— Ты знаешь, где Алекс сейчас?
— Возможно. Позволь мне сделать несколько телефонных звонков. Пойдем пока к Джо.
«Джо» назывался клуб с сомнительной репутацией. Его завсегдатаями были те, кто желал прослыть эксцентричным. Старый знакомый по имени Джаспер, едва увидел меня, стал нудно и долго рассказывать о грандиозном плане по восстановлению отдаленных районов. Джаспер разводил шелковичных червей. Его фантастической целью было перепрофилировать сельское хозяйство всего Северного Уэльса на производство шелка. В конце концов он признал, что холодный ветреный климат не совсем подходит капризным насекомым.
Я облокотилась о барную стойку и неторопливо потягивала белое вино. Вино быстро нагревалось в руке. Оно почему-то отдавало ацетоном. Я поддакивала Джасперу, улыбалась и вдруг вспоминала, что вчера в это время каталась на лодке с Наем. Острый приступ ностальгии охватил меня. Я тосковала по Заброшенному Коттеджу и обитателям Падвелла. Больше всего мне хотелось увидеть Прим. Даже миссис Крич не вызывала обычной неприязни. Может, потому, что там я была далеко от городского шума, запаха выхлопных газов, копоти, которая въелась в стены, и вездесущего бетона. Огромное количество совершенно незнакомых людей вокруг нагоняло смертную тоску.
— Правда, что вы с Монкриффом разбежались? — Джаспер неожиданно сменил тему.
— Правда… Так что происходит с гусеницей после окукливания?
— Из куколки выползает мотылек. Мотыльки рвут нити, поэтому мы убиваем их — окуриваем дымом. Получается, Гидеон Дафф добился всего, чего хотел?
— Нет. По крайней мере, мне ничего об этом неизвестно. Мы с ним едва знакомы.
Я говорила правду. Мне приходилось встречаться с ним несколько раз на вечеринках. Гидеон старательно делал вид, что без памяти влюблен в меня. У него золотые вьющиеся волосы и высокий голос. Даффа исключили из Харроу за нетрадиционные сексуальные наклонности. Он был заносчив, испорчен вседозволенностью и почти постоянно пьян. Однажды он вызвал Алекса на бой. Алекс холодно заявил, что драка — удел идиотов. После этого мы повернулись и спокойно ушли. Гидеон брызгал слюной от гнева. С таким мужчиной, как он, может быть легко.
— Должен признаться, что удивлен, услышав это. Я всегда полагал, что бедняга Гидеон голубой. В любом случае, он не был достаточно мужественен для тебя. — Глаза Джаспера покрылись пеленой. — Я бы никогда не поступил с тобой так, как этот ублюдок Монкрифф. — Джаспер сжал потной ладонью мою руку. — Не желаешь прокатиться? Давай съездим ко мне в гости. Я покажу тебе коконы.
Уна присоединилась к нам. Она успела сделать несколько телефонных звонков. Я потянула ее за рукав, чтобы привлечь внимание.
— Думаю, что мне пора. Я должна идти.
— Ты не можешь уйти. Я договорилась пообедать кое с кем в «Il Coccolo». Пойдем, нас уже ждут. Пока, Джаспер!
Мы оставили Джаспера в одиночестве. Он тотчас же принялся рассматривать полутемный зал в надежде найти кого-нибудь, кто будет готов поехать к нему любоваться коконами. Такси яростно завизжало тормозами, когда мы переходили дорогу. Водитель другой машины смачно выругался. Нищий с облезлой собакой на поводке ковылял к тротуару. Два парня со стрижками «ирокез» что-то кричали вслед бродяге и пытались пинать ногами пса.
— Господи, Уна! Не думаю, что готова к обеду в компании.
— Глупости. Тебе понравится, как только ты там очутишься. Перестань вести себя, как ребенок.
«Il Coccolo» был полон. Алекс и я часто бывали здесь. Тогда ресторан внутри просто сиял, вызывал радостные эмоции. Почему тогда я не чувствовала запаха несвежей еды, который ощущался снаружи возле подвальных окошек, не слышала слишком громкую музыку, не обращала внимания на грубость официантов?
