Виктория Холт - Слезы печали
- Кажется, этого Молодого Джетро весьма неудобно иметь соседом.
- Ну, с теми, которые слишком хороши, с ними частенько неудобно, госпожа.
Я согласилась с ней.
По странному совпадению, через несколько дней я отправилась с мальчиками на верховую прогулку. Мы привязали лошадей и спустились к берегу моря возле пещеры, в которой когда-то, во время нашего первого посещения Англии, мы с Харриет и Эдвином прятались. У меня была болезненная склонность посещать такие места и вызывать картины прошлого.
На берегу мальчики разулись и начали бегать по воде, а я присела, наблюдая за ними.
В этот день был довольно сильный прибой, и, когда на берег накатывала очередная волна, дети с радостным визгом отбегали назад, а потом догоняли ее. Они развлекались, пуская по волнам плоские камешки.
Шум прибоя, запах водорослей, счастливый смех мальчиков - все это служило фоном моих размышлений. Я вспоминала причалившую лодку. Я представляла себе Эдвина с Харриет, обменивающихся взглядами, пыталась вспомнить, что именно они тогда говорили и как произносили эти слова. Уже тогда можно было понять, но я была слепа.
Послышался хруст гальки под подошвами сапог, я подняла голову и увидела, что ко мне подходит мужчина. Он нес корзину, в которой лежали куски дерева, а возможно, иные предметы, выброшенные на берег прибоем.
Он тихонько пробормотал:
- Грешники. Их следует наказать.
Я мгновенно поняла, что оказалась лицом к лицу с Молодым Джетро, чей отец убил моего мужа. Я не могла позволить ему пройти мимо меня.
- Грешники? - воскликнула я. - Кто это здесь грешники?
Он остановился и взглянул на меня своими фанатичными глазами, над которыми нависали рыжеватые брови, лохматые, торчащие во все стороны, чуть ли не закрывающие глаза. Зрачки его глаз были огромными, а выпуклые белки придавали лицу выражение то ли удивления, то ли ужаса. Его рот был крепко сжат, уголки губ опущены.
- Вот они, грешники, - сказал он, указывая на мальчиков.
- Уверяю вас, они даже не знают, что такое грех.
- Вы сами грешите против слова Божия, женщина. Все мы рождены во грехе.
- Даже вы?
- Да, Господи помилуй.
- Ну что ж, если вы не менее грешны, чем все остальные, отчего же вы с таким удовольствием указываете на грехи других?
- Смех, крики... Тут два шага до шабаша! Я вскипела от гнева. Его отец убил Эдвина. Если бы не его отец, Эдвин продолжал бы жить. Я могла бы никогда не узнать о его неверности, но неужели он сам собирался прожить всю жизнь, притворяясь?..
- Чепуха, - сказала я, - люди созданы для того, чтобы быть счастливыми.
Он отступил на пару шагов, как бы опасаясь столь близкого соседства с исчадием греха.
- Ты грешница, - сказал он. - Не насмехайся над Господом.
- Я и не думала насмехаться, - возразила я. Эдвин заметил мужчину. Решив, что мне нужна защита, он подбежал к нам.
- Мама, мама, ты не звала меня? Я гордилась им. Он смело взглянул в это отвратительное лицо и сказал:
- Не вздумай обидеть мою маму!
Я встала и нежно погладила сына по голове.
Выражение лица молодого Джетро изменилось.
- Я знал твоего отца, - сказал он.
- Мой отец был самым лучшим в мире, - сказал Эдвин.
- Проклятое семя! - воскликнул Молодой Джетро.
- Что он хочет сказать, мама? - спросил Эдвин. Я молчала. Я была потрясена. Этот человек слишком много знал о моем покойном муже.
- И грехи предков их... - бормотал Молодой Джетро, уставившись на Эдвина. Подбежал запыхавшийся Ли.
- Я бросил камешек, а он пошел блинчиком, блинчиком - и так до самой Франции.
- Не до Франции, - сказал Эдвин.
- До Франции, я сам видел.
Молодой Джетро побрел дальше, бормоча:
- И тяготеют над ними смертные грехи предков...
- Что это за старик? - спросил Ли. Но Эдвина сейчас больше всего занимала мысль о камешке, который сумел допрыгать до самой Франции, и он решил попробовать повторить этот подвиг.
- Ну-ка, покажи, как ты бросаешь, - сказал он. - Я орошу дальше тебя.
Они опять побежали к воде, а я глядела вслед удаляющейся фигуре Молодого Джетро.
Мне кажется, я заранее знала, что это случится, и почувствовала некоторое облегчение, убедившись в этом. Само провидение избавило меня от необходимости, принимать решение.
Я знала, что действовать надо быстро. Оказавшись наедине с Карлтоном, я сообщила ему:
- Я беременна.
Его глаза сверкнули, лицо посветлело от неожиданной радости.
- Дорогая моя Арабелла, я был уверен в этом. Он обнял меня, приподнял и крепко прижал к себе, снова и снова целуя меня. Дело было в саду, и я сказала:
- Нас могут увидеть.
- Какая разница? Всякому дозволено обнимать свою будущую жену. Ах, дорогая моя девочка, это самый счастливый день в моей жизни!
- Случилось то, чего ты хотел. Ты станешь отчимом Эдвина, и все, кроме титула, будет принадлежать тебе.
- Как будто я только и думаю об Эверсли.
- Только об этом ты и думаешь.
- Я думаю обо всем сразу. Моя жена родит мне ребенка. Это чудесно! Ведь я нетерпеливый человек, ты же знаешь, моя дорогая. Это меня очень устраивает. Я получаю сразу и жену, и ребенка - и в самые кратчайшие сроки.
- Не остается ничего другого, как пожениться, - сказала я, пытаясь изобразить огорчение.
- Теперь действительно не остается ничего другого. Сейчас я пойду и сообщу обо все дяде. Я знаю, что он будет рад. Именно этого он и хотел. Или обвенчаемся тайно? Тогда потом можно устроить еще одно венчание и банкет. И несколько преждевременное рождение ребенка будет вполне объяснимо.
- Вот не думала, что ты придаешь такое значение соблюдению приличий.
- Мне нравится их соблюдать, когда они меня устраивают. Ах, Арабелла, я сегодня так счастлив! Я ждал долго этого дня. Да, давай обвенчаемся тайно. А потом мы обо всем расскажем дяде, и они, конечно, захотят устроить здесь еще одну церемонию и банкет.
- Я не вижу смысла в подобных уловках.
- Смысл есть. Такая свадьба, которую они захотят устроить, потребует для подготовки определенного времени. Надо думать об интересах нашего ребенка. Мы обязаны обеспечить ему хороший прием в этом мире.
- Только запомни: я вовсе не обещала тебе обязательно родить мальчика.
- Поверь, главное, что мне нужно, - это ты, Арабелла. Я буду благодарен за любой подарок, который ты решишь сделать мне. Оставь эти тревоги, Арабелла. Я тебя обожаю!
- Ну что ж, - сказала я, - Благодарю тебя за то, что ты готов сделать из меня честную женщину.
- Ты не меняешься. - Он нежно улыбнулся мне. - Да я и не хочу, чтобы ты менялась. Во мне есть некоторая склонность к полигамии, поэтому меня устроят две Арабеллы: дневная Арабелла с острым язычком и обожаемая, любящая меня, любимая Арабелла во тьме ночи.
- Ты же знаешь, что я только одна. И тебе кажется, что я смогу тебя устроить?
- Ты сама знаешь ответ на этот вопрос. В тот же день Карлтон уехал и не возвращался до утра следующего дня. В тот же день после обеда мы встретились с ним возле конюшни, отъехали миль на пять и обвенчались в маленькой церквушке. В качестве свидетелей Карлтон пригласил двух своих друзей-придворных.
- Я слышала, что именно так и выглядят липовые браки, - сказала я. Полагаю, кое-кто из твоих щедрых на шутки приятелей время от времени их устраивает.
- Увы, это так и есть. Но наш брак настоящий, истинный и священный. Сейчас мы вернемся в Эверсли, и я сообщу дяде о том, что мы с тобой поженились, ко не буду уточнять, когда имела место эта церемония. Уверяю тебя, он будет настаивать на том, чтобы мы еще раз обвенчались в домовой церкви Эверсли с кучей зрителей и с роскошным пиром. Вот тогда уж ты точно не скажешь, что это липовая свадьба!
Я ощущала странный подъем и не желала заглядывать вперед ни на минуту. Я была слишком возбуждена для того, чтобы чувствовать себя несчастной.
Возле ручья мы остановились отдохнуть, привязали лошадей и уселись на траву. Карлтон взял меня за руку и сказал:
- Итак, свершилось.
- Ты всегда был в этом уверен, не так ли? - спросила я. - Ты принял решение, а твои решения всегда осуществляются.
- Кажется, именно так все и получилось, - с непривычной скромностью признал он.
Я взглянула на кольцо, которое Карлтон надел на мой палец. То, которое когда-то подарил мне Эдвин, я оставила дома, в ящике буфета.
Карлтон взял меня за руку и поцеловал кольцо. Потом он обнял меня и уложил рядом с собой.
Я смущенно сказала:
- Нам пора ехать.
Он ответил, что нам следует отметить наше бракосочетание. Я знала, чего он хочет, и попыталась освободиться.
- Кто-нибудь может пройти мимо, - сказала я.
- Здесь очень безлюдное место, - возразил он, - а кроме того, я хочу тебя сейчас. Ты осознаешь важность этого факта? Да ведь мы с тобой только что поженились!
Он, смеясь, прижал меня к себе, и листья падали на нас, пока мы любили друг друга.
Я поняла, что всегда все будет происходить так, как он хочет, разве что я сумею проявить характер, если в этом возникнет необходимость.
