Герман Воук - Марджори
— Есть проблемы? — спросил Сэнди.
— Да, кое-какие.
— Так ударь его хорошенько.
— Я уже делала это.
Сэнди обошел вокруг Очаровательного принца, наморщив нос.
— Никогда прежде не сталкивался с подобными экземплярами. Я думаю, на нем обычно ездят дети. Вот, попробуй-ка это. — И протянул ей кнут, сделанный из желтовато-коричневой кожи.
Он должен был заметить ужасные следы от кнута на ушах животного, но был слишком занят, заглядевшись на прелестное, румяное личико Марджори.
— Спасибо, — ответила Марджори. Она взмахнула кнутом и со звонким шлепком опустила его на бок лошади. Очаровательный принц подпрыгнул, фыркнул, заржал; затем он весь напрягся, словно сжался в кулак, и бешено пронесся галопом мимо Сэнди, яростно разметывая копытами комья земли в разные стороны.
После первого неистового, сумасшедшего броска, придя в себя, Марджори поняла, что она, неясно каким образом, все еще удерживается в седле. Поводья свисали теперь по обе стороны совершенно свободно, а она опять потеряла стремена. И еще Марджори заметила, что подобно жокею несется по дорожке, а мимо нее неясными тенями проносятся деревья, кусты и другие всадники. Через несколько секунд, с трудом понимая, что происходит, она догнала Веру и пролетела стрелой мимо всей группы всадников; в этот момент ей показалось, будто они не движутся, а стоят на месте. Она услышала сквозь барабанную дробь, отбиваемую копытами Очаровательного принца, как где-то вдалеке кричит Джефф, и до нее донеслось что-то похожее на:
— …от этого чертового кнута. Он же боится кнута! Никогда…
Но все это для нее теперь не имело никакого значения. Она продолжала лететь вперед по тропинке, и в ушах у нее отдавался лишь стук копыт и свистел ветер, от которого растрепались волосы и слезились глаза. Шляпка ее, конечно же, потерялась. Пустые стремена с громким хлопаньем и позвякиванием ударялись о подпругу седла. И тут Марджори заметила, что во время этого сумасшедшего галопа, как ни странно, по сравнению с другими аллюрами ей удобнее всего было сидеть в седле. Это было похоже на отдых в размеренно двигающемся кресле-качалке, конечно, если не принимать во внимание шум ветра, топот копыт и отдельные разрозненные фрагменты пейзажа, которые мелькали перед глазами в быстром калейдоскопе. Всадница совершенно перестала осознавать грозящую ей опасность и совсем не испытывала страха, а лишь довольно глупое, несказанно удивляющее ее удовольствие. Она улыбалась, летя навстречу холодному ветру. И вообще, быстрый галоп вызывал у нее идиотский восторг.
Очаровательный принц подлетел к водоему, резко свернул вправо и продолжал теперь бешено нестись по извилистой тропинке. В тот момент, когда он свернул, другие всадники потеряли Марджори из виду, а она завершила свое путешествие, слетев со спины лошади и приземлившись на дорожку; и долго еще кувыркалась, перекатываясь по грязной земле и лужам, и наконец, уткнувшись лицом вниз, растянулась на молодой, пахнувшей свежестью траве. Здесь она и осталась лежать и слушать далекое мирное постукивание копыт приближающихся лошадей.
Вскоре Марджори была окружена со всех сторон плотным кольцом: лошади топтали траву, девушки визжали, а мужчины громко кричали; кто-то отдал ей ее шляпу, а подъехавший полицейский слез с лошади и вынул записную книжку из кармана.
Джефф и Сэнди помогли ей подняться на ноги и принялись очищать ее от грязи с помощью носовых платков и подобранных газетных листов. Вся она была перепачкана с головы до ног, а жакет ее под мышками был разорван. Одна из лодыжек особенно сильно болела, но ничего страшного вроде с ней не случилось. Оживленная и даже довольная, стоя в центре возбужденно гудящей толпы, она четко и спокойно отвечала на вопросы полицейского. Джефф рассказал ему о том, что Очаровательный принц боится кнута. Сэнди извинился перед ней за то, что не заметил следов от кнута на теле животного. Марджори заявила, что во всем виновата сама, поскольку она должна была в любом случае контролировать поведение лошади. Полицейский сказал, что, будь он проклят, не понимает, как в эти злосчастные воскресенья всадникам удается не разбиться насмерть. Он закрыл записную книжку, снова оседлал огромную гнедую лошадь и, посылая проклятия вообще всем наездникам, добавил, что просто удивляется, как это только люди могут находить удовольствие в езде верхом на лошади, при том что все седла чертовски неудобны, а все лошади — безмозглые идиоты.
Тем временем на дорожке показался другой полицейский, ведущий Очаровательного принца под уздцы. Животное покрылось испариной, а голова его была покорно опущена вниз. Марджори тут же выбежала из круга горланящих людей, взяла из рук полицейского поводья и одним проворным прыжком, которому она сама изумилась, взлетела в седло. Лодыжка в момент прыжка причинила ей острую боль.
— Ну как? — спросил ее Джефф, уставившись на нее и почесывая затылок.
Все другие наездники тоже смотрели на нее.
Марджори ответила:
— Все в порядке. Давайте трогаться.
— Вы уверены, мисс, что сможете ехать? — снова обратился к ней Джефф. — Может быть, мы лучше посадим вас в кэб и отправим домой?
— А вы разве никогда не падали с лошади?
— Сорок раз, мисс, но…
— Ну вот, видите, и вы все еще целы. И я тоже. Простите меня за то, что я отстала от группы. И, пожалуйста, укоротите мне стремена.
— Какая ты молодец, Мардж! — похвалил ее Билли Эйрманн.
— Ну, ладно. — Джефф подошел и начал возиться со стременами. — У вас сильный характер, мисс. Из вас получится отличная наездница. Мистер Голдстоун, вам бы лучше уехать с ней отсюда подальше.
— С удовольствием, — произнес Сэнди и остановил свою лошадь сбоку от Очаровательного принца.
Блондинка сильно ударила свою лошадь по ребрам, проезжая мимо Марджори и Сэнди. Они услышали, как она пробормотала что-то вроде:
— Подлый кретин.
Руки и ноги Марджори дрожали, а на лбу выступил холодный пот. Но все-таки напугана она была теперь меньше, чем в начале поездки. Самое ужасное уже произошло, и вот — ничего, она опять верхом на лошади. Не желая больше думать об этом, она сидела в седле сейчас гораздо естественнее и лучше справлялась с поводьями.
— Да ты теперь уже просто опытная наездница, — произнес Сэнди, когда они миновали водоем. Лошади их теперь бежали рысью, сквозь деревья, покрытые слоем золотой пыльцы.
Марджори рассмеялась:
— Я боюсь, чтобы стать опытной наездницей, нужно пережить не одно падение. По крайней мере я исполнила то, о чем думала сегодня утром: я думала о том, что это должно было произойти. Сама сделала из себя посмешище. Я едва могу держаться в седле; теперь ты понял это. И это правда.
— Зачем же ты тогда поехала, Марджи? Тебе не нужно было соглашаться только ради соблюдения приличий.
Улыбаясь, она спокойно посмотрела ему прямо в глаза. Он покраснел и замолчал, и они поехали дальше, ни о чем больше не разговаривая.
Поравнявшись с домом Сэнди, Очаровательный принц пронесся мимо со скоростью машины. На обратном пути в конюшню Марджори старалась не обращать внимания на боль, но лодыжка все больше и больше беспокоила ее. Девушка не собиралась отставать от Сэнди Голдстоуна только из-за какой-то боли в лодыжке.
Когда их группа спешилась около таверны в Грине, Марджори очень обрадовалась, что вообще может идти, несмотря на все сильнее ноющую лодыжку.
Как же здорово было сидеть на чистой подстилке под открытым небом на залитой солнцем каменной террасе, окруженной со всех сторон частоколом небоскребов! Никогда прежде Марджори этого не делала. Ее костюм уже был очищен от грязи жесткой щеткой, а на разодранные подмышки она просто не обращала внимания: ведь ей дали возможность сделать эту безумную попытку — сесть в Лонг-Айленде на лошадь. Марджори поправила прическу и освежила макияж. Она подумала, что очень похожа на картинку из модного журнала, и даже гордилась тем, как неумело управляла лошадью и упала. Ей было приятно, что Сэнди так мало обращал на нее внимание.
— Бекон с яичницей для каждого, я угощаю, — предложил Сэнди.
— Мне не надо бекона, только яичницу, — сказала Марджори после минутного колебания.
— В чем дело, дорогая, ты что — религиозная?
— Вера удивленно вскинула на нее одну бровь.
— Просто привычка, — смущенно пробормотала Марджи. Она была убеждена, что еврейские ограничения в еде довольно примитивны, но воспитание, которое она получила, было слишком строгим, чтобы подчиняться логике. Один или два раза она пробовала есть бекон, но ничего хорошего из этого не вышло — ее просто стошнило.
— Тогда, я думаю, ты в отличие от нас попадешь на небеса, — сказала Вера. — А я просто не представляю себе жизни без моего бекона по утрам.
— Оставьте ее в покое, — попросил Сэнди, зевая. — В конце концов, что вы об этом знаете? Некоторые люди думают, что религиозные убеждения сводятся только к тому, что можно есть, а что — нельзя.
![Мартин Линдау - Яд Борджиа [Злой гений коварства]](/uploads/posts/books/167852/167852.jpg)