Анжела Тайхом - Пути любви
Совсем наоборот ее сестра - Селина. Большинство присутствующих здесь мужчин то и дело завистливо поглядывали на их ложу, и Джос был уверен, что даже актеры особенно старались, чтобы привлечь к себе внимание этой красавицы. Но напрасно. Та отчаянно стреляла глазами по сторонам, смеялась над какой-то неумелой шуткой мистера Реймонда - тот никогда не умел шутить "умело" - и напропалую кокетничала. Все взгляды были прикованы только к ней, мимоходом обходя сидящую рядом кузину. Серое размытое пятно, не более.
Спроси, какого цвета волосы у мисс Уолден, вон у того, жадно таращившегося юнца с низов, тот не ответит. Хотя ему приходится, аж голову выворачивать, чтобы со своего ракурса, видеть прекрасную мисс Монтегью, которую ему загораживала маленькая фигурка "провинциалки". А зря. У нее пшеничные, почти белокурые волосы. Очень насыщенный, красивый цвет, хотя, по мнению многих, не идущий ни в какое сравнение с золотистым блеском великолепной Селины. Яркой, ослепительной Селины.
Она нравилась и ему. Его восхищало ее умение постоять за себя и вынуждать мужчин говорить то, что хочет именно она, а именно, о ее красоте, уме и что там еще у нее имеется. К тому же она была очень, ну очень красива, и он сам не раз любовался чистотой ее кожи, да блеском этих изумрудных глаз. Но, с такими как она, этими красивыми самолюбивыми женщинами, ему быстро становилось скучно...
Чувствуя смутное беспокойство, Гейл нехотя оторвала свой взгляд от сцены, и тут же увидела его. Она вдруг так неожиданно обрадовалась, что ее бедное сердце на миг остановилось. Он здесь!
После того вечера, она очень долго не могла сомкнуть глаз, беспокойно ворочаясь в постели и вспоминая каждое слово этого повесы, припоминая его последние пожатие, гадая - значит ли это что-нибудь или нет, и в тайне, мечтая увидеть его вновь...
Почти целую неделю посещая бесконечные балы и светские вечера, она высматривала его в толпе приглашенных и каждый раз с разочарованием понимала, что его не было. Она наслушалась сплетен, узнала о его многочисленных романах, о всеобщей болезни под названием "Бог Лондона" и уже вконец уверилась, что для него она не более чем эпизод, а значит и для нее он тоже. Как вдруг, после этого самоотречения, после того, как она почти убедила себя, что он для нее ничего не значит, она видит его - и жизнь разом расцвела перед ней всеми своими яркими красками.
Он показался ей еще более красивым, чем она его запомнила. Худощавый, он не казался ни тонким и ни толстым. Широкие плечи, явно натренированные руки, она еще помнила их прикосновение, их силу. Непринужденная поза, так что сидевшие рядом с ним джентльмены, выглядели так, словно проглотили шомпол. Даже его жемчужно-серый сюртук, делал его более изысканнее и элегантнее остальных.
Странно, что ее так волновала его внешность. Она видела и других красивых мужчин, но никогда их красота так не действовала на нее.
И лишь мгновение спустя, когда первоначальный шок от встречи прошел, она заметила, что пока она любовалась его физиономией и элегантным покроем его одежды, этот тип не сводил своих глаз с Селины.
Ее окатила волна глупой ревности. Она разом почувствовала себя набитой дурехой. Он здесь, но даже не видит ее или не хочет видеть.
Лина тоже заметила его, Гейл услышала, как та шепотом произносит его имя и видимо кивком головы дала ему понять, что желает видеть его у себя, так как граф в ответ кивнул и ухмыльнулся. Этот тайный обмен взглядами полоснул ее словно нож по сердцу. И она сжала кулаки, чтобы хоть как-то дать выход своей злости...
Наступил антракт и Гейл беспомощно пронаблюдала за тем, как граф тут же встал и вышел из своей ложи.
- Кажется, - довольно проворковала Селина, - к нам сейчас присоединиться лорд Мейдстон.
Гейл вздрогнула. А Джон Реймонд, уже которую минуту топтавшийся вокруг Селины, в тайне надеявшийся, что она позволит ему увести ее из ложи, вздохнул. Наконец, поняв всю тщетность своих усилий, он без слов направился к выходу.
- А вы что же, мистер Реймонд, покидаете нас? - Голос Селины не был недовольным, но Реймонд, обрадовавшийся, что его уход заметили, решил, что ему необходимо оправдаться:
- Увы, но это всего лишь визит вежливости. Миссис Трюсбейл, как вам известно моя тетка и она не простит...
Гейл его не слушала. Она чувствовала самое настоящее отчаяние. Помилуй Бог, но она просто не вынесет вида того, как на ее глазах граф будет обхаживать Селину, и смотреть на нее - Гейл, как на воздух. Только не после того триумфа, что она испытала, отвечая на его язвительные выпады и чувствуя, что ему это нравится. Чувствуя, что она сама ему нравиться...
Но куда уж ей до ослепительной красоты Селины.
Чувствуя, что время идет и граф уже вот-вот должен появиться, Гейл, в отчаянной попытке избежать их встречи, вскочила:
- Простите, но я тоже покидаю вас. Удивительно, но кажется я увидела свою соседку из Хемпшира... - последние слова она произносила уже у выхода, надеясь, что по возращению, все позабудут ее нелепую ложь. Но вытянутые от удивления лица тетки и Селины, знавших всех соседей из Хемпшира, говорили о том, что на это не стоит особо надеется.
Но ее стремительное бегство, сразу же за мистером Реймондом, так ни к чему и не привело. Вернее привело, но совсем к другим последствиям. Гейл столкнулась с графом в дверях. Опять налетела на него, и он вновь был вынужден обхватить ее руками, чтобы она не упала. И он опять выругался.
И тут же резко, чтобы сидящие в ложе не увидели их, отвернул ее к стене и ногой закрыл злополучную дверь. Не спеша убрал руки и подперев одной из них стену - как раз напротив ее головы - ехидно поинтересовался:
- Моя дорогая мисс Уолден, моя драгоценная мисс Уолден, поверить не могу! Неужели, вы были так рады увидеть меня, что выбежали мне навстречу?.. Уж поверьте мне, я польщен. - Склонив голову набок мягко добавил: - Вы так скучали по мне?
Эти невыносимые серо-голубые глаза из стального сплава смотрели прямо на нее в упор. И они были так угрожающе близко, что ей стало казаться, что они видят ее мысли.
Значит, он все же помнит ее! И она вовсе не мимолетный фрагмент в его такой кипучей и увлекательной жизни. Эти глаза подначивали, подзадоривали и прямо-таки требовали ответить ему.
- Сэр, да меня тошнит от вас! - Гейл изобразила ту же улыбку, что заскользила и по его лицу. - И чтобы мне ненароком стало не хорошо, я была вынуждена уйти, только бы не столкнуться с вами.
В ответ он еще больше заухмылялся. Но так и не ответил на ее выпад, что несколько смутило ее. Он улыбался все той же подзадоривающей улыбкой, но ее глаза смотрели на нее как-то подозрительно нежно. Очень уж нежно.
- Дайте же мне пройти, я вам не уличная женщина, чтобы на глазах у всех вы подпирали меня к стенке. - К концу фразы ее улыбка окончательно растаяла, а тон утратил смешливость.
Но граф лишь медленно покачал головой. Его взгляд еще больше затуманился и почему-то остановился на ее губах. Гейл затаила дыхание. Неужели? Помилуй Бог, неужели он хочет ее поцеловать?! Ее, Гейл - серую мышь из Хемпшира!
Эти серые глаза все больше темнели, и он даже подвинулся к ней ближе, так, что она уже перестала что-либо видеть за этими широкими плечами. Он был так близко, что она видела и мелкие морщинки в уголках его глаз и четко разделенные длинные ресницы, чувствовала его дыхание, ощущая его на своем лице. У нее стали подкашиваться ноги. Гейл прерывисто вздохнула и ее грудь поднявшись при вздохе, коснулась его. Он был так близко. Так близко. Она закрыла глаза.
И тут же возмущенно пискнула, когда вместо поцелуя, он дернул ее за ухо.
Унижение. Вот что она почувствовала, когда открыла глаза, и увидела эти блестящие от смешинок глаза. На краткий миг ей почудилось в них сожаление, но она тут же отбросила эту мысль. Да какое там сожаление, он забавлялся!
На ее щеках проступили багровые пятна. Это же было сродни пощечине. Как он смел так унизить ее?! Как он смел?! Ее даже затошнило от ужаса, когда она поняла, какой дурой выставила себя перед ним. Идиоткой! Гейл отчетливо "увидела", с каким выражением глаз и с какой улыбкой, он будет рассказывать своим друзьям, что некая мисс из Хемпшира вздумала, что он будет ее целовать.
Она вновь прерывисто вздохнула - но на сей раз, как можно больше вжалась в стену, только бы не коснуться его. А затем, со всей яростью оттолкнула от себя это жаркое тело, вырвалась и побежала вон, подальше от его ехидной улыбочки
На встречу ей попадались люди, они недоуменно оглядывались и она перестала бежать, стараясь идти медленно с достоинством, тогда как внутри ее всю колотило. Но они все равно оглядывались, недоумевая, почему она идет одна, без сопровождения. Стараясь идти целенаправленно, Гейл с трудом подавляла унизительные слезы.
Как же ей хотелось отомстить! Прямо сейчас, сию минуту, пока ее унижение так полно! Сделать ему также больно, унизить также сильно, растоптать его гордость, как он только что растоптал ее. Будь у нее в этот момент пистолет, Гейл непременно бы застрелила его, даже если понятия не имела, как им пользоваться! Нет, лучше бы она искромсала его ножом, а затем упилась его кровью. От подобной мысли ее передернуло. Нет, ее наверняка бы стошнило.
