Мила Бояджиева - Рим, конечно Рим! или Итальянское танго
- Фу, черт! - Санта в сердцах пнул ногой мраморный постамент статуи. Как приятно быть героем! Этот увешанный орденскими лентами каменный генерал не считал трупы на полях сражений, наслаждаясь победой. Я пристрелил гнусного гада, даже не зная ещё о том, что он сделал с тобой. И теперь задушил бы его ещё раз голыми руками за твои слезы, Кристи.
- Спасибо. Никогда не знала, как сладка месть. Тем более, когда за тебя мстит любимый человек... Ну, брат или друг... - спохватилась Кристина, заливаясь румянцем. - А подвозить меня больше не надо. Неохота возвращаться потом сюда за своим "фиатом". К тому же, я теперь очень самостоятельная.
Усадив Кристину в её новый взятый напрокат "фиат", Санта захлопнул дверцу:
- Не грусти, детка!
- Чао! - улыбнулась ему Кристина, окаменевшая от того, что Санта не обронил ни слова о возможности будущей встречи, не намекнул на предстоящие проводы. Грустное прощание.
- Моменто, бамбина! - Он положил руку на опущенное стекло, словно придерживая автомобиль, а другой достал из кармана и бросил на колени девушки конверт. - Ознакомься внимательно. Прошу выполнить все условия. Договорились?
Он наклонился, заглядывая в озарившееся вдруг радостью лицо девушки.
- Хорошо. Изучу послание и доложу впечатления. - Кристина с трудом удержалась, чтобы не коснуться мокрых смоляных завитков, упавших на лоб Санты, не шепнуть: я люблю тебя...
- Чао! - кивнула она и нажала на газ.
... Закрыв за собой дверь номера, Кристина, не раздеваясь, распечатала фирменный конверт клуба "Клубника со сливками". На густо-розовой глянцевой карточке приглашения стояло её имя, а в программе вечера было заявлено о выступлении "любимца сливочной публики" певца Санта-Ромы. На обратной стороне билета приписка от руки: "Не опаздывать, не пугаться сюрпризов, не стесняться выглядеть сногсшибательно".
Кристина весело хмыкнула: ну, что же, - сюрприз за сюрприз! Санта все ещё видел в ней стеснительную чужестранку, комплексующую по поводу появления в обществе. Конечно, короткое знакомство в охотничьем домике, далеко не увеселительное путешествие по югу и присутствие на процессе в компании главных свидетелей, - не лучшие ситуации для демонстрации красоты и обаяния. В таких переделках трудно показать себя в выгодном свете, да и просто-напросто - сохранить достоинство! Не повезло, как жестоко не повезло! Встретить парня, о котором мечтала всю жизнь, и лишь для того, чтобы на его глазах вываляться в грязи! Чего стоили подробности интимной жизни Кристины Лариной, выплывшие на суде! Создавалось впечатление, что эта маленькая жадная шлюшка, рвущаяся к славе и деньгам любыми средствами, легко распоряжалась своим телом.
Во время процесса Кристина изо всех сил старалась выглядеть как можно незаметней, отказываясь от косметики и надевая неизменно один и тот же темный строгий костюм. Она так свыклась с образом серой мышки, что даже удивилась, распахнув шкаф: кому принадлежат все эти нарядные вещи, для какой жизни предназначались? Отрывками из давно забытого фильма промелькнули эпизоды банкетов, приемов, коктейлей и презентаций, на которых присутствовала восходящая на горизонте славы русская фотомодель. Короткий период расцвета Лариной в агентстве "Стиль" сопровождался пламенными взглядами, мужским вниманием, деловыми предложениями пожилых синьоров, страстным ухаживанием молодых. Ее соблазняли - подарками, обещаниями, сладкими речами, сулящими богатство и пылкие плотские утехи. Конечно, мало что можно было принимать за чистую монету, но Кристина и не пыталась присмотреться к своим поклонникам, отвергая всякие попытки сближения. Ей нужен был Вествуд, один только Вествуд. Наверно, в этом и заключается русский менталитет - в туполобом упрямстве, слепой мечтательности и пренебрежении доводами рассудка.
Ну, что же, завтра вечером Кристина Ларина простится со своим нелепым авантюрным прошлым и пустыми иллюзиями. Она постарается быть на высоте, расставаясь с "красивой жизнью". Последний выход обязывает блеснуть, оставив за собой флер прекрасной мечты и тоску неосуществленных желаний. Легкое сожаление по упущенной возможности - единственное, что она может оставить в сердце Санты.
Забравшись в ванну, Кристина расслабилась, мысленно перебирая варианты вечернего туалета и чуть не задремала в душистой пене. Телефон зазвонил неожиданно, бодро. И понятно: в трубке звучал бархатный тенор Санты, умевший принимать нежнейшую, обольстительную окраску.
- Синьорина Ларина? Вас беспокоит сам "сливочный" маэстро, встревоженный отсутствием вестей. Вы принимаете мой ультиматум? Брависсимо! По этому случаю я вношу в вокальную программу некоторые изменения специально для вас, прелестнейшая.
- Гимн Советского Союза или песню "Подмосковные вечера"? Не стоит, сеньор Бельканто, я предпочитаю классику.
- А я - послушных, но храбрых малышек! Вот что, детка... - Он перешел на обычный дружески-небрежный тон. - Имел великодушные намерения "пасти" тебя завтра весь день. Все-таки прощание с Римом. А ты ещё не посетила его главные достопримечательности - центральную свалку и колонию бомжей, живущих в старых баржах. Там целое бандитское логово! Очень хотелось прогуляться с тобой в криминогенной обстановке, вспомнить былое. К несчастью, дела. Прости. Только одна, пожалуйста, туда не суйся. Это не аристократическая забегаловка "Лиловая свинья". Слышишь, детка, постарайся сохранить свою мордашку без фингалов.
- Будет не просто, но я найму телохранителя, - ответила Кристина с двойственным чувством.
Ее радовала забота Санты и его намерение, путь не реализовавшееся, провести последний день вместе. Но этот насмешливый тон, намеки о синяках, о тяге к бесконечным авантюрам... Очевидно, для Санты Кристина Ларина всегда останется легкомысленной девчонкой, ввязывающейся в сомнительные переделки.
Каким бы ни был официальный вердикт, из всех передряг скандального процесса Кристина вышла победительницей - жертва "оборотня" Лиджо, сумевшая спастись из его сетей и помочь правосудию схватить злодея.
"Героиня, а не обвиняемая", - так называлась одна статья, основанная на интервью с Паолой и семейством Коручи, давших Кристине самые лестные характеристики. В заключительном слове прокурор, грозно вздымал длань в сторону подсудимых, говоря о нравственном растлении невинных созданий, и при этом обращался к синьорине Лариной, так что присутствующие в зале свернули шеи, пытаясь разглядеть девушку. - "К счастью, - провозгласил прокурор, - чувство достоинства и чести живо в юных душах, к какой бы нации не принадлежали они, и какую бы веру не исповедовали". Представительницы женских союзов, различных общественных партий чествовали Кристину как героиню.
Но Санта... Как зажечь в его глазах огонек восхищения, загоравшийся тогда, на берегу, в обществе избитой, храброй беглянки? - "Поздно и безнадежно", - решила Кристина, с болью вспоминая их безрадостное свидание в отеле. Из опасных, будоражащих кровь приключений, из чудесного уединения в сказочном краю заколдованные путешественники вернулись в реальность. Чары рассеялись, обнаружив неприглядную правду: Тинка, подружка Надин-Белоснежки, не пара отпрыску аристократического рода дель Форте.
С тех пор, как безродный авантюрист по прозвищу Санта превратился в Романо дель Форте, Кристина стала называть его Маэстро, Бельканто, избегая звучащего с многозначительным подтекстом имени Романо и громкой дворянской фамилии.
Очевидно, понятие социальной дистанции не выдумка победившего пролетариата, возмечтавшего стереть границы между слугами и господами. Девушка из семьи советской интеллигенции начинала испытывать что-то вроде комплекса плебейства в присутствии не столько особ аристократической крови, сколько в атмосфере их барственного окружения. Дворцы и поместья, мажордомы, горничные, шоферы и садовники с неизменным выражением довольства и угодливости на лице, терзали сердце простой "соц. служащей", совсем недавно пылесосившей московский офис.
Кристина стремилась к превосходству в честной борьбе, зная, что далеко не обделена природой. Собираясь в аристократически-богемный клуб, она приложила все усилия, чтобы превратить себя в принцессу - соблазнительную, небрежную, уверенную в своей притягательности юную леди. Зная стиль "Клубники со сливками", она остановилась на длинном платье из тонкого бархата цвета темного вина. Облегающее фигуру, с узким глубоким вырезом на груди, платье выглядело классически-непретенциозным и в то же время изысканным. К нему она могла одеть свой любимый гранатовый браслет, словно делавшей её причастной к традициям иной, великой культуры, к иному, возвышенно-романтическому идеалу женственности.
Легким движением пальцев Кристина взбила крупные локоны "а ля Шиффер" - именно такую прическу соорудил ей Эудженио Коруги для первой фотопробы в агентстве "Стиль". И медленно, со значением, надушила запястья, шею, затылок новыми для себя духами "Фамм".
