Луанн Райс - Потанцуй со мной
— Мэг? — переспросила она.
— Или Пегги. Пегги, милое имя для девочки.
— Мое имя, — раздельно произнесла она, чувствуя себя так, будто вдруг принимает участие в дурном спектакле, — Маргарет.
— Он такая зануда, — сказал Билл, дотрагиваясь до ее руки, — он жить не может, не придумав каждому по кличке. С тех пор как я появился здесь, он зовет меня Билли, а меня никто так раньше не называл после смерти моей матери.
— А у него самого есть какое-нибудь прозвище? — спросила Маргарет.
— Нет, — ответил Ральф, — в этом-то и проблема. С именем Ральф ничего особенного не сделаешь. Я всегда хотел, чтобы меня звали Чип или Скип или Терри или вроде того, но нет. Черт, если бы у меня было имя вроде Маргарет или Билл, я был бы счастлив…
Маргарет не могла не представить, когда она посмотрела на Ральфа, его же, только в школьном возрасте. С кучей книг, невысокий, наверное, полноватый. Очки, которые подходили юристу, вряд ли подошли бы мальчишке. Она улыбнулась ему. В этот момент Билл начал путаться в словах и бубнить что-то бессмысленное, а потом заплакал. Маргарет достала платок и вытерла Биллу глаза, как она привыкла поступать с детьми.
— Вот, — сказала она.
— Пассб, — пробормотал он.
— Пожалуйста. — Маргарет его прекрасно поняла. За годы работы она помогла многим детям эмигрантов, даже разработала для них специальную программу. Когда она не понимала чьего-то языка, она просто воспринимала его сердцем. Сейчас, глядя на Билла, который не мог нормально разговаривать, она поблагодарила Бога за то, что имеет. И особенно — за дочерей.
— Ты хорошая девочка, Мэгги, — сказал Ральф.
— Спасибо, — прошептала Маргарет, думая о том, как странно меняется ее жизнь.
— Не за что, — отмахнулся Ральф. — Думаю, мы подружимся. Не так ли, Билли? С ней я думаю нам будет повеселее, да?
Билл кивнул. Потом к нему снова вернулась способность говорить, и он сказал:
— Это абсолютно точно. Она как роза в зарослях чертополоха.
А потом пришли сиделки, чтобы отвезти их всех на обед.
Глава 27
Отдых на природе оказался настоящим раем.
У Джона была потрясающая оранжевая палатка, сделанная из такой высококачественной материи, что не пропускала ни жару пустыни, ни холод Мэна. Пока в Род-Айленде стояла августовская жара, здесь уже было по-осеннему прохладно, и яркие солнечные дни чередовались с холодными ясными ночами.
Сильви и Джон сидели возле костра, глядя на небо. Они обнялись и завернулись в один большой спальный мешок. Влюбленные сидели тихо-тихо, прислушиваясь к ночным шорохам и глядя на падающие звезды. От огня исходил жар, и они слегка отодвинулись, чтобы было лучше видно звезды.
Им пришлось перенести поездку, чтобы устроить маму в дом престарелых. Джон отнесся к этому с пониманием, на самом деле он сам предложил изменить их планы. Узнав Сильви получше, он понял, что она никогда не будет счастлива, пока не убедится, что с ее семьей все в полном порядке. Ее мать в хороших руках. С другой стороны, Джейн…
При мысли о Джейн Сильви сгорбилась. Она бы так хотела защитить сердце Джейн, как свое собственное. Она не знала всех подробностей того, что произошло, но она поняла, что Дилан Чэдвик отвернулся от Джейн. И еще Хлоэ, девочка прислала матери сообщение, что не хочет видеть ее в своей жизни. Это было сформулировано так четко и ясно, что Джейн вернулась в Нью-Йорк. Сильви отвезла ее на станцию. Вид сестры, забирающейся в поезд, с твердо сжатыми губами и отсутствующим взглядом, разбил Сильви сердце.
— Я рад, что мы поменяли дату, — сказал Джон, прижимая рот к ее уху.
— Что? — Она все еще думала о сестре.
— Дату нашей поездки, — пояснил Джон. — Подумай только обо всех восхитительных вещах, которые мы видели на этой неделе — в июне такого могло не случиться.
Прошлой ночью они видели северное сияние. Сегодня повстречали медведицу с медвежатами. А теперь, сидя в обнимку, смотрели на звездопад.
— Спасибо, что ты так к этому относишься, — прошептала Сильви.
— Как я еще могу к этому относиться? — удивился ее любимый.
Сильви сжала его руку, обнимавшую ее талию. Она была так благодарна Джону за то, что он заботился о ее матери и что он не принимал жизненных перипетий близко к сердцу.
— Так красиво, — сказала Сильви, глядя вверх. — Я никогда не думала…
— Не думала о чем? — Джон поцеловал ее шею.
— Никогда не думала, что что-то может быть таким прекрасным. По сравнению со всеми этими книгами в библиотеке, со всем, что я читала про ночевки под открытым небом, про горные вершины… слова настолько невыразительны по сравнению с реальностью.
— Я всю жизнь хожу в походы, — признался Джон, — но все мои путешествия так невыразительны по сравнению с этим.
Сильви улыбнулась и вздрогнула, Джон почувствовал это и прижал ее ближе к себе. Как такое возможно? Сильви никогда не любила находиться вне дома, она не занималась никакими видами спорта. Все летние каникулы девушка проводила за чтением. Теперь она начала понимать, что их мать, раненная уходом отца, отгородилась от реального мира миром книг и увлекла за собой обеих дочерей. Сильви, конечно, не осуждала Маргарет за это, она была благодарна за привитую любовь к литературе и учебе. Но Джон, холодный воздух, спальный мешок, крики диких уток на озере — все это тоже достойно существования.
Только одно удерживало ее в нескольких шагах от ощущения абсолютного счастья.
Джейн.
Как могла быть счастлива Сильви, зная, что ее сестре плохо? Она посмотрела на небо. Джон обнимал ее. Первый раз в жизни Сильви влюбилась. Она всегда наряжалась в броню, не допускала этого, не позволяла себе полюбить кого-то, кто может ее бросить. Всю юность она провела, готовясь к поступлению и учебе в Браунском университете. А в этом заведении было так трудно завоевать репутацию отличной ученицы. И потом, у нее перед глазами всегда стояла трагическая история Джейн — вот что может сделать любовь.
Поэтому Сильви прятала свое сердце. Она сидела дома, работала библиотекарем, занималась матерью — а любовь проходила мимо.
Но вот появился Джон. Если бы не он, она могла бы так никогда и не узнать, на что это похоже. Она смотрела на свою сестру сверху вниз, обвиняя ее в том, что с ней случилось. Она полагала, что Джейн сама создает себе проблемы. Сильви искренне верила, что сестре следует все забыть, чтобы регулярно возвращаться домой. Потому что Сильви скучала.
— Можно я тебе кое-что скажу? — спросила она у Джона.
— Все, что угодно, — ответил он.
— Это насчет моей сестры. — Сильви потерлась о плечо мужчины. — Я была к ней несправедлива.
— В каком смысле?
— Все эти годы, пока она жила в Нью-Йорке и не приезжала домой… Я так злилась на нее. Я думала, она превратила свою жизнь в хаос. Она поддалась слабости и разрушила свою жизнь.
Джон молча слушал.
— Я чувствовала себя выше ее, — продолжала Сильви, ее горло сжималось, — так много лет.
— Но теперь — нет?
Сильви покачала головой и подавила рыдание:
— Нет.
— Что же изменилось? — спросил Джон.
— Ты, — прошептала Сильви. — До твоего появления я никогда не знала, что такое любовь. Я не знала, насколько она всемогуща.
— И я тоже. — Джон нежно сжимал ее в объятиях.
На озере снова закричали утки. Звук был таким сумасшедшим, страстным и неконтролируемым. Сильви прикрыла глаза. Этот крик напомнил ей о страданиях Джейн в те дни, когда она отдала Хлоэ. Сильви чувствовала себя такой беспомощной и несчастной, она ничего не могла сделать.
— Мне так хочется помочь ей. — Сильви не могла не думать о сестре.
— Все, что ты можешь сделать, — сказал Джон, — это быть рядом, если ты ей понадобишься.
— Почему ты знаешь все, что касается любви? — удивилась Сильви, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него. Его большие карие глаза, высокий лоб и мягкое выражение лица успокоили ее, и она улыбнулась.
— Ну, сначала мне помогли мои родители, — признался мужчина, — а потом я встретил тебя.
— Я бы очень хотела познакомиться с твоими родителями. — Сильви знала, что они умерли пятью годами ранее, один через пять месяцев после другого.
— Они бы тебя полюбили.
— Спасибо. Моя мама тебя любит. — Сильви замялась. — А вот мой отец…
— Твой отец даже не заслуживает упоминаний, — твердо сказал Джон. — Я не понимаю, как он мог бросить вашу семью.
— Я тоже, — согласилась Сильви.
— Детям необходимо знать, что родители любят их, — Джон стал серьезным, — несмотря ни на что.
Сильви смотрела в небо, ее сердце болело. Она понимала, что он прав. Сильви и Джейн — живое доказательство того, что случается с девочками, выросшими без отцовской любви. Но она вспомнила Джейн и ее дочь. Жизнь Хлоэ проходила без Джейн. Но никто никого не любил больше, чем Джейн любила Хлоэ.
