Линда Ховард - Леди с Запада
- Почему ты здесь? - спросила она мужа и поспешила встать. Лежать на кровати в его присутствии было, пожалуй, опасно.
- Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Я чувствую себя прекрасно, - сказала Виктория, поправляя перед зеркалом рассыпавшиеся волосы.
Джейк подошел к ней и встал сзади.
- Возвращайся ко мне, Виктория, - произнес он решительно.
Виктория чувствовала, как железным прессом давит на нее воля мужа. Он был уверен, что она подчинится. Ведь с самого начала все так и было. В его руках была власть, и он умел заставить окружающих выполнять свои приказы. Тем более, что Виктория была воспитана в строгих правилах и традициях и с детства приучена к мысли, что жена должна во всем беспрекословно подчиняться мужу. И если бы причина их ссоры не была столь серьезна, она сдалась бы без борьбы. Но сейчас у нее не было выбора, и, низко наклонив голову, она сказала:
- Нет.
Положив руки ей на талию, Джейк привлек Викторию к себе, и нагнувшись, поцеловал ее в затылок.
- Тебе нужен кто-то рядом, чтобы помочь, если приступ случится ночью.
Она стояла, прижавшись к нему спиной, и тепло его тела понемногу согревало ее. Виктория чувствовала, что слабеет.
Конечно, отец ребенка должен проводить ночи рядом с его матерью, поддерживать жену, когда той становится плохо. Но как она могла вернуться в его объятия, зная, какую ненависть он питает к тому маленькому существу, которое ей предстоит произвести на свет? Как ей вернуться, если его к ней влечет только похоть? Даже сейчас она чувствовала его возбуждение.
Легче всего сейчас было бы ответить согласием и лечь рядом с ним в постель, расслабившись и забыв обо всем. Но делать этого было нельзя. Выпрямившись, Виктория стала поправлять волосы.
- Если мне понадобится помощь, я позову Эмму.
- Зачем беспокоить Эмму, если ты можешь спать вместе со мной?
- Зачем спать с тобой, если можно побеспокоить Эмму?
Лицо Джейка потемнело от злости.
- Я пытался договориться с тобой по-хорошему, но не вышло. Теперь я приказываю: забирай свои вещи и чтоб сегодня же была в моей постели. Иначе берегись! Я притащу тебя силой, на виду у всей прислуги.
- Да, силы у тебя хватит. Я думаю, тебе легко сделать так, что я скину ребенка.
Ее ответ был как пощечина. Только сейчас он понял, что, вернись она в спальню, именно это он и сделал бы.
До сих пор Джейк был уверен, что их ссора, с женой не прекращается только потому, что гнев его не утих, а стоит ему позвать Викторию назад, как она тут же вернется. Конечно, она обижена на него, и ему придется уговаривать ее и просить прощения, но не ожидал, что это отнимет у него много времени.
Теперь же она заставила его понять, что вовсе не собиралась прощать его и возвращаться. Она была зла на него, и его ноющая щеки была тому весомым доказательством. Правда, она всего лишь ударила его, зато он сшиб ее с ног. Женщина всегда беззащитна перед мужчиной, и Джейк с презрением относился к тем представителям сильного пола, которые поднимали руку на женщин. Сейчас же ему следовало презирать себя.
- Нет-сказал он тихо, - Я не причиню зла ни тебе, ни ребенку.
- Тогда оставь меня.
- Господи! - Джейк внезапно почувствовал, что смертельно устал. Устал так, будто весь день клеймил коров. Виктория была тверда как сталь, и он не знал, что еще можно сказать. Он поклялся не причинять ей боли, но она ему не верила. Может быть, он не дал ей достаточно, времени, чтобы забыть обиду, или беременность сделала ее слишком ранимой? Он не мог понять, в чем дело, и боялся окончательно оттолкнуть ее.
- Хорошо, я оставлю тебя в покое, - сказал он наконец. - И когда ты решишь вернуться, тебе понадобится только одно: открыть дверь и лечь в постель. Но не откладывай это слишком надолго. Я ведь могу найти другую, которая согласится делать со мной то, чего не хочешь ты.
- Ты совсем как майор, - сказала Виктория, подождав, пока Джейк подойдет к двери.
Услышав ее слова, он замер на мгновение и вышел, не произнеся ни слова.
***
Дни тянулись за днями. Признаки ранней беременности Виктории стали очевидны. Иногда по утрам она чувствовала себя совершенно разбитой. Казалось, ее желудок был неспособен удержать хоть что-нибудь. Даже когда она была относительно бодра, слабый запах из кухни заставлял ее бежать к тазу. Мочевой пузырь был все время переполнен. Ночью Виктории приходилось вскакивать и искать горшок, поэтому днем она ходила сонная и старалась побольше лежать. Слезы постоянно подступали к глазам, и по малейшему поводу она начинала рыдать.
Домашние делились на тех, которые знали о причинах ссоры, и тех, кто не знал. Кармита, Лола, Жуана и Селия знали, что Виктория беременна и были полны сочувствия. Они придумывали имена будущему ребенку и обсуждали бесчисленные детали, связанные с его появлением на свет. Конечно, они не могли не заметить, что Джейк поссорился с женой, но не догадывались, из-за чего.
Эмма и Бен были единственными, кто знал всю подноготную. По отношению к Виктории Бен держался на редкость корректно и вежливо, но в его глазах появился холод отчуждения. Эмма ни словом, ни взглядом не упрекнула Джейка и была очень сдержанна с Беном, считая его не вправе осуждать сестру.
Джейк чувствовал неприязнь только со стороны Виктории, но видел, что она слишком слаба, чтобы пытаться сейчас выяснять с ней отношения. Проходили недели, и его злость понемногу иссякла, сменяясь беспокойством и сочувствием. Виктория худела с каждым днем, ее талия стала еще тоньше, а платья висели на ней. Она была не просто бледной, ее лицо стало серым, а под глазами не исчезали темные круги.
Если бы все шло нормально, то она, наоборот, должна была бы поправляться. Часто, лежа ночью без сна, Джейк пытался понять, что же происходит. Почему болезненное состояние жены не проходило? Он слышал, что такое возможно только в самом начале беременности. Его вовсе не волновал ребенок. Он боялся потерять жену. Теперь Джейк старался не отлучаться надолго и был все время недалеко от дома, чтобы его могли вызвать, если жене станет хуже. Он мечтал сейчас только о том, чтобы рвота у нее прекратилась и она стала бы поправляться.
Болезненное состояние не сломило Викторию, и ее враждебность по отношению к Джейку не ослабла. Это чувствовалось и в том, как она отводила взгляд, не желая смотреть в глаза мужу, и по ее односложным сдержанным ответам.
Она до сих пор не простила его, хотя он, Джейк, считал себя оскорбленной стороной. Впервые он понял, что Виктория действительно способна на то, чтобы расстаться с ним после рождения ребенка, и не представлял себе, как сможет это пережить. У него был выбор - оставить ребенка на ранчо, но это казалось ему не менее чудовищным.
***
- Виктория и Джейк несчастливы, - заявила Селия. Она лежала в объятиях Льюиса в тени раскидистого дуба и блаженствовала. В густых зарослях они были надежно скрыты от посторонних глаз.
Поиски укромных уголков, где можно было заняться любовью, никого не опасаясь, сделались их любимым занятием. Селия обожала тайны и сейчас чувствовала себя бесконечно счастливой. Любить Льюиса - что может быть прекрасней! Мысль о том, что она преступила какие-то запреты и нарушила правила, внушенные ей с детства, даже не приходила в ее очаровательную головку. Все, о чем упорно твердила ей Виктория, было давно забыто. Селия познавала мир любви с энтузиазмом и без сожалений.
- Никто не может быть счастлив все время, - лениво протянул Льюис. Обнаженные, они растянулись на одеяле, обессиленные и уставшие.
- Но они уже никогда не бывают счастливы. Виктория совсем больна, и я ужасно тревожусь Она почти не разговаривает с Джейком.
- Они просто поссорились, детка. Это пройдет.
- Уже несколько недель не проходит.
Льюис и сам знал, что Джейк в последнее врем был в мрачном расположении духа. Но его это не удивляло. Виктория была беременна, а с беременными женщинами масса хлопот. От них в постели никакой радости, и, по мнению Льюиса, этих осложнений было вполне достаточно, чтобы испортить настроение любому мужчине.
Селия приподнялась на локте, и копна золотых волос накрыла ей плечи. В темно-синих глазах сквозила грусть.
- По-моему Джейк совсем не хочет ребенка.
- Что ты, милая. Каждый мужчина испытывает гордость, когда становится отцом.
- Он не любит, когда мы говорим о ребенке. Стоит нам начать - он тут же вскакивает из-за стола и уходит.
Это было уже серьезно. Льюис подумал что у его хозяина серьезные неприятности, но он-то что мог сделать. Он провел пальцами вокруг соска Селии и поразился тому, какой темной казалась его рука на фоне молочно-белой кожи девушки. Селия замолчала и затаила дыхание, глаза ее потемнели, а веки опустились.
- Ну, может, они и не счастливы, зато счастлив я, - голос Льюиса стал низким и глухим.
Селия ответила ему спокойной, полной доверия женственной улыбкой.
- Да, ты счастлив, - сказала она, склонившись над ним для поцелуя и сама излучая счастье.
