Джеки Алессандро - Свадебный водоворот
- Мы сделали все, что могли, - сказала Клодина. - Теперь я должна освободить Уильяма.
Она подошла к каминной полке и схватила лежавший на ней ключ.
- Бертран нарочно положил его на виду, чтобы дразнить меня.
- Мне пойти...
- Нет, месье. Оставайтесь здесь со своей женой. Я попрошу вас приглядывать и за Жозеттой. Она заснула.
- Обязательно.
Клодина выбежала из дома. Остин взглянул на Жозетту. Та лежала на боку, сунув большой палец в ротик. Дрожь пробежала по его спине при мысли о том, свидетелем каких ужасов стала эта малышка. К счастью, она о них забудет.
Он же не забудет никогда.
Вернувшись к Элизабет, он осторожно погладил ее по лицу и волосам. Ее лицо покрывала смертельная бледность, губы побелели, каштановые лрконы спутались, платье было забрызгано кровью. Даже веки не трепетали. Остин был готов продать свою душу за то, чтобы она открыла глаза.
Он утратил представление о времени. Каждая минута, пока она лежала в забытьи, казалась вечностью. Он не знал, сколько прошло времени, когда услышал голоса. Дверь отворилась. Остин встал.
Вошел человек - до боли знакомый и в то же время не совсем знакомый ему. На лице его отражались следы страданий, он заметно прихрамывал. Но глаза - эти серые глаза, так похожие на его собственные! Их нельзя было не узнать.
Они смотрели друг на друга одно мгновение, показавшееся им вечностью. Наконец Остин справился со своим волнением и осознал, что перед ним стоит живое чудо. В последнее время благодаря Элизабет он надеялся и верил, что Уильям жив, но все же оставалась крупица сомнения, разум подсказывал ему, что такое невозможно. Оказалось, что возможно.
Не говоря ни слова, Остин двинулся навстречу вошедшему; его сердце билось так громко, что он подумал, не слышит ли его Уильям.
В глазах брата он увидел слезы и тысячу вопросов.
- Остин, - прошептал Уильям. Рыдание сжало горло Остина. Кивнув, он распахнул объятия и произнес только одно слово:
- Брат.
Глава 26
Остин сидел у постели и не отрываясь смотрел на Элизабет. Проклятие, она так пугающе неподвижна! Так бледна!
Час назад Уильям уехал за доктором и судьей. Сколько еще ждать его возвращения? Он взглянул в другой конец комнаты, где с Жозеттой на руках дремала Клодина. Они обе были измучены, но здоровы. Если бы только он мог сказать то же самое об Элизабет...
Дрожащей рукой он коснулся ее щеки. Она такая нежная. Как шелк. Элизабет такая красивая. И смелая. Нет сомнения в том, что она спасла Жозетте жизнь.
Боже, он любит ее! Безгранично. Он не в силах преодолеть свою любовь и больше не желает этого. Он хочет любить ее. Рассказать ей об этом. Доказать ей. И доказывать свою любовь каждый день всю оставшуюся жизнь.
- Ничто больше не имеет значения, - шептал он, подложив под ее щеку свою ладонь. - То, что произошло между нами ранее, больше не имеет значения. Для меня не важно, почему ты вышла за меня замуж, хотела ли ты стать герцогиней. Мне безразлично, будут ли у нас дети. Я думаю только о тебе. Если захочешь, мы усыновим детей... столько, сколько пожелаешь. Десятки детей...
Голос его дрогнул, и он проглотил ком в горле.
- Ты так прекрасна, - продолжал он. - Видит Бог, я люблю тебя. С первой же минуты, когда увидел тебя там, в кустах. Ты в моем сердце, в моей душе. Да ты и есть моя душа. - Сердце тяжелыми до боли ударами стучало в его груди. - Открой глаза, пожалуйста. - Наклонив голову, он прижался к ее лбу. - Не покидай меня, Элизабет. Пожалуйста, дорогая. Пожалуйста. Я даже подумать не могу, как мне жить без тебя. Не покидай меня.
Элизабет услышала его голос, доносившийся к ней откуда-то издалека, словно она находилась в какой-то глубокой пещере. "Не покидай меня".
Остин. Его имя всплыло в ее памяти. Она попыталась открыть глаза, но кто-то положил на ее веки тяжелые мешки с песком. Ею овладела слабость, а боль, как огонь, жгла ее плечо.
Но ей необходимо рассказать ему. О том, как она сожалеет о случившемся. Необходимо сказать, как сильно она любит его, и о том, что наговорила ему таких вещей только для того, чтобы уберечь его. Как мысль о разлуке с ним разбила ее сердце на тысячу осколков. Он должен все узнать, но, Боже, у нее не было сил. Ее истерзанное болью тело просило покоя, забытья.
Собрав всю свою волю, она приоткрыла отяжелевшие веки. Словно в тумане, она увидела над собой измученное лицо Остина, и ее опечалило безжизненное выражение его глаз. Их взгляды встретились, и он облегченно вздохнул:
- Элизабет, ты очнулась. - Схватив ее руку, он судорожно прижал ее к своим губам. - Слава Богу!
Она попыталась что-то сказать запекшимися губами, но голова у нее закружилась, и его лицо то появлялось, то исчезало перед ее глазами, как набегающая на берег волна.
Но ей удалось произнести то слово, которое больше всего она хотела сказать:
- Остин.
Оно прозвучало чуть слышно, но он расслышал его и осторожно сжал ее руку.
- Я здесь, дорогая. Все будет хорошо. Береги силы.
Его слова, произнесенные тихим шепотом, согрели ее, словно теплое одеяло.
"Я так много должна сказать тебе".
Но она так устала. Так измучена. Приступ боли пронзил ее, а следом накатила волна головокружения и тошноты. Элизабет старалась не терять сознания, собраться с мыслями, но темнота со всех сторон наступала на нее, постепенно погружая в забытье. Беспощадная боль терзала ее тело. Веки становились невероятно тяжелыми, и она поняла, что не сможет рассказать ему то, что хотела. Но одно он должен был обязательно узнать.
Глядя на него, Элизабет попыталась улыбнуться, но не знала, удалось ли ей это.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
Ее глаза закрылись. Она слышала, как он зовет ее, снова и снова с мольбой повторяя ее имя, но она уже больше не могла преодолевать слабость и боль. Ее уносило туда, где никогда не бывает боли.
Остин сидел на ступенях дома, в душе его была пустота, а сердце наполняла невыносимая боль.
Обхватив голову руками, он старался не думать о самом страшном, но это было невозможно, свыше его сил.
- Господи, пожалуйста, - шептал он, - не говори мне, что я убил ее тем, что привез сюда!
Прошел уже час, а доктор все не выходил, и каждая следующая минута усиливала душившее Остина отчаяние.
Приезжал судья со своими людьми, и они увезли тело Гаспара. Остин, Уильям и Клодина ответили на вопросы судьи. С помощью Клодины, которая послужила переводчицей, Остин объяснил, что Гаспар посылал ему письма с угрозами, и он нанял сыщика с Боу-стрит, чтобы найти его. Он не стал возражать судье, полагавшему, что именно сыщик сообщил ему о местонахождении Гаспара. После отъезда судьи Уильям снова отправился в город, чтобы купить еду и необходимые вещи.
А Элизабет все еще не приходила в сознание.
Проклятие, если доктор сейчас не выйдет, то он ворвется в дом, схватит его за горло и заставит пообещать, что Элизабет поправится!
Дверь открылась, и Остин вскочил на ноги. Вышел доктор, и с ним Клодина.
- Как она? - потребовал ответа Остин, переводя взгляд с одного на другую. Он понимал, что они видят его страх, который он не мог скрыть.
- Спокойно отдыхает, - с сильным акцентом по-английски ответил доктор.
Остин сжал вместе колени, чтобы устоять на ногах.
- Она не... умрет?
- Напротив, я считаю, что ваша супруга полностью выздоровеет, хотя сейчас она слаба и очень страдает от боли. Я сделал ей перевязку и дал дозу настойки опия.
Полное выздоровление. Она будет жить! Остин ухватился рукой за стену, чтобы не упасть.
- Она пришла в сознание?
- Да. Она спрашивала о вас, и я заверил ее, что вы здесь, рядом. Я рекомендую не трогать ее по крайней мере неделю, но как только она будет в состоянии, она сможет вернуться в Англию. - Доктор снял пенсне и протер его о рукав. - Удивительная женщина. Очень крепкий организм.
Остин чуть не расхохотался, хотя думал, что уже не способен на это.
- Да, действительно, моя жена отличается крепким здоровьем. Слава Богу.
- Вы можете пойти к ней прямо сейчас, - сказал доктор, и Остин, не медля ни минуты, воспользовался его разрешением.
Он вошел в дом, ноги плохо его слушались. Элизабет лежала на узкой постели в углу комнаты, заботливо укрытая одеялами.
Остин опустился около нее на колени и с тревогой вглядывался в ее лицо. Она была все еще бледна, но ее кожа уже утратила восковой оттенок, и дышала она ровно. Он отвел каштановый локон с ее лба. Радость и любовь, которые он испытывал, были так сильны, что у него перехватывало дыхание.
Элизабет, его чудесная непредсказуемая Элизабет, возвращалась к жизни. Она сказала, что любит его, и даже если это было сказано в бреду, он верил, что у них остается надежда. Он добьется ее любви. Чего бы это ни стоило. Каким-то чудом они получили еще один шанс, и, видит Бог, он сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее не возвращаться в прошлое и остаться с ним. Он слишком сильно любит ее и не в силах даже подумать, что сможет жить без нее. Она принадлежит ему, и всю оставшуюся жизнь он будет стараться доказать это ей.
