Ксения Васильева - Девственница
Марина сказала ей осипшим слабым голосом:
Рви рот, не жалей, и языком толкай, толкай, а сама начала стучать ногами в пол.
Наташа чувствовала, что теряет сознание, а Марина била и била в пол ногами, плача навзрыд.
Очнулась она сначала от голосов, открыла глаза и увидела мужское незнакомое лицо, склонившееся над ней и руку со стаканом воды. Она глотнула воды с трудом, глотнула еще, превозмогая боль, горло немного очистилось.
В комнате находились люди. Мужчина, что дал ей воды, и жен - щина, кажется, пожилая, да и мужчина был немолод.
Руки у неё были свободны, но на них резко выделялись кровавые полосы, ноги поцарапаны.
Наташа будучи ещё в состоянии прострации, спросила.
А вы кто?
Мужчина охотно объяснил.:
Мы соседи снизу. Услышали, как сверху стучат и стучат, и не перестают. Вроде бы вызывают, что ли? Пошли с Раисой Михайлов-ной, а дверь-то не открыть. И кто-то там то ли плачет, то ли что... Ну, решил я, будь что будет. Может, человек помирает. У меня перфоратор, слава Богу, дома есть, я вашу дверь и вскрыл. Что с женщинами сделали! Ужас! Ваша подружка еле говорит, вы в без сознании.
Женщина толкнула мужчину локтем, - хватит тебе, надо врача вызывать, и милицию! Смотри, они еле дышат!
А они, действительно, еле дышали. Марина с каким-то присвис - том, Наташа тяжело, с хрипами, как задыхающаяся от крупа.
Женщина сделала питье - Наташа уловила дух травы какой-то, - и стала их обеих отпаивать, потом дала по кусочку масла.
Она их отходила и когда приехала "скорая", то Наташа, и Мари - на в состоянии были что-то рассказать, хотя хрипло и тихо, но все же. Врачи со "скорой" сделали какие-то уколы, вызвали мили - цию и отбыли.
На милицию у Наташи никакой надежды не было, но полагается, надо, а вдруг? Никаких "вдруг", сказала она самой себе. Потеряла все и потеряла. Не надо было всем рассказывать и разляпывать, а отдать на хранение маме. Ну да, чтобы маму ограбили и убили! Она не могла понять, почему только угрожал им этот монстр?.. А впрочем, зачем их убивать? Они его никогда не узнают!
Что они с Маринкой могут рассказать ценного? Ничего.
Голоса они его не слышали, примет не видели. Зачем только милицию вызвали! Никого и ничего они не найдут. А вдруг узнают ТЕ, что была милиция? Разозлятся и грохнут...
Но милиция уже входила в квартиру. Господи!
Еще час назад они мирно болтали с Маринкой о жизни, религии, людях, выпивали, вкусно ели, а к дому уже подкрадывался изверг и грабитель, уже поднимался по лестнице, пока она сидела и мечтала, а Маринка смотрела свой сериал. Вот так в жизни и бывает - ничего никогда не угадаешь, хоть гадай с утра до ночи.
Милиционеров было двое, - один, старший, видимо, в штатском, с суховатым лицом, пожалуй, ровесник Марине, второй - в форме, молодой, толстоморденький, румяный.
Старший представился.
- Майор милиции Проскурников Александр Евгеньевич, сержант Сер-гей Комлев.
- Вы - хозяйка квартиры? - обратился он к Наташе.
Она кивнула.
Майор посмотрел на Марину, та сразу откликнулась.
- Калиничева Марина Николаевна, подруга Наташи, Натальи Алек-сандровны... - Марина посмотрела на Наташу, не зная какая у неё сейчас фамилия...
Наташа тут же добавила: Черникова.
Следователь расспросил соседей, записал их имена, адрес, и отпустил.
Те удалились, а следователь принялся за подруг.
Но что они толкового могли ему сказать? Ну, описали свои ужасы, подробно рассказали, как сидели, что он сделал, когда вошел, что взял, куда складывал, какой, примерно, пистолет у него был.
Наташа устала от этого бессмысленного разговора. Ну и что, что он схватил Марину за горло? Или на нем была белая маска? Что им это даст? Она так и сказала этому Александру Евгеньевичу, хо - тя сам по себе он вызвал у неё симпатию своей серьезностью и вежливостью. Единственное свежее, что он спросил, были два мо - мента: первый, не расслышали они хотя бы какой-то акцент в его шипении. Ничего в этом шипении не было, кроме шипения. И еще: не могло ли быть ЭТО женщиной.
Наташа задумалась.
Вполне. Фигура не ясно какая, - вся сделанная, двигалась она легко, неслышно, и в шагах мужской поступи не чувствовалось. Но ведь это тоже от обуви зависит. Однако, и не мелкие шажочки... - Возраст? Скорее, молодой... Но не двадцать.
Проскурников с похвалой отозвался о Наташиной наблюдательнос - ти. Потом как бы невзначай спросил, когда она приехала, откуда, сколько там прожила и давно ли здесь и кто из соседей знает, кто она и откуда прибыла.
Тут вступила Марина.
Да уже весь дом знает! Такие дела скрыть трудно! И "рено" её стоит.
А стоит ли? - Майор подошел к окну. Но "рено" было на месте.
Не взял, - сказал он, - значит, был на угнанной, сейчас где-нибудь бросит. Теперь, мои бедные женщины, я должен точно знать, что у вас взяли. Посмотрите вещи, Наталья Александровна.
Наташа встала, покачнулась, но удержалась.
Прошла к распахнутому шкафу, - шуб не было ни одной! жаль до ужаса!
Она сказала, сколько их было, майор, ей показалось, дрогнул.
... Да, столько у неё было шуб! Она их покупала на свои собственные деньги. С мужем они давно разошлись.
Проскурников спросил, женат ли он теперь.
Она ответила утвердительно, и он снова что-то записал. Не по дозревает ли она Алека? Полная чушь!
Ей не хотелось все рассказывать при Марине и она незаметно сде - лала движение головой в сторону кухни, когда Марина рассматрива - ла свою порванную сумочку. Проскурников понял и сказал.
Пройдемте на кухню, вы мне перечислите все, что он у вас взял.
А на кухне, кроме перечисления вещей, спросил её и адрес Алека, и дачи, и мамы. Но она предупредила, что мама - больной человек и не надо её тревожить. Он сказал, что без её ведома он этого не сделает.
И на дачу без меня не надо...
И к мужу? - Спросил с улыбкой Проскурников.
И к мужу, - твердо ответила она.
Вы что же, его предупредите?
Конечно! - Воскликнула она возмущенно.
Но тогда мой визит не будет иметь смысла, - грустно сказал Проскурников.
А вы подозреваете моего мужа? Этого не может быть!.. - Запротестовала Наташа.
Будем так думать, Наталья Александровна. Но вы, как только немножко придете в себя, поразмыслите, кто бы это мог быть из ваших дальних или близких знакомых... Такое иногда бывает, к со-жалению. Ну и мы, конечно, будем искать. Немало он у вас забрал. Обобрал.
Как-нибудь переживу, - откликнулась Наташа встала, давая понять, что больше сказать ей нечего.
Но майор ещё задержал её.
Скажите, Наталья Александровна, а почему вы не хотели, чтобы я расспрашивал вас при вашей подруге, Марине Николаевне? ... Ну, вот. Им палец нельзя протянуть, откусят. Не хочет она, чтобы Маринка знала все её адреса, не потому, что сейчас не до-веряет ей, а потому... потому что слишком много меж ними всего и, как ни странно, она вдруг поняла, что ничего не ушло.
Но ответила другое.
Когда-то я обманула Марину, по глупости, детскости - сказала, что вышла не за того, за кого действительно вышла... Могла полу-чится неловкость...
Наташа старалась говорить небрежно и светски, как о не стоя - щей внимания ерунде.
Он промолчал, как бы удовлетворившись ответом.
В комнате Марина плакала, размазывая тушь по щекам.
Представляешь, эта сволочь украла у меня паспорт ко всему про-чему!
Наташа бросилась к ящичку, где хранила документы, - паспорт был на месте. Хоть это!
Проскурников успокоил Марину.
Паспорт вам быстро сделают. Мы посодействуем.
Наташа вдруг подумала, что не предложила ему даже чашку ко - фе. Она быстро исправилась.
Чашечку кофе?
Спасибо, в другой раз. Я думаю, мы ещё встретимся, - как-то загадочно-обещающе сказал он. И добавил, - не оставить ли вам Сергея? А то ведь дверь у вас порушена.
Не надо, что вы, спасибо! - в два голоса заговорили женщины.
Мы к двери что-нибудь подтащим! - Пообещала Марина.
После ухода милиции подперли дверь креслом.
Наташа вынула из бара бутылку мартини.
Удивляюсь, чего он спиртное оставил? Непьющий? А может, дейс-твительно, баба?
Марина фыркнула.
Сейчас бабы у нас почище мужиков лакают. А ты что, думаешь, и вправду - баба?
Наташа разлила по бокальцам мартини.
Не знаю. Может, и баба. Мне кажется, мужик бы все проще сде-лал. Никаких масок и подошв, просто шляпу надвинул или платок на рот и все. Как террористы! А тут бабьи придумки... Давай выпьем, хоть и болит голова до ужаса, может, наркоз поможет.
Слушай, - сказала вдруг Марина таинственным шепотом, - а вдруг это Шурик? Не сам, конечно, явился, мы б его узнали сразу... Навел! У него глаза завидущие, а ни хрена нет.
Не-ет, - протянула Наташа, - он, может, опустился совсем, но..
Марина попеняла ей.
Вот, Евгеньич же просил, чтобы мы все сказали, что думаем, что предполагаем. Я хотела было сказать, но кто я такая. Но кто бы это ни был, - сволочь он! Баб ограбил! А знаешь, мне сыщик этот понравился, такой, чувствуется, самостоятельный, умный. Он - найдет!
