Мила Бояджиева - Поцелуй небес
- Она просит опустить шторы и привести ее родственницу... Она не узнает меня... Она говорит по-французски...
Советники Хосейна, получив сообщение от врача, вздохнули с облегчением: девушка выжила, но потеряла память, и вполне вероятно, что она до конца жизни останется слабоумной. Во всяком случае - теперь можно было с определенностью сказать, что чем темнее будет разум иноверки, тем продолжительнее окажется ее жизнь. Советниками эмира был разработан подробный план дальнейших действий. Все участники операции "Наследник" получили кодовые номера , а географические точки - условные названия. При отсутствии форс-мажорных обстоятельств, Хосейн Дали Шах, мог рассчитывать на предъявление сына подданным к следующему празднеству Наврус-Байрама, а именно - ровно через 9 месяцев.
- За это время естественно, как в чреве матери, созреет новый представитель династии, - сказал Хосейну профессор Кин, сильно обнадеженный понятливостью и терпимостью эмира, согласившегося на план "постепенного завоевывания" Максима. - Имейте в виду, ваше высочество, что ваш сын, как бы ни сильна была наследственность рода, все же наполовину русский. Конечно же, это весьма условное деление. Многие народы вообще считают женщину лишь сосудом, вынашивающим плод мужчины, но генетики уже давным-давно разобрались, что дела обстоят намного сложнее: родительские хромосомы с набором психо-соматических признаков могут быть представлены у плода в разнообразном сочетании. Выявлены доминирующие компоненты. Так, например, представители Вашей расы в союзе с европейской почти неизбежно победят - у ребенка будет смуглый цвет кожи, черные глаза и волосы, но по какому типу начнет развиваться его психика? Унаследует ли дитя горячую кровь южных предков, темперамент, эстетические, кулинарные даже пристрастия?
- К сожалению, я не имел возможности хорошо узнать мать моего сына, но мне показалось, что при благоприятных обстоятельствах, она могла бы командовать армией, - улыбнулся Хосейн. - Конечно, такой карликовой, как в моем государстве. Доказательство тому - нос мальчика. При разделе хромосом русским все же удалось выиграть часть территории, что свидетельствует только в их пользу. В остальном - я не намерен им уступать. У меня есть все основания полагать, что древняя кровь моих предков проявится в сыне в самых лучших своих качествах.
Профессору Кину не пришлось лицемерить в уважительном полупоклоне: ему нравился этот восточный царек, сумевший обеспечить благополучие и мир своей земле, импонировала его европейская выправка, сочетающаяся с твердым и властным нравом, тонкая породистость черт и звериная гибкость тела. Профессор не имел привычку предвосхищать события, но интуиция подсказывала ему: эмир сделал правильный ход, вернув себе этого мальчика. 3
...И снова они отправились путешествовать: Макс, Вика, Амир, доктор и двое "друзей" господина Хосейна. Только путь был куда сложнее и интереснее: две пересадки на самолеты, разные машины - одна лучше другой. Вика уже могла ходить, но ее перевозили в специальном кресле под присмотром доктора, опасавшегося пока снимать бинты и настрого запретившему больной разговаривать. Да она и не пыталась: успокоительные лекарства держали сознание в постоянной полудреме, и окружающее струилось мягким теплым сновидением.
Максим проявил себя молодцом - посвященный в суть дела, он старательно подыгрывал взрослым, выполняя малейшие распоряжения. А дела обстояли неважно: дядю Леню, оказывается, как сообщил Амир, срочно отозвали обратно в Афганистан с мамой- Женей и Анечкой. Моджахеды, пробравшиеся в Москву, хотели похитить Вику и Макса, взяв их в заложники и требуя выдачи генерала. Господин Хосейн и Амир, являющиеся друзьями и союзниками Шорникова, перехватили детей и должны спрятать их в надежном месте. Для путешествия Вике были сделаны фальшивые документы на имя Виктории Лурье, француженки,проходившей на востоке курс специального лечения. Сопровождающий ее доктор имел на всякий случай бумаги, свидетельствующие о тяжелом психическом недуге девушки. Амир же, вместе со своим двенадцатилетним глухонемым племянником намеревался совершить небольшой круиз по Европе.
В каннском аэропорту приехавших встречал микроавтобус с эмблемой клиники "Пигмалион" на белом боку. Макс, умирая от любопытства, все же помалкивал, старательно играя роль глухонемого, Виктория спала, уложенная на специальные носилки.
- Теперь мы уже во Франции, и задание меняется: ты должен стараться говорить со всеми по-французски- и чем больше
- тем лучше, - сказал Максиму Амир. - Здесь мы будем жить несколько месяцев, пока не получим сообщения от генерала.
- И Новый год тут будем встречать? А как же школа? - не веря своему счастью, выпытывал Максим.
- Учиться ты обязательно будешь. Но - здесь, и по другой программе. Ты же должен стать настоящим, умным, образованным и сильным мужчиной, слегка разочаровал его Амир.
Машина поднималась все выше в горы, оставляя внизу море, маленькие, карабкающиеся по склонам селения, и , наконец, миновав тенистую, уходящую в кленовые заросли аллею, остановилась у высоких глухих ворот.
Ворота открылись сами собой, и они въехали на территорию парка, вполне напоминавшего территорию пионерлагеря под Одессой, где однажды был Максим, только вместо гипсовых пионеров с горнами вдоль длинной прямоугольной клумбы стояли каменные вазы с маленькими пальмами, а "клубный корпус" заменял двухэтажный коттедж. Деревянные террасами опоясывали дом, а сквозь стеклянные стены было видно все, что происходило внутри. А происходило там следующее: мальчик лет 10-11 стаскивал по лестнице, ведущей на второй этаж, большой ящик, а дама, стоящая внизу, что-то ему кричала и раздраженно махала рукой, наверно, запрещая. Цепкий глаз Максима мгновенно оценил ситуацию, а когда ящик покатился по ступеням, он мгновенно понял, что к ногам нарядной дамы вместе со скатившимся кубарем мальчишкой посыпалось не что иное, как самые наинтереснейшие вещи - мячи, ружья, игрушечные автомобили и пистолеты.
Через секунду дама уже стояла на пороге дома, приветствуя вышедших из машины гостей. Максим кинулся к хозяйке первым и вежливо поздоровался : "Бонжур, мадам!" - протягивая руку. Женщина наклонилась к нему и провела рукой по кудрявым волосам:
- Здравствуй, здравствуй, милый! Очень рада, что ты приехал, промурлыкала она по-французски, но так внятно, что Максим отлично понял. От этой картины у Амира на мгновение перехватило дыхание, как от сильного удара поддых. Когда в голове прояснилось, причина потрясения стала ему ясна: в подвижной прозрачной тени от большого каштана обнимала своего сына российская Светлана Кончухина, покоившаяся, по его данным, уже десять лет, на маленьком подмосковном кладбище!
- Ванда Динстлер! - представилась женщина, улыбнувшись Ланкиными глазами, и знакомые Амиру до боли крепкие ноги на высоких каблучках сделали кокетливый книксен.
Сходство было настолько ошеломляющим, что бдительный Амир, подозревающий во всем козни врагов, не мог поверить в странное совпадение и запросил по своим каналам информацию на фрау Ванду. Как ни страшно - это была совсем другая женщина, не находящаяся с московской Ланой даже в самом отдаленном родстве. Игра случая, прихоть судьбы, погибель, посланная твердокаменному ожесточенному многолетней борьбой, сердцу Амира.
И все-таки были там, на лицевой стороне неведомой нам вышивки, обозначены и еще какие-то узоры, завязаны странные узелочки: Максим, не помнивший и не знавший (даже по фотографиям или рассказам) собственную мать, сразу потянулся к чужой, иноязычной женщине, бойко лопоча с ней на своем примитивном французском. Ванда, в свою очередь, прониклась теплом к приезжему мальчугану, окруженному неведомой ей тайной, и приняла это чувство за нормальную женскую жалость. А чуть позже, когда выяснилось, что Макс родился в один год и даже день с ее Крисом, призадумалась. Иногда, наблюдая за Максом, она обнаруживала в себе явные признаки умопомешательства - этот ребенок, занесенный сюда, в Альпийскую глушь неведомо какими ветрами, казался ей родным, в его повадках, ужимках, смешках, гримасах как в зеркале виделась маленькая Ванда Леденц, резвящаяся под сенью своего любимого, давно уже канувшего в безвозвратное прошлое абрикосового сада.
И этому-то образу предстояло исчезнуть. Ванда узнала от мужа, что мальчик привезен в клинику для постепенного и незаметного для него самого изменения внешности. Особенно странны казалось то, что Йохим, давно уже отказавшийся от своего тайного метода, на этот раз согласился.
Представленный профессору мальчик, наскоро поздоровался и умчался к Кристиану, подготовившему для гостя свои игрушечные сокровища. Сундук был вытащен на лужайку, и оба паренька, обвешанные саблями, ружьями, облеченные в индейское боевое оперенье, полностью увлеклись игрой.
