Валери Парв - Моя дорогая Женевьева
- В таком случае мне было очень приятно работать с вами, Джеймс, - она уселась на водительское место, а он - на сиденье рядом. - Через пятнадцать минут я доставлю вас к вашему автомобилю.
- Я не тороплюсь, - сказал он, чем застал ее врасплох. - Я хотел бы обсудить с вами еще несколько вопросов.
Они уже подъехали к ее дому, а Джеймс так ничего и не спросил, лишь говорил о каких-то малозначимых вещах.
- Не хотите зайти на кофе? - предложила Зои и затаила дыхание в ожидании ответа.
Он кивнул. Зои не могла понять, привлекает ли она его так же, как он ее, но по крайней мере он не отказался.
Квартира у нее была скромная, но уютная. Конечно, он привык совсем к другому, подумала Зои, переступая через игрушки в холле по дороге в гостиную. Она сама оклеила ее обоями кремового цвета, украсила мексиканским ковром ручной работы и добавила несколько ярких деталей, например глиняный кувшин с огромными бумажными подсолнухами.
Джеймс сел на диван, а она принесла кофе и домашний ореховый пирог. Однако от пирога он отказался, а кофе так и остался нетронутым, потому что внезапно Джеймс произнес:
- Зои, я должен вам кое-что сказать. Он выглядел таким серьезным, что она внезапно испугалась.
- Если вас беспокоит вопрос о наследовании...
- Это не о доме, - перебил он. - Это связано с Женевьевой.
На секунду имя сбило ее с толку, затем она поняла:
- Вы имеете в виду Джинни. А что такое? Джеймс достал из кармана пиджака пачку документов.
- Я не знаю, как помягче сообщить это вам, но сомнений нет. Ребенок, которого вы зовете Джинни, - моя дочь, Женевьева. Здесь все доказательства, которые вам могут потребоваться.
Глава 2
Зои показалось, словно холодная волна накрыла ее с головой. Ей вдруг стало тяжело дышать. Вот, наверное, что чувствуешь, когда тонешь, подумала она.
- Она. - что?
- Она моя дочь, которую у меня отняли полтора года назад. Ее настоящее имя - Женевьева Матильда Лэнгфорд.
Острая боль сдавила сердце Зои. Она-то думала, что Джеймс решил продлить встречу не ради деловых вопросов. Правда же привела ее в неописуемый ужас. Весь его интерес к ее замужеству и ребенку был вызван лишь желанием проверить уже известную ему информацию. Словно пантера, играющая со своей добычей, он всего лишь выжидал подходящий момент, чтобы сообщить ужасную новость. Она была настолько шокирована, что чувствовала себя не в состоянии защищаться.
Он пришел, чтобы забрать Джинни. Эта мысль обожгла ее. Ее красавица, ее любимая дочурка принадлежала ему.
Этого не может быть! Это страшный сон, от которого она вот-вот пробудится. Она почувствует, как Джинни настойчиво тянет ее за волосы, заставит себя открыть глаза и станет спорить, что еще рано вставать. "Мамочка, но солнышко уже встало", - будет твердить Джинни. Смеясь, Зои спустит ноги с кровати и с пожеланием доброго утра прижмет к себе сладкое детское тельце.
- Зои, с вами все в порядке? Голос Джеймса вернул ее к грубой реальности.
- Со мной все нормально. Я просто.., не знаю, что сказать.
- Не надо ничего говорить. Вы прекрасно заботились о Женевьеве.
Зои вздрогнула от решимости, прозвучавшей в его голосе, и с трудом произнесла:
- Вы говорите так, словно все кончено. Он вскинул голову.
- Вы же понимаете, что так и есть. Вы могли заниматься ее воспитанием, только пока не удавалось разыскать ее родственников. А теперь у нее есть семья. Я ее отец, и она должна быть со мной.
- Но Рут мне говорила... - Зои прикусила язык, чтобы не выпалить все накопившиеся обвинения. Рут удалось убедить ее, что отец Джинни был бесчувственным дикарем, безразличным к жене и дочери.
Джеймс покорно вздохнул:
- Что бы она ни говорила обо мне, это могло быть такой же ложью, как и ее вымышленное имя.
Зои засомневалась. Пока они осматривали дом, в ней стало зарождаться сочувствие к нему. Тем не менее Рут отзывалась о нем как о трудном и равнодушном человеке, слишком занятом бизнесом, чтобы проводить много времени с семьей. Каков же настоящий Джеймс Лэнгфорд? - думала она.
Он был широко известен как ни перед чем не останавливающийся предприниматель, создавший международную компанию связи. Журнал "Тайм" назвал его однажды "австралийским бульдозером". А теперь она стояла на пути этого бульдозера, и, если придется, он ее раздавит. Зои ухватилась за еще одну соломинку. - Вы же сказали, что ваша жена увезла дочь в другую страну. - Может быть, все-таки произошла какая-то путаница с фамилиями? Он кивнул.
- Так и было. Она уехала в Австралию. Когда мы познакомились, моя компания занималась созданием сети спутниковой связи на Ближнем Востоке. Рут обеспечивала безопасность проекта. Никто из нас не предвидел случившегося, но для иностранцев это было замкнутое и одинокое место. Политическая ситуация была непростой, и нам не разрешалось выходить из штаб-квартиры поодиночке. Он поморщился. - В подобной ситуации люди проявляют друг к другу больше интереса и быстрее завязывают отношения, чем в обычных обстоятельствах.
- Вы поженились на Ближнем Востоке? - осипшим голосом спросила она.
- Мы этого не планировали, пока Рут не забеременела. - Услышав резкий вздох Зои, он нахмурился. - Не будьте такой впечатлительной. Мы принимали меры предосторожности, но Рут перенесла пищевое отравление, и таблетка не оказала нужного действия. Рут не относилась к женщинам, которые стремятся завести семью, и не думаю, что она бы ответила мне "да", если бы не беременность.
По опыту своего непродолжительного знакомства с его женой Зои догадывалась, что он прав. Рут производила впечатление женщины, наслаждавшейся своей властью над мужчинами, но не любившей подолгу оставаться на приколе. Как мать она мало интересовалась успехами своего ребенка, о которых Зои сообщала ей регулярно.
Рут во многом напоминала Зои бабочку, беспрестанно порхавшую с цветка на цветок и не терпящую, когда что-то не по ней.
- Я подозреваю, вы знаете, что она из себя представляла.
- Я была знакома с ней очень недолго, - объяснила Зои. Голос ее звучал глухо из-за боли, сдавившей горло. - Она представилась как Рут Сэливан и сказала, что работает курьером в деловой части города. Иногда она оставляла Джинни у меня на ночь, так что я привыкла к тому, что девочка здесь спит. Но, когда однажды Рут не приходила за дочкой два дня, я отправилась к ней узнать, не заболела ли она. Никто не открывал, а соседи ее не видели, так что я позвонила в полицию.
- Которая обнаружила, что она погибла при крушении парусника, - договорил Джеймс. Судя по его голосу, он до сих пор не свыкся с этим.
- По словам полицейских, у нее были довольно легкомысленные приятели, подбивавшие ее пробовать все новые и новые опасные виды спорта, - добавила Зои.
Джеймс тяжело вздохнул.
- Зная Рут, я не думаю, что ей требовались уговоры. Она любила ходить по лезвию ножа. Это давало ей ощущение полноты жизни. Работа на Ближнем Востоке удовлетворяла ее потребность в приключениях. Я должен был предвидеть, что она и со мной не остепенится.
- Что же между вами произошло? - Зои не удержалась от вопроса, желая знать как можно больше о жизни Джинни до того, как она попала к ней. До сих пор она могла строить догадки лишь на основании рассказов Рут.
Его лицо помрачнело.
- Когда выяснилось, что она беременна, я предложил вернуться в Австралию, чтобы ребенок родился здесь. - Прежде чем продолжить, Джеймс долго напряженно молчал. - Некоторое время все, вроде бы, шло неплохо, потом Рут заскучала. Мне пришлось снова поехать на Ближний Восток, чтобы завершить начатое. Рут хотела ехать со мной, но Женевьеве не исполнилось еще и двух лет. Я постарался до минимума сократить свою поездку. Предполагалось, что меня не будет всего месяц.
Его голос дрогнул. Зои ощутила боль, причиняемую ему воспоминаниями, словно это была ее собственная боль. В каком-то смысле так оно и было. Если бы не эти события, разыгравшиеся в другой части света, ей бы сейчас не пришлось страдать.
- Неужели она не могла подождать месяц? - выдавила Зои, произнося то, что ему было не под силу. Как могла женщина, мать его ребенка, не ждать всю жизнь человека, которого любила, если это необходимо?
- Под конец.., вмешались обстоятельства. Прошло гораздо больше месяца, прежде чем я смог вернуться, - хрипло ответил он. - К моему приезду ее уже не было, и она забрала с собой дочь.
Зои машинально отметила, что он не попытался объяснить, какие именно обстоятельства задержали его. Что бы ни случилось, это не ее дело. Он рассказывает свою историю, только чтобы помочь ей понять, как Джинни попала к ней на воспитание. Самым нелепым было то, что она все понимала. На его месте она тоже сделала бы все на свете, чтобы разыскать ребенка. Но материнские чувства сопротивлялись этому всеми силами. Как она могла справиться с тем, что ей предстоит расстаться с Джинни?
- Я понимаю, как вам должно быть тяжело, - признал Джеймс. И тем не менее она чувствовала, что никакие уговоры и даже слезы не собьют его с пути, как один утес не может изменить мощного потока реки.
