Фабио - Таинственный
- Ну? Так вы женаты? - И зеленоглазая нахалка добавила: - Не беспокойтесь, я спрашиваю вовсе не потому, что, если вы свободны, мне хотелось бы с вами встречаться.
"Может, она умеет читать чужие мысли?" - удивился Сойер.
- Нет, не женат.
В голове его возникла до боли знакомая картина: женщина - другая женщина - в подвенечном платье спешит ему навстречу. Она молода и прекрасна, лицо светится от счастья... а в следующее мгновение это лицо заливает кровь.
Чтобы избавиться от ужасных воспоминаний, он посмотрел на сидевшую рядом незнакомку. Их взгляды встретились, и за какое-то короткое мгновение Сойер успел понять, что она лгала: он все-таки ее заинтересовал.
Но ведь и он лгал самому себе, хотя и не собирался ничего предпринимать по этому поводу. Он не имел права испытывать к ней влечение, не имел права даже вообразить, каково это было бы - забыть о том, кто он такой, вернее, кем его считают, прижать к себе эту маленькую очаровательную злючку и накрыть ее упрямые губы своими, а потом...
- Можно вас кое о чем спросить? - сказал Сойер, только чтобы отвлечься от мыслей и чувств, на которые он не имел права.
- Спрашивайте. Хотя это еще не значит, что я вам отвечу.
"Слова, слова", - мрачно подумал Сойер, выруливая на особенно крутом повороте.
- Откуда вы приехали?
- Из Нью-Йорка.
Сойер кивнул. Так он и думал. Богатенькая городская девчонка, у которой наверняка очень небольшой опыт вождения, особенно по ухабистым захолустным дорогам, да еще и в снежную бурю.
- Разве вы не собираетесь спросить, куда я направлялась?
- А разве вы мне уже не сказали? В Близзард-Бэй. - Еще не договорив, Сойер понял, что ошибся. Об этом не было сказано ни слова.
Он просто знал - знал, и все тут. Так же, как знал, что где-то на пустынной дороге находился тот, кто нуждался в его помощи. Так же, как когда-то давно он инстинктивно чувствовал разные другие вещи, порой страшные.
Спутница пристально посмотрела на него:
- Я не говорила, куда ехала.
- Неужели?
- Нет.
- Что ж, теперь вы знаете, куда я вас везу. Близзард-Бэй - ближайший населенный пункт, так что вполне логично, что мы едем именно туда.
Она кивнула.
Сойер все еще чувствовал на себе ее взгляд. Казалось, молодая женщина не вполне уверена, можно ли ему доверять.
"Вот и славно, - мрачно подумал он. - Ты должна быть подозрительной. Не верь мне, красавица, не верь никому".
Глава 2
Над входом в гостиницу был выложен в камне год постройки дома - 1890 и висела вывеска: "Дом 1890. Ночлег и завтрак". Дверь со вставкой из матового стекла отворилась еще до того, как Джори успела постучать.
- Ты жива! - Проем заслонила фигура Гретхен Экхард. Она была гораздо выше и крупнее Джори.
- Я жива, - эхом повторила Джори слова подруги, на круглом лице которой была написана искренняя озабоченность.
- Входи же скорее. Должно быть, ты совсем закоченела, дрожишь как осиновый лист.
- Так и есть, - согласилась Джори, хотя на самом деле не могла бы с уверенностью сказать, в какой мере ее дрожь вызвана ледяным ветром. В этом мужчине было что-то такое...
Она оглянулась и увидела, как "шевроле" отъехал от тротуара. Значит, он дождался, пока она благополучно войдет в дом, и лишь потом уехал. Как порядочный кавалер после свидания. Только никакого свидания не было. Она даже не знала его имени.
- Никак это был Сойер Хоуленд? - спросила Гретхен. Джори оглянулась и поняла, что Гретхен заметила машину и, по-видимому, узнала водителя.
- Так его зовут?
Гретхен кивнула. Когда она провожала взглядом удалявшуюся машину, светлые брови почти сошлись на переносице.
- Джори, как ты оказалась в его машине?
- Он подбросил меня до города. Я... в общем, разбила "рейнджровер" на Шестнадцатой дороге.
- Ты разбила машину? Ох, Джори...
- Со мной все в порядке. - Джори демонстративно поежилась. - Если не считать того, что я замерзла. Нельзя ли мне...
- О Господи, конечно. Входи. - Гретхен отступила и придержала дверь, пропуская подругу в вестибюль большого старого дома.
Джори остановилась у самой двери, которую Гретхен поспешно захлопнула за ней, и огляделась, испытывая сложное чувство: и благоговение, и ностальгию, и любопытство. Она знала, что после смерти родителей Гретхен устроила в их доме гостиницу. Джори предполагала, что переоборудование подразумевает определенную перестройку старого здания. Однако все выглядело точно так же, как прежде. Джори словно перенеслась в прошлое. Ничего не изменилось, совсем ничего.
Те же лепные потолки и дубовые полы, покрытые темным лаком, на котором заметна любая царапина. Те же обои с поблекшей позолотой, со следами протечек в некоторых местах, а кое-где и отставшие от стен. У двери, которая вела в глубь дома, по-прежнему громко тикали высокие старинные напольные часы, принадлежавшие еще деду Гретхен.
Налево от входа располагался двойной арочный проход, за которым, как помнила Джори, была парадная гостиная. Справа начиналась довольно крутая лестница на второй этаж. На потертых ступенях лежала все та же зеленая с золотом ковровая дорожка. На стене вдоль лестницы - это Джори тоже помнила висели черно-белые фотографии в резных рамках викторианской эпохи, в основном изображавшие неулыбчивых предков Гретхен, застывших в напряженных позах.
- Гретхен, дом совсем не изменился! - воскликнула Джори, продолжая осматриваться.
Она тут же пожалела о своих словах, заметив выражение, мелькнувшее на круглом лице подруги. Взмахнув светлыми ресницами, Гретхен опустила глаза, пальцы принялись нервно перебирать кончик длинной косы. Эту привычку подруги Джори помнила еще с детства и сейчас с удивлением отметила, что она сохранилась. Гретхен всегда начинала теребить косу, когда ее что-то тревожило или раздражало.
На этот раз было ясно, что ее беспокоит. Гретхен всегда болезненно относилась к деньгам, вернее, к тому, что у Джори их было много, а у ее родителей, можно сказать, почти не было. Она была поздним ребенком в семье "голубых воротничков" и выросла в мире, который очень отличался от мира Джори.
В детстве всякий раз, когда Джори оставалась ночевать у Экхардов, Гретхен многословно извинялась за синтетическое одеяло, отсутствие кондиционера и унылый вид из окна на переулок, отделявший их дом от соседнего.
Джори же, в свою очередь, завидовала тому" что подруге посчастливилось провести все детство в одном и том же доме, каким бы обшарпанным он ни был. Пусть старое здание нуждалось в ремонте, зато Гретхен могла называть его своим домом. И хотя ее родители были старомодными, отстали от времени и придерживались множества строгих правил, по крайней мере они всегда были рядом с Гретхен и давали ей ощущение стабильности, семьи.
Сейчас Джори подумала: признавалась ли она когда-нибудь Гретхен, что завидовала ей? Она не помнила. Может, да, а может, и нет. В любом случае можно сказать об этом сейчас.
- Знаешь, ты счастливая, - начала Джори. - Всю жизнь живешь в одном и том же доме и...
- Гретхен? - окликнул из-под арки мужской голос.
Джори замолчала и обернулась. Она увидела незнакомого мужчину, среднего роста, плотного телосложения, с седыми волосами и усами. Он был одет в коричневые вельветовые брюки и фланелевую рубашку.
- Извините, что помешал, но огонь в камине почти догорел, а дров в ящике не осталось.
- Дрова есть в сарае, - отозвалась Гретхен. - Я пойду принесу.
- Нет, не надо, я сам принесу. Я все равно собирался домой.
- Так рано? Но...
- Гретхен, у меня накопилось много бумажной работы. Но я занесу дрова по дороге. Тебе незачем выходить из дома в такую метель. Лучше побудь с Джори... ведь это Джори, я не ошибся?
Гретхен с улыбкой кивнула, хотя было заметно, что она расстроена тем, что мужчина уходит. Она положила руку на плечо гостьи и представила их друг другу:
- Джори, это Карл Андерсен, мой... мой приятель.
"Боже, да она покраснела", - заметила Джори. И действительно, веснушки на пухлых щеках растворились на фоне румянца. Тронутая этим зрелищем, Джори не смогла скрыть улыбки. По-видимому, Гретхен была влюблена - Гретхен, которая в юности, как это случается с застенчивыми девочками, переживающими из-за лишнего веса, почти постоянно страдала от какой-нибудь очередной безответной любви. "Как хорошо, что она наконец нашла себе кого-то", подумала Джори, украдкой разглядывая Карла.
Но, заметив напряжение, проступившее на лице Андерсена, она вдруг поняла, что, возможно, и это чувство Гретхен осталось безответным. Или Карла просто смутило слово "приятель", которое употребила Гретхен? Все-таки далеко не мальчик, ему, пожалуй, под пятьдесят. А раскрасневшаяся Гретхен в джинсовом комбинезоне, с длинной косой и выражением откровенного обожания на круглом лице выглядела трогательно и немного по-детски.
Карл быстро оправился от смущения и протянул Джори руку.
- Рад с вами познакомиться. Гретхен мне очень много о вас рассказывала.
