Мила Бояджиева - Рим, конечно Рим! или Итальянское танго
- Оставь. Приложи листик йодистых водорослей, а над ним заплети стягивающую косичку - вот и будет шов с повязкой. Сутки я ещё как-нибудь продержусь. - Он застонал, но тут же, заметив страх Кристины, засмеялся. Я очень живучий, детка. Ну, просто, как собака.
Кристина завершила операцию, но Санта удержал её руки, пристально глядя в испуганные глаза.
- Твои ноги я спас. Теперь очередь губ. Эти ублюдки сдирали пластырь вместе с кожей! - Санта скрипнул зубами. - Я достану их, Кристи.
Он прижал её к себе, обнимая и покачивая, как ребенка:
- Ты, моя бедная, затравленная, одинокая девочка. Мужественная и сильная девочка Кристина. Ну, поплачь, поплачь, детка, а я прошепчу тебе песенку... - Легонько раскачиваясь, Санта тихо запел что-то печальное, ласковое... - Это старинная колыбельная, про сиротку, попавшего в бурю, но спасенного Девой Марией. Жаль, совсем горло сорвал, только мурлычу, как кот.
Кристина замерла, прислушиваясь, а когда песня кончилась, подняла на него блестящие от слез, благодарные глаза.
- Поцелуй меня, Санта.
- Санта-Рома. Меня зовут Романо...
- Невероятно, что ужасы и горе так тесно соседствуют с радостью! Какой-то крохотный кусочек времени, и прямо сразу, без перехода границы, я ныряю в блаженство, - сказала Кристина, не отрывая взгляда от вечернего неба, в котором кружила, то появляясь, то исчезая, совершенно розовая от закатного солнца чайка.
Они лежали, тесно прижавшись, боясь пошевелиться, спугнуть то невероятное, что произошло с ними. От первого, нежного поцелуя, до последних, дурманящих ласк прошло несколько часов. Нет, целая вечность, превратившаяся в чистейшее наслаждение.
- Еще вчера, записанные в смертники, сегодня мы предаемся любви, наивные и забывчивые, как дети. - Грустно продолжил Санта. - Вот и эта птица кружит над морем, наслаждаясь синевой, свободой, простором, ощущая силу в своих легких крыльях, высматривая зорким глазом мелькнувшую в волнах рыбку... И всего лишь маленького кусочка свинца, пущенного сдуру мальчишкой или пьяницей, достаточно для того, чтобы наступил конец. Тьма... Согласись, девочка, - Санта приподнялся на локтях, окидывая Кристину восторженным взглядом, - было бы обидно умереть вчера.
- И ещё обиднее будет сделать это завтра...
- Знаешь... - Санта взял длинную светлую прядь и медленно разжимая пальцы, задумчиво смотрел на рассыпающиеся, струящиеся волосы. - Как песочные часы, - так и скользят в вечность... Знаешь, ты мне тогда уже показалась странной. Стояла у дома, держа на ладони кленовый листок и что-то шептала - нежная, испуганная, как дикая лань. Потом сидела у камина, рассказывая небылицы своим завораживающим голосом...
Кристина недоуменно подняла брови:
- Каким-таким голосом?
- Русский акцент очень чувственный. И сильный. Он сразу создает ощущение мощи, значительности, власти... Поверь, я знаю толк в звуках... Ты казалась хрупкой и в то же время опасной.
- Опасной? Но почему?
- Я знал уже многое про тебя. Об этом расскажу потом. Но то, что я знал, притягивало. Ницше писал: "Мужчина любит игру и опасность. Но почему он любит женщину? Потому что она и есть все это". А ты была вдвойне, втройне опасна... Прежде всего потому, что притягательна...
- А, во-вторых, потому что русская? Русские все шпионы, воры и убийцы? И ты даже не нашел нужным сказать мне свое настоящее имя, - нахмурилась Кристина.
Санта рассмеялся.
- Просто моя детская кличка куда скромнее. Святой. Их так много в Италии. На каждом углу. А Рим - всегда один.
- Значит, теперь я могу звать тебя Рома? Не верю. Это ты специально придумал, зная, что я влюблена в этот город.
- Это придумала моя мать. Она назвала меня Романо. Сладкоголосая Лидия была цыганкой, поющей под бубны и мандолину... Мама безумно любила "красивое" - породистых лошадей, шикарные машин, богатые дома, яркие украшения и шелка... Поэтому-то и выбрала моего отца. А потом велела всем звать сына Ромой... "Рим - это так прекрасно. Особенно для певца". Мне едва исполнилось три года, но мама пела вместе со мной и была уверена, что вырастит знаменитого певца... Все цыганки немного провидицы, - шутливо заметил Санта. - И, наверно, она знала, что когда-то в жизни сына появится девушка, которая станет звать его Рома... Санта искоса глянул на Кристину. - А ведь и вправду, детка, я так хочу стать твоим покоренным Римом!
- Никудышная я завоевательница, милый. Все жар-птицы, ухваченные жадной девочкой в волшебном саду, оказались воробьями... Но об этом лучше не вспоминать сейчас. Сейчас в моих руках сам Рома! Санта-Рома!.. А где твои родители, Рома? Твоя мать тоже певица?
- Молчи. - Санта опечатал губы Кристины поцелуем. - Не время для длинных монологов. Мне много надо рассказать тебе, дета. Только я сам ещё не все понимаю. А тому, что понимаю, ты прост не поверишь. Мы были сегодня очень близки, когда стали просто мужчиной и женщиной. Но Санту и Кристи разделяет пространство, похожее на пропасть... - Он виновато посмотрел на девушку. - Я не такой уж "святой", детка. И в том, что тебя едва не убили, наверно, есть и моя вина.
- А то, что я жива, наверняка, на твоей совести! И уже за это Санта заслуживает награду. О, нет! - засмеялась Кристина, отметив недоумение Санты. - Не от меня, - я сама награждена тобой. Твоей близостью, твоей заботой, самоотверженностью... Перестань, я серьезно, ведь ты сам говорил о птице... Той, что в любой момент могут подстрелить... А если не случиться у нас больше серьезного разговора... И, возможно...
Кристина задумалась и Санта подхватил недоговоренную фразу:
- ...Возможно, он и не нужен будет в другой, настоящей жизни...
- Да, мы - сказочные персонажи, в сказочном царстве... Во сне, который скоро кончится... Сегодня ты даже не спросил, есть ли опасность... То есть, глотаю ли я таблетки. Ты не думал обо мне, как думают своей женщине. Случайная попутчица, абстракция, символ...
- Вот глупости! - возмутился Санта. - Я же не идиот - какие здесь таблетки? Понятно, что у тебя другие меры предосторожности, раз ты молчала.
Кристина насмешливо глянула на него и бросила в воду камешек. Он пронизал зеркальную поверхность три раза.
- У меня вообще все другое, - загадочно вздохнула она.
Ночь наступила сразу, как бывает на юге. Только что все небо с западной стороны пылало закатным заревом, золотя морскую гладь, и вот уже залегли на холмах лиловые тени, в сквозящей зеленью небесной глубине заблестели почти прозрачные звезды. Очень скоро небесный купол затянулся угольным бархатом, став плотным и округлым, а на бархате, как в планетарии, отчетливо и ярко засияли алмазные россыпи.
Тщетно отгоняя тревожные мысли, Кристина сидела у воды одна. Санта ушел, лишь только сгустились сумерки, прихватив пистолет и оставив ей две ракушки воды. Ждать одной в пещере было просто невыносимо - черный ящик, полный видений и призраков. Как быстро они плодятся в темноте ! Таящийся в засаде инспектор Курбе со своими ребятами, среди которых и тот - мертвый, павший в ночь побега... Элмер, замеченный Кристиной впервые у подъезда "Карата". - Выскочил из открытой ярко-красной машины, наклонился, чмокнув сидящую за рулем красавицу, откинул длинную русую прядь, а в виске - дыра! А вот и пистолет Санты, упирающийся в спину...
Вскрикнув, Кристина выскочила из норы и теперь сидела у моря, теряясь в сомнениях. То ей казалось, что спутник сбежал, то она замирала от страха, представляя его, настигнутого врагами. Кристина запрещала себе думать о произошедшем с ними, боясь понять, что чувство, вспыхнувшее и разгоревшееся, несмотря ни на что, намного серьезнее "лирического эпизода". Прежде она без оглядки назвала бы его любовью. Да, именно такой должна была стать её настоящая любовь - невероятной, страстной, нежной, восторженной... Не только партнершей в сексе, а подругой, сестрой, дочерью, желанной возлюбленной, почувствовала себя Кристина в объятиях этого странного человека. Именно его любила она всегда, с самого своего рождения. Просто появилась на свет с этой любовью, с его образом в душе, мерещившемся во сне и наяву. Поэтому тогда, у шоссе, в ярком свете фар увидела это лицо ямочку на подбородке, взъерошенную копну цыганских волос, насмешливые, зоркие глаза и потом всегда носила с собой заветный образ, - моментальное фото суженого.
Именно его ждала она всем своим сердцем, стремящимся к преданности и преклонению, всем своим телом, жаждущим единственного властелина... Но кого? Человека с туманным прошлым и загадочным настоящим? Веселого, бесшабашного парня с претенциозным именем, многозначительной кличкой и тенью подозрений за спиной. Подозрений, которые, вопреки всему, продолжали подавать свои глумливые голоса.
Солгал ли Элмер? Ошибся ли Стефано или её водит за нос циничный и хитрый преступник? "Нет! - вопила в отчаянии Кристина. - Не может быть! Ты же чувствуешь, ты знаешь сердцем: он не такой".
Увы, Кристина уже убедилась, как легко подчиняется разум чудесным иллюзиям. "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман"... - "Верно, верно, - подмигивали Кристине звезды. - Мы тоже - обман, свет, отправившийся во Вселенную миллиарды лет назад. Но мы прекрасны. Мы зачаровываем и вдохновляем. Мы призываем творить красоту..."
