Наталия Рощина - Любовь вхолостую
Белов с довольной ухмылочкой направился в соседнюю комнату, где за закрытой дверью трудились Женя и Степан. На ходу спросил:
— Скажи, а почему ты выбрал именно Вику? — Остановился и приготовился выслушать долгий, все объясняющий ответ, Проскурин разочаровал его:
— Это она меня выбрала — только и всего.
Вадим поднял руки вверх в знак того, что считает себя побежденным. Ему очень понравилась такая краткость. Теперь он понял, что это применимо к нему и Вале. Конечно, именно так и было. Просто ему тоже этого хотелось, и он не противился развитию событий.
Перешагнув порог комнаты, где ребята колдовали над будущими компьютерами, Белов моментально переключился на работу. Она расслабляет, дает удовлетворение, манит словно новая, молоденькая и страстная любовница. Вадим всегда с таким рвением мчался в офис, что Валя однажды пошутила:
— Ты женился на своей работе. Это только начало, что дальше будет?
— Повесишь на стене большую фотографию. Будешь подводить детей к ней и показывать. Объяснишь, чтоб гордились и любили.
— Детей, говоришь?
— Разумеется.
— С такой занятостью о множественном числе не приходится мечтать.
— Ты меня недооцениваешь, — Вадим игриво притянул к себе жену.
— Ладно, беги к своей ненаглядной, а то приревнует.
— Ей я это прощаю, — поцеловав жену, он, словно вихрь, умчался, хлопнув дверью на прощание. Валя скривилась. Последнее время она не выносила громких звуков. Даже неожиданный звонок телефона заставлял ее сердце стучать быстрее.
Сегодня она, как обычно, будет ждать прихода мужа домой. И самыми мучительными будут часы вечером, которые ей предстоит провести в одиночестве. Маковецкая с утра была с нею у врача. Проводила ее домой. Даже согласилась выпить чаю с очередным шедевром Валиной выпечки.
— Заканчивай часами крутиться на кухне, — пожурила она внучку; одновременно нахваливая вкусное печенье с маком.
— Я люблю готовить. К тому же это отвлекает меня от разных глупых мыслей и чтения книг по уходу за ребенком. Недавно открыла одну и с ужасом закрыла. Мне кажется, я никогда не буду успевать делать и половины того, что описано в ней. Это физически невозможно.
— Можешь не продолжать. Милая девочка, все будет хорошо. Хотя, положа руку на сердце, твоя жизнь перевернется с ног на голову.
— Не надо меня пугать. Я и так чувствую себя последнее время неуверенно.
— Ни в коем случае не собираюсь внести сумятицу в твое настроение. Такая наша женская доля. Успевать все, уделять внимание детям, мужу, родителям. Пока они рядом, пока живы. — Ее рука задрожала. Маковецкая поставила чашку с чаем на стол. Она понимала, что подобные эмоции не останутся незамеченными. Вале это сейчас ни к чему. Вдохнув несколько раз глубоко, она виновато улыбнулась. — Прости, девочка. Я совсем не об этом должна говорить с тобой.
— Не извиняйтесь, — Валя подошла и положила Веронике Сергеевне руку на плечо. — Я так рада, что мы встретились в этом огромном городе. Три года мне было очень одиноко. Я училась, старалась полностью погрузиться в свою будущую профессию. Только в этом был какой-то смысл. Не было ни подруг, ни любимого. Только мечты, одни мечты. И сейчас они потихоньку сбываются. Я замужем за любимым человеком, скоро рожу сына. Одно «но» огорчает меня. Я перестала понимать свою мать.
— Это неудивительно. Только осуждать ее ты не должна.
— Она ни разу не приехала в город. Последнее время, разговаривая с нею по телефону, чувствую в ее голосе какую-то усталость. Словно через несколько секунд разговора ей надоело общаться.
— Тебе просто кажется.
— Нет, что-то происходит. Мне даже сон приснился такой… Я попросила Вадима отвезти меня к ней, но он решил, что поедет сам. Вернувшись, сказал, что все в порядке. А я чувствую, что — нет. Не могу объяснить. Это на уровне подсознания. Очень неспокойно на душе.
— Успокойся, прошу тебя. Если ты будешь нервничать, я позвоню твоему Белову на работу и вызову его домой. Мне пора убегать. Через час начало приема. Обещаешь быть умницей?
— Что еще остается, — Валя подставила щеку для поцелуя.
— Знаешь, мне так не хватает тебя на работе. Раньше я на таком подъеме шла на прием. Теперь это чувство куда-то уходит. Наверное, пора уступать место молодежи.
— Не наговаривайте на себя. — Валя вышла с Маковецкой в коридор. Та быстро обула черные лаковые туфли на шпильке. — Я восхищаюсь вами, честное слово. Боюсь поймать себя на мысли, что хочу походить больше на вас, чем на маму.
— Не преувеличивай, сколько можно говорить. Да, вчера у меня был разговор с Владиславом Романовичем, нашим главным, не забыла еще? Так вот, я оказалась права. Помнишь, я говорила, что мое место готовят для молодого специалиста. Алиса Зингер в следующем году оканчивает институт. Твоя ровесница, между прочим. Учится на «отлично», все от нее в восторге. На днях предстоит познакомиться поближе.
— Как странно, что все расписано вперед на целый год. Все предопределено. Даже страшно делается. Вы так спокойно говорите об этом. — Валя внимательно посмотрела на Маковецкую. Та действительно выглядела спокойной.
— Мне теперь нечего бояться, девочка. Это раньше я с ужасом думала о том, что буду каждое утро просыпаться и мне некуда будет спешить. Все изменилось благодаря тебе, Вадиму, будущему малышу. Когда есть для чего жить, становится практически безразличным — как.
Валя хотела поспорить насчет последнего утверждения. Однако Вероника Сергеевна и без того задержалась. Злоупотреблять ее вниманием не хотелось. Несколько приободряющих фраз, и Маковецкая закрыла за собой входную дверь. Оставшись одна, Валя решила немного полежать. Она любила отдыхать, укрывшись огромным теплым пледом в клеточку. Его горчично-черный цвет действовал успокаивающе. Было приятно просто ни о чем не думать, чувствуя уют от прикосновения мягкой шерсти. На этот раз освободиться от мыслей и полностью расслабиться Валя не смогла. За окном начался дождь. Капли с шумом разбивались о подоконник, ритмично, убаюкивающе. Стук становился все тише, приглушеннее. Валя впала в дремотное состояние. Вместе с тем в голове роились мысли о предстоящем дне рождения Вадима, появлении ребенка, маме. Потом пригрезилась Надя Шеховцова со своими предсказаниями о рождении Скорпиона. Перед глазами возник календарный листок на ноябрь, лихорадочные подсчеты даты родов. Внутри все сжалось от безотчетного чувства страха. Губы женщины шевелились, беззвучно повторяя: «Я не верю в приметы».
Когда Валя открыла глаза, на часах была половина шестого вечера. Дождь закончился, хотя за окном было пасмурно, хмуро. Отдых не принес расслабления. Откинув плед, она села на диване и посмотрела на телефон. Хотелось позвонить Вадиму на работу, узнать, когда он приедет. В ответ на ее мысли раздался телефонный звонок.
— Привет, Сергеевна, как дела? Что сказал врач? — Голос мужа был бодр.
— Все хорошо, только ругает, что вес сильно набрала.
— Ну, не на диете же тебе сидеть.
— Именно, завтра у меня разгрузочный день. Четыре яблока, стакан кефира и стакан шиповника. С трудом представляю, как продержусь.
— Только не это. Не хватало морить голодом моего сына. Я отменяю указания врача.
— Слушаюсь, мой генерал. Я скучаю по тебе.
— Почувствовал и потому решил позвонить.
— Ты скоро приедешь?
— Думаю, что через час-полтора приеду. Тут Костя передает тебе привет.
— И ему от меня.
— Жди. Не возись с ужином. Приеду, сам что-нибудь приготовлю. — В этот момент Вадим искренне не хотел быть ей в тягость, а проявить мужскую самостоятельность. Он проникся теплым, нежным чувством к женщине, носившей под сердцем их ребенка. Испепеляющей страсти не чувствовал, спрашивая себя: почему к женщине, которая боготворит его, он не испытывает знакомого всепоглощающего чувства? Это ведь несправедливо. Что же важнее: испепеляющее или животворящее? Почему-то ее усталый, грустный голос проник в самое его сердце. Таким глупым показался ему разговор с мамой. Ее постоянный возврат в прошлое, боязнь, что его брак — очередной карточный домик. Их с Валей связывают незримые нити. Этого чувства раньше не было, оно сильнее любой страсти. Трезво мыслящая голова и ровно бьющееся сердце — вот идеальное сочетание для прочного брака. Белов обрадовался своим ощущениям. — Не кисни, милая, я скоро явлюсь пред твои ясные очи.
— Хорошо. Целую.
В трубке давно раздавались гудки, а Валя продолжала слушать их. Так ей было легче, словно разговор еще мог иметь продолжение. Все-таки она изменилась в последнее время. Раньше с нею не бывало такого, чтобы тяготиться одиночеством. Она занимала себя домашними делами, новыми книгами, смотрела видео — свадебный подарок родителей Вадима. Она любила старые фильмы. Черно-белые с простым сюжетом — человеческие отношения, судьбы. Белов не понимал, как она может несколько раз смотреть один и тот же фильм. Она пожимала плечами.