Маргарет Мур - В твоих пылких объятиях
- Ты не человек, а сам дьявол, - сказала Элисса, - все время подвергаешь меня искушениям.
- Это была всего лишь разминка, - с усмешкой произнес Ричард. - Сейчас искушения посыплются как из рога изобилия. - С этими словами он протянул руку к ее груди и начал развязывать шнуровку на корсаже.
- Ричард! - воскликнула она с наигранным возмущением.
- Слушаю тебя.
- Что эго ты делаешь?
Ричард засмеялся глубоким чувственным смехом.
- Как что? Подвергаю тебя искушению.
- Надо сказать, это искушение сильнее меня, - задыхаясь от возбуждения, произнесла Элисса, когда рука Ричарда скользнула в ее корсаж.
- Вот и хорошо. - Он усадил ее к себе на колени.
- Но где мы будем этим заниматься? Прямо здесь?
- Почему бы и нет?
- Но сейчас утро... - напомнила она, выгибая спину, чтобы облегчить ему доступ к затянутому в корсаж бюсту.
- Я знаю, который сейчас час. - Ричард прикоснулся губами к ее плечу, и она затрепетала.
Сидя у Ричарда на коленях, Элисса почувствовала, что он тоже возбужден.
- Но мы в кабинете...
- Ну и что? Разве в кабинете нет двери, которую можно закрыть? Остается только выяснить, кто ее закроет - ТЫ ИЛИ Я?
Элисса, ни слова не говоря, поднялась с его колен, подошла к двери и, заперев ее на ключ, привалилась к ней спиной: у нее вдруг ослабели ноги. Ричард поднялся с места и двинулся в ее сторону. Прижавшись бедрами к ее бедрам, он начал тереться о них, несказанно возбуждая ее и заставляя время от времени испускать тихие сладострастные стоны.
Ричард прижался к ее губам долгим нежным поцелуем и, обняв за плечи, повел к столу.
Она смотрела ему в лицо, ничего, кроме его глаз, перед собой не видела и действовала на ощупь - развязала его кружевной галстук, расстегнула на нем рубашку и коснулась его обнаженной груди. Ричард вздрогнул и напрягся, но когда Элисса стала его ласкать, немного расслабился. Все это время он трудился над завязками, стягивавшими ее корсаж. Наконец корсаж поддался его усилиям, Ричард распахнул его и стянул находившуюся под ним рубашку вниз, открывая ее груди. Он припал к ней с неистовым желанием целовать ее и ласкать.
- Прошу тебя, Ричард, - взмолилась Элисса. - Возьми меня - сейчас же!
- Вот команда, подчиниться которой я почту за счастье, - сказал Ричард, глядя на нее блестящими от вожделения глазами.
Усадив ее на край стола, он принялся торопливо развязывать завязки на своих штанах. Когда с этим было покончено, он задрал на Элиссе юбки и, раздвинув се ноги, встал между ними. Элисса обхватила его ногами и скрестила их у него за спиной.
Потом, издав низкий, едва ли не животный стон, Ричард вошел в нее. Элисса, уперев руки в шершавую поверхность стола и высоко подняв ноги, с наслаждением встречала каждый толчок проникавшего в ее лоно мужского органа. По мере того как эти движения обретали ритм, а вместе с ритмом и скорость, дыхание их становилось все более шумным и затрудненным.
Теперь к движению их тел, определявшему основной ритм соития, присоединились движения пальцев, губ и языков. Любовники, лаская самые чувствительные места друг друга, неутомимо приближались к экстазу.
Неожиданно Ричард напрягся, вздрогнул и издал глубокий протяжный стон. В это же мгновение острый, как боль. всплеск чувственной радости пронизал ее тело подобно удару кинжала, и она, чтобы не закричать, закусила губу.
Удовлетворенно вздохнув, Ричард опустил голову на ее полные груди, и она вцепилась пальцами в темные влажные завитки его волос, чтобы прижать его к себе как можно ближе.
- Как все, однако, получилось просто и естественно, - с улыбкой заметил Ричард. - Я так распалился, что позабыл обо всех имеющихся в моем арсенале любовных уловках и ухищрениях.
Она, играя его темными спутанными волосами, тихонько рассмеялась:
- Нам, чтобы обрести счастье, никакие уловки и ухищрения не нужны.
***
Прошло две недели. Элисса смотрела на сладко спавшего мужа. С его появлением обстановка у нее в спальне неузнаваемо переменилась: теперь здесь пахло мылом для бритья, на спинке стула висел черный мужской камзол, а под кроватью стояли высокие ботфорты со шпорами.
На стуле, где висел черный камзол Ричарда, лежали забытые жалкие атрибуты его былой писательской деятельности: выщипанное перо, глиняная бутылочка с чернилами и два или три листка бумаги. С тех пор как Ричард обосновался в Блайт-Холле, он ни разу не прикоснулся к ним, и Элисса питала надежду, что с писательской деятельностью, недостойной истинного джентльмена, покончено навсегда.
Вместо того чтобы марать бумагу, Ричард, к удовольствию Элиссы, проводил теперь время с толком. Он играл с Уилом, помогал ей вести документацию и составлять деловые письма.
Прежде, до этого брака, Элисса не думала о том, что она, в сущности, женщина несчастная и одинокая. Теперь же, с воцарением в Блайт-Холле Ричарда, она стала понимать, что в значительной степени так оно и было. Общение с Блайтом самым благотворным образом сказывалось не только на ней, но и на ее сыне, который обрел в отчиме старшего друга и наставника.
Элисса тихонько вздохнула: в очередной раз ей в голову пришла мысль, как ей и Уилу повезло, что на их горизонте появился этот человек.
После первого неудачного брака Элисса не верила, что сможет когда-либо испытывать к мужчине то всепоглощающее чувство, которое называют коротким, но емким словом "любовь". Тем не менее она полюбила Ричарда и с каждым днем, млея от восторга и счастья, все больше и больше в этом убеждалась.
Элисса всмотрелась в лицо Ричарда. Когда он бодрствовал, у него на губах частенько появлялась ироническая улыбка, а в глазах - насмешливый блеск, но когда он спал, скептические складки в уголках его рта разглаживались, и лицо приобретало невинное безмятежное выражение. Впрочем, к чувственным губам Ричарда понятие "невинность" подходило плохо: даже во сне он едва заметно вытягивал их вперед, словно готовясь к поцелую.
Элисса положила руку себе на живот. Завтра, сказала она себе. Еще один день, и сомнений в том, что она беременна, не останется. Элисса решила ничего не рассказывать мужу, пока не убедится окончательно.
Ричард шевельнулся и открыл глаза, щурясь отлившегося в комнату яркого солнечного света.
- Кто это тут бродит? Наемный убийца? - пробормотал он и, поймав Элиссу за запястье, с силой потянул на себя.
Элисса обрушилась на него всей тяжестью своего тела, на что Ричард ответил довольным урчанием разжившегося пропитанием людоеда.
- Ну вот, - жалобно протянула Элисса, - теперь у меня вся рука будет в синяках.
- А мы ее сейчас поцелуем, и все пройдет, - сказал Ричард, целуя ей руку. - Ну как, полегчало?
- Полегчало.
- Похоже, сегодня отличная погода, - произнес Ричард, отпуская Элиссу и усаживаясь на постели.
- Да, - коротко сказала она, испытывая разочарование от того, что он слишком быстро от нее отодвинулся. - И к тому же уже почти десять часов.
- Никак не могу отделаться от пагубной привычки придворного театрала просыпаться ближе к полудню.
- Ты давно уже не был ни в театре, ни при дворе.
- Давно - понятие растяжимое. В сельской местности я провел всего несколько недель, а при дворе - годы! - В глазах Ричарда заплясали веселые бесенята. - Чтобы раньше уснуть и соответственно раньше проснуться, мне нужно полностью истощить свои силы, занимаясь каким-нибудь приятным делом.
- И какое же это должно быть дело? - с самым невинным видом спросила Элисса.
- Ты отлично знаешь какое, о моя распутная жена. - Ричард наклонился к ней и поцеловал в щеку.
- Если я и распутная, то такой меня сделал ты.
- Рассматриваю это как комплимент, - сказал Ричарде довольной улыбкой.
- Хотя после моих слов ты можешь загордиться, хочу тем не менее тебе сказать, что любовник ты замечательный, - произнесла Элисса, вспоминая, какие штуки они вытворяли в постели.
Ричард небрежно махнул рукой.
- Это все опыт, дорогая моя, который, как известно, отец всех открытий.
- Да, в этом деле ты поднаторел, тут уж сомнений быть не может.
Ричард отбросил легкомысленный тон:
- Заверяю тебя, Элисса, что ни одна женщина не волновала меня так, как ты.
- Должно быть, временами я кажусь тебе неумехой, - тихо сказала она, пряча от него взгляд.
Он взял ее за подбородок и в упор на нее посмотрел.
- Поверь, Элисса, ты покоряешь меня именно своей неопытностью. Меня устраивает в тебе абсолютно все, и я ничего не хотел бы в тебе изменить - ни единой черточки.
Чуть наклонив голову, он некоторое время внимательно ее рассматривал.
- Нет, все-таки одну вещь я бы в твоей внешности изменил. Твою прическу.
Элисса невольно дотронулась до пучка у себя на затылке.
- Она у тебя слишком строгая. Мне бы хотелось, чтобы .ты распустила волосы. Пусть они свободно струятся по твоим плечам. - Ричард протянул руку, чтобы коснуться ее волос.
Элисса отпрянула.
