Линда Ховард - Леди с Запада
Отец Себастиан радостно улыбнулся Виктории.
"Неужели он не находит ничего странного в том, что я венчаюсь уже второй раз за столь короткий промежуток времени? - подумала Виктория-Не успела стать женой, как овдовела, и теперь снова выхожу замуж".
Дома, на Юге, ей пришлось бы целый год носить траур и не показываться в обществе. Там было невозможно даже представить себе, что овдовевшая женщина может снова обручиться даже через полтора года после смерти мужа. А здесь она идет под венец через три дня. Виктория с трудом сдержалась, чтобы не усмехнуться.
Виктория очнулась от своих мыслей, когда Джейк взял ее за руку. Она подняла на него свои огромные взволнованные глаза, и ей показалось, что он отталкивает ее своим холодным взглядом. Однако рука его была теплой и нежной. Он заметил, как нервничает его невеста, и крепко сжал ее пальцы. Этот жест успокоил ее. Он напомнил ей, что этот мужчина, такой сильный и опасный, решил, несмотря ни на что, взять ее под свою защиту.
Первая церемония венчания почти изгладилась из памяти Виктории. Но эта - она была в этом уверена - запомнится навсегда. Большинство гостей было вооружено, но это не показалось ей странным, ведь жених тоже не снял кобуры. Священник начал церемонию. Он задал традиционные вопросы, и они со всей серьезностью ответили ему. Все это время Джейк крепко сжимал ее руку.
Колец не было, но Викторию это не огорчило. Кольцо, подаренное ей майором, она выбросила, возвращаясь на ранчо, когда узнала о его смерти.
Джейк тоже думал о происходящем, а больше всего о стоящей рядом с ним женщине. Теперь она стала его женой. Он поклялся перед Богом и людьми, что будет оберегать ее от опасностей, от голода и холода и окружит ее и их будущих детей теплом и уютом. Он защитит ее от превратностей жизни. Виктория все еще была испугана. Джейк понял это по тому, как дрожали ее нежные холодные пальцы в его руке. Значит, она не была уверена в том, что он сможет ее защитить? И тут он наконец понял, что она боялась его. Почему - этого он не знал. Но факт оставался фактом. Еще сегодня утром она сказала ему, что выходит замуж только из-за страха быть убитой.
Этой женщине следовало бы получше разбираться в характере мужчины, за которого она выходила замуж, с досадой подумал он.
Отец Себастиан благословил молодых, и церемония закончилась. Начались рукопожатия, поздравления, двор огласился приветственными выкриками. Кармита на радостях подскочила к Джейку и поцеловала его в губы, тут же испугавшись подобной вольности.
- Поздравляю вас, сеньор Джейк, - пробормотала она и убежала.
Пастух-мексиканец принес гитару и начал выводить веселую мелодию. Принесли выпивку. Некоторые мужчины расхрабрились настолько, что подхватили женщин и пустились с ними в пляс. Правда, то, что они вытворяли, мало походило на привычные танцы, зато полностью соответствовало их веселому настроению.
Темнота сгущалась, но яркие мексиканские фонарики шали ее прочь, освещая двор разноцветными бликами. Повсюду слышался смех и радостные голоса.
Джейк усадил Викторию подле себя. Общее веселье понемногу заражало и ее. Не говоря ни слова, он обвил талию Виктории своей рукой и повел танцевать. Прижимая ее к себе, он медленно двигался взад-вперед. Он не знал, что еще можно сделать в этом случае. Виктория бросила на него быстрый и удивленный взгляд, но постепенно расслабилась и, положив голову ему на плечо, вздохнула. Джейк решил, что это был знак удовлетворения или по крайней мере облегчения.
Сейчас Виктория казалась Джейку удивительно хрупкой и нежной. Она была худенькая, как девочка. Ее плечи, хоть она и старалась всегда широко их расправлять, были вдвое уже его собственных. Ее голова покоилась на его плече, и сладкий запах волос дразнил Джейка. Ее груди мягко прижимались к его груди. Он помнил, какие они округлые и белые, помнил, как прятал в них лицо.
Весь день он был возбужден, постоянно возвращаясь к мысли о Виктории, и сейчас его состояние достигло апогея.
Она подняла голову и взглянула на него затуманенными глазами. В них не было ни протеста, ни возмущения. Потом ее головка мирно вернулась к нему на плечо.
Бен стоял, прислонившись к столбу, и смотрел, как брат танцует со своей молодой женой. Виктория ему нравилась. Он прекрасно понимал, что Джейк никогда бы не женился на вдове Мак-Лейна, если бы она не была достойна его. Трудно сказать, что пришлось бы им предпринять, но о свадьбе не могло бы быть и речи.
Оглядев танцующих, он нашел глазами Эмму, которая отплясывала о Лонни. Бен готов был голову отдать на отсечение, что их старый товарищ танцевал впервые в жизни, но это его ничуть не смущало. Он кружился со своей дамой среди остальных пар и наслаждался своими звездными мгновениями, Эмма заливисто смеялась, и Бен начал злиться. Она танцевала с пастухами, с охранниками, с каждым мужчиной, который приглашал ее, была любезна со всеми, а на него даже не смотрела.
Лола вынесла прохладительные напитки, фрукты и сладости. Угощение было мгновенно сметено, и музыка зазвучала снова. Бен заметил, что Эмма с улыбкой отклоняет все приглашения. Она нуждалась в отдыхе и, отойдя в противоположную от него сторону, опустилась на скамью и с удовольствием наблюдала за танцующими. Женщин было мало, поэтому большинство мужчин танцевало друг с другом; но это никого особенно не огорчало. Праздник оставался праздником.
Бен обошел двор и встал позади Эммы. Она не замечала его присутствия до тех пор, пока он не поставил ногу на скамью и не оперся на колено.
- И долго вы будете набегать меня из-за того, что случилось? - спросил он резким и враждебным тоном.
- По-моему, ничего не случилось, мистер Саррат, - холодно ответила девушка.
- Случилось, черт побери, случилось! Ты возбудила меня, и это понравилось нам обоим.
Эмма плотнее запахнула шаль и ответила, по-прежнему не оглядываясь на него:
- Я думаю, мистер Саррат, вам нужна совсем другая женщина. Я не могу отвечать за то, что происходит с вашим... вашим телом. Вы перепутали. Я не шлюха, которая пришла бы в восторг от ваших "нежностей", меня они не интересуют.
- А я уверен, мисс Ганн, что вы стали бы намного приветливей, отведай вы этих "нежностей", - голос Бена стал еще резче.
Эмма понимала, насколько опасно продолжать подобный разговор, но не могла удержаться, чтобы не ответить:
- Это от вас, да? По-моему, вы переоцениваете себя.
Возмущенный ее ответом, Бен выпрямился и перешагнул через скамью, очутившись прямо перед девушкой. Не говоря ни слова, он схватил ее за запястья и поднял на ноги, а потом утащил со двора, Эмма вскрикнула, но музыка и смех заглушили слабый звук ее голоса.
Как только они очутились в темном уголке, он прижал девушку к стене. От него исходил жар и слабый запах пота, который подействовал на Эмму опьяняюще. Они стояли одни в полной темноте. Сюда не долетали ни смех, ни звуки музыки. Тишину нарушало только их неровное дыхание.
Бен склонился над Эммой, но она протестующе уперлась руками ему в грудь.
- Вы не посмеете.
Ее сопротивление не имело успеха. Он припал к ее губам, а когда она попробовала отклонить голову в сторону, зажал в ладони ее рассыпавшиеся волосы. Теперь она не могла пошевелиться, не причинив себе боль. И тут Эмма пустила в ход свое последнее оружие: она укусила Бена за нижнюю губу. Резко откинув голову назад, он выругался и вытер окровавленный рот.
- Попробуй только повторить, я отлуплю тебя по голой заднице! прошипел он.
Эмма почувствовала, что все ее попытки вырваться из его объятий тщетны. Тогда она вскинула голову и посмотрела ему в глаза:
- Вы сделали мне больно! Что же, я, по-вашему, должна была терпеть?
- Нет, конечно, - ответил он и, проведя пальцем по ее губам, почувствовал, как они распухли. - Я не хотел причинить вам боль.
Эмма едва дышала. Она хотела, чтобы он перестал давить на нее всем своим телом, и еще раз попыталась оттолкнуть его, но снова не добилась успеха.
Он по-прежнему рассматривал ее губы.
- Мы должны что-то сделать с этим, - сказал он наконец.
- Нет, не должны, - быстро ответила она.
- Это ты так считаешь, девочка, - тихонько рассмеялся он и снова поцеловал ее. На этот раз он опять жадно впился в ее губы, но она уже не чувствовала боли. Он старался быть нежным, и его язык медленно и осторожно проникал в ее рот. Бен наслаждался вкусом поцелуя, а Эмма, встрепенувшись, затихла в его руках. Тело ее расслабилось, и она прижалась к нему.
Сладостное безумие овладело девушкой. Оно усиливалось с каждым новым, все более глубоким поцелуем. Эмма обвила руками шею Бена и уже не вспоминала о том, что ни один мужчина не будет уважать женщину, позволившую целовать себя до обручения.
Эмма не стала протестовать даже тогда, когда его рука скользнула по ее бедру. Она почувствовала сквозь многочисленные юбки его напряжение, но не возмутилась, а только слегка застонала и откинула голову назад. Бен тотчас же воспользовался этим, еще крепче прижимаясь к ней. Он положил руку ей на грудь и почувствовал, как девушка задрожала. Горячими и влажными губами он коснулся ее шеи около уха.
