Лесли Пирс - Секреты
— Еще и пудинг! — воскликнула Хонор. — Имей в виду, не наедайся там, а то у тебя не останется места для обеда со мной.
— Мне нужно уже идти обратно, — сказала Адель. — Подарок откроешь завтра утром.
Бабушка покачала головой.
— Нет, я подожду, пока ты придешь. Так что не позволяй ни себя задерживать слишком долго.
Идя под проливным дождем в Винчелси, Адель пожелала про себя, чтобы к концу Рождества миссис Бэйли сообщила ей, что возвращается к мужу в Гемпшир.
Она больше не хотела быть прислугой, сейчас она хорошо знала, что это означает. Несколько лет назад она думала, что это просто означает зарабатывать деньги у кого-то, кто богаче тебя. Это не отличалось в ее глазах от каменщика, который для кого-то строит дом, или от мясника, который продает мясо своим покупателям.
Но это было не совсем так. До нее дошла вся реальность положения прислуги сегодня, когда приехал Майкл с семьей. Отец сунул ей в руки пальто и шляпу и прошел в гостиную, а остальные последовали его примеру, даже маленькие дети. Будто она была вешалкой.
Майкл слегка пожал плечами и попытался улыбнуться ей. Он, по крайней мере, сам повесил свое пальто, но пошел за остальными и закрыл за собой дверь.
Майкл сидел и пил имбирное пиво у бабушки в кухне, он помогал освежевывать кроликов и собирал хворост, как член их семьи. И хотя Адель убирала за его матерью, когда ее тошнило, уговаривала ее есть, стирала и гладила ее одежду и спала в ее доме, чтобы удостовериться, что она не подожжет дом, она не могла разговаривать с Майклом на глазах у всей семьи. Она могла сказать: «Счастливого Рождества» или «Взять вашу шляпу, сэр?», но не могла спросить: «Как у тебя дела в Оксфорде? Расскажешь мне?»
С их точки зрения, ее место было в кухне вместе с горшками и кастрюлями. Если она работала в каком-то другом месте в доме, она должна была молчать и быть невидимой, и предполагалось, что у нее нет прав, нет личности, нет чувств. Сейчас они, вероятно, сидели в гостиной, радуясь огню в камине и украшенной елке и предвкушая завтрашнего жареного гуся и сливовый пирог. И все же она знала, что они ни на секунду не задумаются о том, как это попадет на их стол, равно как и обо всех планах по подготовке счастливого Рождества для них.
— Пора тебе двигаться дальше, — пробормотала она сама себе, приближаясь к Хэррингтон-хаус. — В конце концов, эта работа предполагалась как временная.
Когда Адель открыла входную дверь, в холл вышел мистер Бэйли. Она всегда представляла, что он будет выглядеть как Майкл — высокий, стройный и темноволосый, но, по сути, он был полной противоположностью — ростом не больше пяти футов семи дюймов, тучный, с остатками волос, которые уже были седыми.
Она знала, что ему за пятьдесят и что он любит плотно поесть и выпить, судя по его толстому животу и красному лицу. А еще ему не хватало обаяния и терпения — несколько раз, когда она подавала ланч, он отдавал ей распоряжения, как собаке.
— Ах, вот и вы, — сказал он резко, пока она вытирала мокрые ноги о дверной коврик. — Я звонил в звонок, но никто не отвечал.
— У меня во второй половине дня есть несколько свободных часов, — пояснила Адель. — Разве миссис Бэйли вам не сказала?
— Она пошла вздремнуть, — сказал он. — Но мы ожидали, что вы будете в нашем распоряжении, пока в доме гости.
На Адель нахлынуло раздражение, но она заставила себя улыбнуться.
— Я сейчас только сниму пальто, а потом приду к вам, и вы скажете, чего хотите, — сказала она.
— Мы хотим, чтобы дети выпили чая, — рявкнул он ей, побагровев. — И они могут оставаться с вами в кухне, пока им не будет пора ложиться в постель.
Адель подмывало сказать, что она не нянька и что неправильно и несправедливо ожидать от нее, что она приготовит ужин, пока под ногами будут крутиться двое возбужденных детей. Но она знала, что, если она это скажет, мистер Бэйли, вполне вероятно, выместит все на своей жене или на Майкле.
Как оказалось, Анна и Джеймс, дети Ральфа и Лауры Бэйли, не доставили хлопот. Адель предположила, что они большую часть своей юной жизни провели в обществе слуг, потому что в кухне они выглядели намного более расслабленными и спокойными, чем были раньше в гостиной. Анне было шесть, Джеймсу — четыре, и они были маленькими симпатичными копиями своей светловолосой голубоглазой матери. Ральф пошел в отца: хотя он был немного выше и у него были великолепные густые темные волосы, у него уже намечался тот же цвет лица и животик.
После чая с бутербродами, пшеничных лепешек и пирога Адель дала детям для игры большую банку с пуговицами. Она нашла их в одном из кухонных шкафов, еще только когда начинала здесь работать.
— Вы можете рассортировать их по цветам или сложить из них узор, — предложила она, вываливая пуговицы на поднос. Она выложила из пуговиц цветок в качестве примера и дала каждому поднос, чтобы пуговицы не падали на пол.
Как только дети занялись игрой, Адель накрыла стол в столовой к ужину. Миссис Бэйли потребовала суп, холодное мясо и соленья, и когда суп был готов и позже нужно было лишь подогреть его, Адель подумала, что у нее есть еще масса времени, чтобы приготовить начинку для завтрашнего гуся, потом забрать детей наверх и уложить их в постель в половине седьмого, и к семи она будет готова подать ужин.
Она посчитала странным, что Лаура Бэйли не поднялась наверх в спальню, когда она переодевала детей на ночь, но, впрочем, она уже заметила, что красивая блондинка была из того же теста, что и ее свекровь, и не делала ничего, что не касалось ее самой.
— Ты почитаешь нам, Адель? — спросила Анна, как только та уложила ее в постель вместе с братом.
— Я не могу мне нужно накрывать на стол к ужину, — ответила Адель. — А вам нужно спать, иначе Санта не придет и не положит вам ничего в чулки.
Два больших красных хлопчатобумажных чулка с вышитыми на них именами детей висели у изголовья кровати. У нее и Памелы была пара простых носков отца, и содержимое их было скудным по сравнению с тем, что должны были получить эти дети.
— Пожалуйста, почитай нам сказку, — умоляла Анна. — Мы обещаем, что потом сразу же заснем.
Она выглядела такой очаровательной, ее светлые волосы спускались до плеч, падая на розовую ночную рубашечку, и у Адель не хватило духу отказать ей.
— Ну хорошо, одну маленькую, — согласилась она.
В спальне не было часов, и Адель так захватила история про колдунью, которая потеряла свою волшебную палочку, что она не заметила, как пролетело время с детьми.
После того как она подоткнула им одеяла, поцеловала их на ночь в вернулась в кухню, она с ужасом обнаружила, что уже давно было семь часов.
— Ну и когда нам ожидать наш ужин?
Она обернулась от кастрюли с супом на саркастический вопрос мистера Бэйли. Он стоял в проходе двери, которая вела в столовую, уперев руки в бока.
— Буквально несколько минут, сэр, — сказала она и начала объяснять, почему задержалась.
— Мне не нужны ваши извинения, — резко оборвал он ее.
Если бы это сказала ей миссис Бэйли, Адель напомнила бы ей, что она работает только до семи часов, но мистер Бэйли имел устрашающий вид.
Она быстро взяла блюдо с холодным мясом и поставила его на стол, зажгла свечи, вынула печеную картошку из духовки и засунула туда булочки, чтобы подогреть их.
Как только от супа пошел пар и все остальное было на столе, она позвонила в гонг. Потом, когда вся семья пришла в гостиную и села на свои места, она налила суп в супницу, предварительно подогрев ее.
Ральф Бэйли что-то рассказывал о ночной службе в церкви, когда Адель вошла с супницей. Она была тяжелая и горячая, и Адель думала, как будет лучше — поставить ее на стол и разлить там по тарелкам или поставить на боковой столик. Но миссис Бэйли положила рядом с собой подставку, так что она, очевидно, хотела, чтобы супница стояла на столе. И вдруг Адель поскользнулась. Она попыталась удержать супницу, но не смогла, и супница упала на пол, разбившись от падения, а овощной суп вылился на нее, на ее руки и разлился по всему полу.
— Ты полная идиотка! — заорал мистер Бэйли, подпрыгивая со своего стула, стоявшего во главе стола. — Какого черта ты делаешь?
Для Адель все это было унизительно. Ее правая рука была ошпарена, и когда она взглянула на пол и увидела, какой устроила беспорядок, а также большую плоскую пуговицу, на которой поскользнулась, она начала плакать.
— Простите! — воскликнула она. — Я поскользнулась на пуговице.
И тут же стала лазить по полу на четвереньках, отчаянно пытаясь собрать осколки фарфора из супной лужи и кусочков овощей.
— Пуговица! — сказала миссис Бэйли высоким от возмущения голосом. — Что пуговица делает на полу?
Все еще стоя на четвереньках, Адель пробормотала, что дети играли с пуговицами и одна, вероятно, закатилась сюда. Лаура Бэйли сказала что-то насчет того, что она перекладывает на детей вину за собственную глупость. Мистер Бэйли обозвал ее бесполезной, а Ральф спросил, что они будут есть.
