Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
Когда первоначальные поиски ничего не выявили, я повторила попытку, на этот раз опускаясь на корточки и направляя луч в самые укромные уголки. Снимая с головы зацепившуюся паутину, я оступилась и шлепнулась на одну из коробок. Фонарь при ударе о пол погас и больше не включался. Чердак погрузился в непроглядную темноту.
Я поползла к люку и больно ударилась головой о балку. Мою брань оборвал шорох. Да, это было уже знакомое мне поскребывание, звучавшее на удалении всего трех-четырех ярдов от меня, где-то посередине между мной и тем местом, где, как я предполагала, находился люк.
Зашуршала газета — буквально в четырех футах от того места, где я стояла на коленях. Обезумев от страха, я стала шарить вокруг в поисках какого-нибудь орудия, с помощью которого можно было бы отразить надвигающуюся атаку. Моя ладонь наткнулась на закругленную палку. То, что нужно, подумала я, но почему-то палку поднять не смогла. Ощупав ее, я поняла, что это ножка стремянки, которая, как ни странно, оказалась на чердаке.
Пока я ощупывала стремянку, существо приблизилось ко мне. Оно теперь находилось на удалении всего нескольких дюймов. Я закричала.
Пшик! Это вспыхнула спичка.
— Прости, дорогая, я вовсе не хотел тебя напугать, — произнес Мэтт. Стремясь успокоить меня, он положил руку мне на плечо.
Напуганная его прикосновением, потрясенная его внезапным появлением, я снова вскрикнула.
Спичка потухла, в темноте он зажег другую. Я видела, что на нем по-прежнему синий костюм, в котором он ходил на работу, и галстук.
— Мэтт, какого черта ты делаешь здесь? Почему не на работе? — спросила я.
И впервые за нашу долгую совместную жизнь Мэтт заплакал.
35.
СОСТАВЬТЕ КРОССВОРД
Девон, Англия, 1851 г.
По горизонтали:
5. Растениевод… Должность, на которую я нанял недоноска Мэтти Кимбалла.
6. Больше чем друзья… Отношения, расцветшие между Кимбаллом и моей женой, леди Стоукрофт.
7. Мужское нательное белье… Исподнее Кимбалла висело на ветке яблони, а сам он, подонок, трахал мою жену на лугу.
9. Моя реакция на этот гнусный обман.
11. Ответная мера… За мной не заржавеет, клянусь.
12. Коварный план… Я придумал, как им отомстить.
По вертикали:
1. Повторное действо… То, чем они занимались на следующий день после обеда, когда я сделал свой первый шаг.
2. Ювелирное украшение на палец… Несколько таких драгоценностей полиция обнаружила в кармане брюк Кимбалла, когда в тот же день он был задержан.
3. Инвентарь для подрезания кустов… То, чем была заколота в сердце леди Стоукрофт, когда полиция обнаружила ее тело (в одежде) за бельведером.
4. Ошеломление… Выражение на моем лице (показывающее, что мне невдомек, как может быть столько зла в этом жестоком мире) на суде, где Кимбалла обвинили в совершении кражи и убийства.
8. Потомок женского пола Кимбалла (девятнадцати лет)… На похоронах моей жены она принесла мне свои искренние извинения и выразила соболезнование в связи с кончиной моей супруги.
10. Тахта… То, на чем я теперь сплю вместе с вышеназванной девушкой (она — очаровательная малышка!).
36.
ПО ДОРОГЕ НА КУРСЫ ДЛЯ МОЛОДОЖЕНОВ
Оффали, Ирландия, апрель 2008 г.
— Сбавь скорость, милый. Ты едешь слишком быстро, — сказала женщина.
— Хорошо, детка, — отозвался мужчина, мягко нажимая на педаль тормоза.
Мгновение полнейшей безмятежности. Потом с заднего сиденья доносится хныканье. Это ноет малышка Клоды, временно находящаяся на их попечении. У нее режутся зубки.
— Ой, нет, — переполошилась женщина. — Не могу смотреть, как она мучается. Надо бы взять ее на руки. Жаль, что мы еще не прибыли на место, я бы ее успокоила.
Хныканье переросло в вой, и стрелка спидометра начала подниматься вверх.
— ПОМЕДЛЕННЕЕ! — воскликнула женщина. — По твоей милости мы все сейчас разобьемся. Неужели не понимаешь, что в машине маленький ребенок?
Как уж тут не понять? От воплей чуть ли не лопаются барабанные перепонки.
— Но, детка, — отвечает он, — я же просто пытаюсь скорее добраться до места, чтобы ты могла взять ее на руки. Ты же сама говорила…
— Господи, лучше б я сама села за руль, — вздыхает женщина.
Они завезли ребенка Клоде и поехали дальше, на курсы для молодоженов. Мужчина (он по-прежнему вел автомобиль) открыл бардачок.
— Что ты делаешь, милый? — спросила женщина.
— Хочу поставить диск, — ответил он.
— Сидя за рулем? — уточнила женщина.
— Ты права, — согласился мужчина, переводя взгляд на дорогу. И как раз вовремя — едва сумел объехать велосипедиста. — Это опасно. Поставь сама, ладно?
— Конечно, милый. Что ты хочешь послушать?
— Боба Дилана.
— Ну уж нет, — воспротивилась женщина. — Он у меня в печенках сидит. Всю прошлую неделю слушала его по твоей милости. Лучше поищу что-нибудь по радио.
В результате они стали слушать сводку новостей.
— Направо или налево? Направо или налево? — орал мужчина.
— Налево… кажется, — ответила женщина. — Да, пожалуй, налево.
— Так ведь мы только что оттуда. Господи помилуй, дай сюда карту. Теперь как пить дать опоздаем. Будь я проклят, чтоб когда-нибудь еще позволил тебе прокладывать маршрут!
В конце концов они все-таки добрались до места. Припарковались, вошли в здание. Сестра Агнес, проводившая занятия, поприветствовала их и вернулась в зал.
— А теперь, друзья, пожалуйста, вновь займите свои места, — произнесла она громко, менторским тоном.
Участвующие пары (их было с десяток) закончили пить чай с печеньем и выполнили ее указание.
— Итак, — продолжала сестра Агнес, — недавно вы прослушали лекцию на тему «Общение и улаживание конфликтов», и наш следующий этап занятий будет посвящен тому, как это осуществляется на практике. С этой целью я пригласила на встречу с вами моих знакомых. Это образцовая супружеская чета. Они женаты тридцать три года, недавно у них появилась первая внучка. Они поделятся с вами опытом, расскажут, как им удается на протяжении стольких лет сохранять любовь и привязанность друг к другу. Дамы и господа, прошу поприветствовать Брендана и Морин.
И она жестом попросила их войти в зал.
37.
ССОРА И ПРИМИРЕНИЕ В ПЯТНАДЦАТИ ВЕРСТАХ ОТ ЧЕЛЯБИНСКА
Челябинск, Россия, 1742 г.
— И не подумаю, — сказал я.
Песоцкая повернулась и закричала на меня, но я решил, что на этот раз не поддамся на провокацию.
— Песоцкий! Сволочь ты последняя! — орала она. От напряжения ее лицо раскраснелось. — Клянусь всеми святыми, Богородицей, самой царицей Елизаветой, я не отстану от тебя, пока все не сделаешь.
— Прошу прощения, сударыня, — возразил я, стремясь быть предельно вежливым, — но я уже внес свой вклад в мытье посуды.
Я не лгал. На сушке уже лежали моя тарелка, моя ложка и моя черная кастрюля.
— Я тоже внесла свой вклад, — заметила она, показывая на посуду с другой стороны от раковины, где лежали ее тарелка, ее ложка и ее серая кастрюля. — Но ведь ужин готовила я, — добавила она, словно это был веский аргумент.
— Да, спасибо, было очень вкусно. Но, — не сдавался я, — это я вырастил овощи и пшеницу. И подстрелил кролика.
С минуту она не отвечала — смотрела на меня сердито, обдумывая следующий ход. У ее виска вздулась большая синяя вена. Теперь от нее можно было ждать чего угодно: она могла вновь наброситься на меня с бранью, могла метнуть в меня что-нибудь тяжелое, а могла просто надуться. В итоге она выскочила из кухни и скрылась в спальне, хлопнув дверью.
Все еще сидя в кресле, я покачал головой. Что на меня нашло? Почему я просто не подчинился, как обычно? Теперь вот возник конфликт, хотя за тридцать один год непростого супружества я научился избегать конфликтов. Я набил трубку, закурил. Взял ружье, вставил патрон. Потом кликнул собаку, и мы пошли в лес.
Когда мы вернулись домой, темнело, но было еще достаточно светло, и я увидел, что причина нашей ссоры — блестящий новенький котелок — по-прежнему стоит в раковине, наполненной холодной серой водой. В котелке были остатки вкусной каши, которую с таким аппетитом я ел на ужин. Теперь эти остатки комковатой липкой массой липли к стенкам, а на дне котелка лежал слой густого коричневого месива: это каша пригорела, когда моя жена отвлеклась, пока готовила.
— Госпожа Песоцкая, вероятно, думает, что я пойду у нее на поводу и отскребу котелок перед тем, как лечь спать, — сказал я собаке.
Разумеется, моя жена ошибалась. Я повесил ружье, снял башмаки и направился в спальню. Не зажигая свечи, двинулся в темноте к кровати, ориентируясь на храп, и ударился мизинцем о комод. Палец болел целый час.
