Марлен Сьюзон - Незнакомка в красном
- Я не оставила выбора вам? - воскликнула она, настолько возмутившись, что не заметила, как простыня упала с ее груди.
Внезапный огонь желания в глазах Джастина напомнил ей об этом, и она быстро прикрылась.
- Ведь не я же подняла вопрос о свадьбе, милорд. Если вы волнуетесь из-за того, что обесчестили меня, то можете быть спокойны.
- Меня волнует моя собственная честь. Брак - это та цена, которую я должен заплатить за минувшую ночь.
- Что вы такое говорите?
- Ответ, по-моему, очевиден. - Его голос был полон горечи. - Я не могу воспользоваться невинностью леди, не заплатив за это. Мое поведение еще более предосудительно потому, что вы дочь хозяина дома. Никогда еще я не оскорблял так законы гостеприимства.
Джорджина чувствовала такую боль, что не могла какое-то время дышать. В один миг рухнули все надежды, что она научит своего любимого тоже любить ее! Джастину было совершенно наплевать на нее, лишь бы возместить ущерб ее отцу за то, что он оскорбил его дом.
- Вы совсем не "воспользовались" моей невинностью. - Ее голос теперь стал таким же холодным. - Я сама просила вас заняться со мной любовью.
Ее ответ очень удивил его.
- Правда, но я не должен был идти на это.
- Так почему же вы на это пошли? - Джорджина задержала дыхание, надеясь и молясь про себя, чтобы он признал, что она ему нравится.
- Моя похоть победила все, включая мой здравый смысл.
Его ответ так больно ранил ее, как если бы он ее ударил. Напрягая все силы, чтобы не выдать своих чувств, она спросила:
- А как насчет любви?
Джастин презрительно фыркнул.
- То, что было между нами прошлой ночью, было похотью, обычной похотью. Ну почему женщины - даже такие умные, как вы, - всегда оборачивают это в романтический флер, а не смотрят на вещи прямо?
Джорджина ощутила себя обманутой в лучших своих чувствах. Джастин, возможно, и действовал под влиянием похоти, но она-то его любила! Он, может быть, вообще не знает, что такое любовь, но она ведь любит его всем сердцем!
Однако она не собиралась совершить глупость, признаваясь ему в этом. Если он так хочет жениться на ней, чтобы успокоить свою совесть, то с удовольствием воспользуется этим козырем, чтобы повлиять на нее. Нет, пока ее любовь к нему должна оставаться тайной.
- Вы разочаровываете меня, Джина. Вы ведете себя как все женщины. Теперь, раз вы позволили мне затащить себя в постель, вы будете воображать, что влюблены в меня.
- Поверьте, я не воображаю, что влюблена в вас. Как это пришло вам в голову? - выпалила она, разгневанная и оскорбленная до глубины души.
Ожесточенность ее ответа поразила его.
- Я рад это слышать. - Его напряженное лицо, правда, противоречило этим словам. - Хотя какое это имеет значение!
- И почему же это не имеет значения?
- Из-за своей глупости я все равно должен на вас жениться. - Джастин отвернулся от нее, проводя рукой по взлохмаченным волосам. - Мы поженимся, как только я смогу оформить необходимые бумаги.
Джорджине совершенно не нужен был супруг, который говорит, что затащил ее в постель по глупости, а теперь должен жениться только для того, чтобы удовлетворить свое понятие о чести. Она с трудом удерживалась от слез гнева, разочарования и боли, которые уже наворачивались на глаза и могли бы довершить ее унижение.
- Можете не беспокоиться! Я не выйду за вас!
Джастин открыл было рот, затем закрыл его, не издав ни звука. Ее реакция явно лишила его дара речи. Интересно, неужели этот наглец думает, что любая женщина с радостью ухватится за его предложение, как бы неохотно оно ни было сделано?
В два широких шага он пересек комнату и сел на край кровати. Джорджина крепко держала простыню у подбородка, цепляясь за нее, будто утопающий за спасательный круг.
- Но вы должны выйти за меня! Проклятие, Джорджина, вы что, не понимаете? Я же погубил вашу репутацию!
- А мне это совершенно все равно. - Она гордо подняла голову, с вызовом глядя на него. - Пожалуйста, забудьте об этом.
Он выглядел так, как будто сдерживается из последних сил.
- Джина, я стараюсь сделать так, как лучше будет для вас. Не осложняйте ситуацию.
- Вы хотите сделать то, что успокоит вашу собственную совесть, - гневно воскликнула она. - А я не хочу идти у вас на поводу! Более того, я более вас виновна в этом фиаско, потому что сама просила вас об этом.
- Фиаско! - Джастин казался смертельно оскорбленным. Джорджина больше не могла сдерживать себя.
- Скажите мне, милорд, ваш кодекс чести касается и ваших служанок? Или только незамужних женщин благородного происхождения?
Ярость, вспыхнувшая в его глазах, ясно показала ей, насколько больно она его ранила. Прекрасно! Удар за удар!
- Я никогда не просил служанку или любую женщину, зависящую от меня, удовлетворять мои нужды, - ледяным тоном произнес он, вскакивая с кровати. И я также никогда не соблазнял жен других мужчин - любых мужчин, неважно, к какому сословию они принадлежат. А когда я совершаю ошибку, как этой ночью, я не отказываюсь выполнить свой долг, даже если мне абсолютно не хочется это делать.
- Милорд, - сурово сказала Джорджина, - если вы думаете, что, называя меня ошибкой и нежелательным долгом, вы поколеблете мое решение не выходить за вас, то вы жестоко ошибаетесь.
Он покраснел от негодования.
- Это вы ошибаетесь. Когда ваш отец узнает, что произошло этой ночью, у вас не будет выбора, кроме как выйти за меня.
- Мой отец никогда не заставит меня выйти за кого-то против моей воли. И единственное, о чем я прошу вас, чтобы вы не рассказывали ему о происшедшем этой ночью. Ему будет очень больно. И клянусь вам, что если вы выполните мою просьбу, то я никогда, никогда за вас не выйду.
Джастин рассеянно провел рукой по волосам.
- Ну почему вы так упрямы? Ведь именно вы больше потеряете в этой ситуации. Я только пытаюсь вам помочь.
- Ну так не пытайтесь! Я не нуждаюсь в вашей помощи. И я не выйду за вас.
- Почему вы так противитесь этому браку?
- Я уже говорила вам, что если я вообще выйду замуж, то только за человека, которого смогу любить, уважать, доверять ему, и... - Она запнулась, увидев, как лицо его внезапно исказилось от: ярости. Конец фразы, "человека, который в свою очередь будет любить и уважать меня", она так и не успела досказать.
Джастин вскочил на ноги, схватил во стула свой фрак и выбежал из комнаты, не говоря ни слова.
***
Джастин избегал Джину до самого обеда. Его гордость все еще была уязвлена ее отказом выйти за него замуж.
Ее упрямство, впрочем, не отменяло необходимости их брака, разве что делало ситуацию еще более горькой для него. В женитьбе он видел единственный честный выход, пренебрегать исполнением долга только потому, что ему это было неприятно, было не в его правилах. Поразмыслив, он мрачно решил, что должен постараться переубедить Джину. А начать нужно было, не откладывая.
Он с обидой припомнил ее реплику насчет их ночного "фиаско", еще один болезненный удар по его самолюбию.
Ни одна женщина раньше не жаловалась на его искусство любовника. Он готов был поклясться, что доставил Джорджине столько же удовольствия, сколько и получил. Как она могла назвать это поражением? Может быть, по своей неопытности она просто не в состоянии оценить его умение? Это раздражало его еще больше.
Так, значит, она не может его ни любить, ни уважать, не так ли? К черту, она должна хотя бы признать, что после всего случившегося он поступает благородно.
Правда, его предложение было крайне неудачно сформулировано. После ночи любви он не сомневался, что она будет рада выйти за него, пусть даже только ради того, чтобы спасти свою репутацию. Он и представить себе не мог, что у нее найдутся какие-то возражения. Конечно, никакая другая женщина не стала бы упрямиться. Но, напомнил он себе, Джина так же отличалась от всех других известных ему женщин, как солнце от луны.
Единственной отрадой было то, что Джастину хотя бы не пришлось волноваться, что она проведет день с Роджером Чедвиком. Молчаливый, злой Роджер покинул Пенфилд сразу же после завтрака. Джастин не сказал отцу Джорджины, что произошло между ними. Он решил, что она совершенно права: отец не станет ни к чему ее принуждать. И Джастин уже не сомневался, что если он расскажет обо всем хозяину дома, то эта сводящая его с ума упрямица выполнит свою угрозу никогда за него не выходить.
Джастин не видел ее с тех пор, как покинул в гневе утром ее комнату, и немного опасался, не зная, как она поведет себя с ним, когда они встретятся перед обедом в гостиной.
Джина приветствовала его холодной улыбкой, Во время последующей трапезы она была такой же оживленной и остроумной, как всегда. Если она н сердилась на него, то хорошо это скрывала. А может быть, теперь, все обдумав, она начала осознавать его правоту. Но даже если и нет, ему, вероятно, будет легче убедить ее сейчас, когда ее гнев утих. Надо, во всяком случае, попытаться.
