Лиза Бингэм - Сладостный вызов
Она могла лишь устало рассмеяться в его плечо.
— Кейси сделал что-то с моими телохранителями…
— Я знаю. Я знаю.
— Он постоянно говорил об этом проклятом золоте. И о списке. Он хотел шантажировать людей, чьи имена там были указаны.
Наконец, Брэм понял, почему Кейси дожидался этой ночи. Он был слишком жаден, хотел получить сразу и потерянное им некогда золото, и фамилии тех, у кого можно было вымогать деньги и в будущем. Почему Брэм никогда не замечал в нем этой алчности? Как он мог так увлечься разрешением своих собственных проблем и совершенно не замечать того, что вытворял Кейси под самым его носом?
Маргарита тихо застонала у него на плече, то ли от слабости, то ли от боли.
— Все в порядке, Маргарита. Теперь все хорошо, — утешал он ее. Она приникла к нему, нежно гладя его руками, и сотрясалась от плача.
— Брэм! — сказала вдруг она, немного откинувшись назад. — Мне не нравится эта твоя работа. Обещай мне, что ты уйдешь в отставку.
— Завтра же, — прошептал он, погладив ее по щеке, по губам. — Я пошлю телеграмму сразу же, утром.
Она кивнула, затем придвинулась к нему и поцеловала его страстно, долго, словно пытаясь передать ему с этим поцелуем всю силу своего беспокойства и любви к нему.
— Пойдем домой, Брэм.
— Да.
— Прямо сейчас.
— Прямо сейчас.
Обняв жену, Брэм тихо повел ее к лошади. Усевшись в седло, он наклонился и подхватил Маргариту, усадив перед собой и прижав ее к груди. Он потом пошлет сюда кого-нибудь позаботиться о телах убитых, чтобы их похоронили. Но теперь ему нужна была лишь его жена.
Его жена.
Его любовь.
— Маргарита, — проговорил он, направляя лошадь к Уиллоу Бруку. — Чем ты ранила Кейси?
— Шляпной булавкой.
— Шляпной булавкой? Господи Боже, я же дал тебе револьвер!
— Я не могла спрятать его в рукаве.
— Пожалуй, нет, — согласился он. Их тихий разговор вплетался в звуки ночного леса. — Скажи мне, Маргарита, тебе нравится Уиллоу Брук?
— Я обожаю это место. Я всегда мечтала жить именно там, а не в Солитьюде. Он какой-то более уютный.
— Мне нравится, что ты так думаешь.
— Почему? Я думала, ты рассердишься.
— Нет, я хотел передать Солитьюд Джексону. Меня больше интересуют конюшни, а не дом. И теперь придется прекратить на время восстановление Солитьюда.
— Прекратить?
— Да. Ты похоронила все наши деньги под горой мрамора.
— Ты хочешь сказать…
— Сокровища Сент-Чарльзов. Они хранились в склепе.
— О Боже.
— Нам, видимо, придется достать их оттуда, если мы не хотим, чтобы это сделал кто-то другой. Но с этим пока можно подождать.
— Почему?
— Потому что, моя дорогая, в Балтиморе нас ждет сын, вместе с твоими тетей, дядей, няней и художником. Пришло время им приехать домой. — Он улыбнулся. — Мне кажется, что Уиллоу Брук скоро будет забит жильцами.
— Как это замечательно! — вздохнула она.
— Поэтому я бы хотел насладиться нашей любовью, пока мы одни.
На этот раз ее ответ состоял из возгласов удовольствия.
— О… мой дорогой… да…
ЭПИЛОГ
— Ну? Они еще не здесь?
Маргарита могла бы рассмеяться над безучастным вопросом мужа, если бы не волновалась при мысли о приезде сына.
Волновалась и даже слегка боялась этого.
Она знала, что Брэм хорошо приготовился к приезду Джеффри. Он внимательно слушал ее, когда она рассказывала о хрупком здоровье мальчика, и о том, как с ним надо обращаться, чтобы он хотя бы немного окреп. Но, несмотря на это, Маргарита понимала, что, независимо от того, как много она рассказывала ему и как много раз заставала Брэма за разглядыванием портрета, который он повесил в гостиной, ничто не могло по-настоящему подготовить его к первой встрече с сыном.
— Ну?
Она поняла, что уже слишком долго тянет с ответом.
Брэм заволновался.
— Что-нибудь не так?
— Ничего, ничего. Просто я нервничаю.
Он понимающе улыбнулся.
— И я тоже, — затем вдруг серьезно спросил: — Как я выгляжу?
— Великолепно.
Брэм сегодня оделся, как на парад, и был действительно неотразим в темном костюме и ослепительно белой рубашке.
— Они скоро будут здесь? — спросил он.
Они оба знали отлично ответ на этот вопрос, но Маргарита все-таки сказала:
— В телеграмме говорилось, что в полдень.
— Хорошо, — он подошел к окну, отодвигая занавеску, чтобы было видно дорогу. — Пока мы ждем, я хотел кое-что обсудить с тобой.
Его серьезный тон заставил ее насторожиться.
— Что? — выдохнула она.
— Я думал о Джексоне.
— О Джексоне? — Ей так хотелось, чтобы его брат был сейчас здесь с ними.
— Я не думаю, что он погиб, Маргарита. Я знаю, что о нем ничего не было слышно, но… — он положил руку себе на грудь. — Где-то в глубине души я чувствую, что он жив.
Она улыбнулась и обвила его талию руками, прислонившись щекой к его спине.
— Тогда верь себе, Брэм. В прошлом твоя интуиция тебя не подводила.
Он накрыл ладонями ее руки.
— Тебе нравится здесь, Маргарита?
— Где?
— Здесь, в этом доме?
Она улыбнулась и прижалась к нему сильнее.
— Я всегда любила это место.
— Я тоже, — он поцеловал ее пальцы. — Ты не возражала бы, если бы мы здесь поселились навсегда?
Несколько мгновений понадобилось для того, чтобы она осознала смысл его слов. Они как-то обсуждали это и так и не пришли тогда к какому-либо решению.
— Ты не хочешь возвращаться в Солитьюд?
Он пожал плечами.
— Эта земля больше подходит для пастбищ, а я всегда хотел заняться лошадьми. А дом…
— Похож на дом, — закончила она.
— Да.
Она тихо засмеялась, заставляя его оглянуться.
— Что в этом смешного? — спросил он, глядя ей в глаза.
— Я думала, ты хотел разрешить какую-то очень сложную, таинственную проблему.
Он серьезно посмотрел на нее.
— Но ведь так и есть. Ты ведь влюбилась в Солитьюд еще очень давно.
Она покачала головой.
— Меня никогда не волновал Солитьюд. Он был прекрасен, но просто как место и не больше.
— Но…
— Ты не понимаешь? Меня никогда не волновали деньги, положение в обществе или слава. Все, чего мне хотелось, это тихого места для моей семьи и достаточно средств, чтобы всю ее прокормить. Это единственная причина, по которой я собиралась выйти замуж за Элджи. Но с тобой… — она взяла его лицо в свои руки. — Ты должен верить мне. С тобой я сейчас только потому, что ты мне нужен, потому что без тебя моя жизнь потеряет смысл. Где мы живем и что мы делаем — не имеет никакого значения, ведь я доверила тебе нашего сына, и это очень для меня важно.
Голос Маргариты стал глуше, ее захлестнули чувства.
— Кроме того, мои планы на будущее очень прагматичны. Я собираюсь любить тебя и быть любимой, — она приподнялась на цыпочки. — И если ты действительно хочешь, чтобы мы жили здесь, в Уиллоу Бруке, тогда все, о чем я мечтала, за что я боролась, произойдет именно здесь. С тобой.
Он нежно прижал ее к себе, засмеялся и закружился с ней в танце от радости.
— Я так боялся, что ты подумаешь, будто я вконец обезумел.
— Нет.
— Но Джексон всегда мечтая ухаживать за лошадьми. Он всегда их очень любил. Я думал, что ему захочется остаться в Солитьюде, ближе к конюшням, тогда я смогу заняться вплотную покупкой и выведением новых пород.
— Думаю, это будет прекрасно.
— Мы найдем его. И скоро будет восстановлен дом.
— И сады.
— Построим новые конюшни и амбар.
— И посадим деревья.
— Это будет великолепная усадьба, не правда ли?
Она улыбнулась.
— Да. Так оно и будет.
— Маргарита! Выйди наконец и освободи меня из этого ящика!
Возглас заставил их подпрыгнуть от неожиданности.
— Нанни Эдна? — она распахнула окно и увидела вереницу повозок, остановившихся рядом с домом. — Нанни Эдна!
Затем она побежала на улицу.
Дверь первой кареты открылась, и тетя Эгги протянула ей руку, радостно улыбаясь.
— Мы уже здесь, девочка. Мы наконец-то приехали.
Отбросив все приличия, она бросилась к Маргарите с объятиями. Затем отпрянула, чтобы как следует рассмотреть свою племянницу.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Я и чувствую себя великолепно. — Она повернулась, взяла Брэма за руку и подтолкнула его вперед.
— Ты, конечно, помнишь Брэма.
— Как будто я когда-то могла забыть человека, выкравшего тебя прямо из-под венца! — она подошла ближе и добавила: — Как я рада, что ты так поступил, мой мальчик. Я считаю, что мужчина должен быть немного грубоват.
Маргарита почувствовала, что напряжение покинуло Брэма.
— Я очень рад, что вы так смотрите на эти события.
— Господи! Ты возбудил достаточно сплетен, чтобы мы с Эдной пресытились ими за эти несколько недель. Меня никогда не приглашали в такое множество мест одновременно и никогда так вкусно не кормили. Ни одно событие в радиусе ста миль не обходилось без нас, — ее глаза загорелись. — Зато как же я устала от этой светской жизни!
