Джон Клеланд - Женщина для утех
Глава двадцать пятая и последняя
Счастливая встреча
Однажды весной я с горничной поехала на прогулку в пригородный парк. День был теплый и солнечный. Мы вышли из кареты, чтобы немного пройтись пешком. Неожиданно в конце аллеи послышался громкий кашель и жалобные стоны. Поспешив туда, мы увидели пожилого человека, прислонившегося к дереву. Ужасный кашель сгибал его пополам.
Он задыхался, и его лицо просто на глазах приобретало красно-фиолетовый оттенок. Я бросилась ему на помощь. Расстегнула воротник и стала бить его по спине. Через пару минут ему стало легче. Мы разговорились. Он оказался очень милым человеком. Попросил разрешения навестить меня. Скоро мы подружились.
Новому знакомому было больше шестидесяти лет, и он считался одним из самых богатых людей в Лондоне. Разбогател он на импорте кофе, чая, перца и других приправ. Только сейчас, после бурной карьеры, он решил насладиться радостями жизни, но мне кажется, что до встречи со мной он не испытал счастья.
Новый знакомый влюбился в меня с первого взгляда, я тоже симпатизировала ему, и, что может показаться весьма странным, девятнадцатилетняя девушка стала любовницей шестидесятилетнего мужчины. Несмотря на весьма почтенный возраст, он сохранил способность телесного общения с женщиной. Отсутствие бурного темперамента, которым отличаются молодые люди, прекрасно заменял ему большой опыт в этих делах.
Этот человек очень повлиял на мою душу. Он был первым мужчиной, благодаря которому я поняла, что радости духа не менее важны, чем наслаждения тела. Наша связь продолжалась восемь месяцев, и, что может показаться весьма странным, я ни разу ему не изменила. Он умер от воспаления легких, и я очень тяжело пережила его внезапную смерть. Когда вскрыли завещание, оказалось, что все свое огромное состояние он оставил мне.
Я стала самой богатой женщиной в Лондоне. И самой молодой среди богатых — мне было всего двадцать лет. Я только начинала жизнь. Мое состояние было вложено в банки и многочисленные процветающие предприятия.
Через месяц после смерти мужа мы с Эмилией решили навестить мадам Коль. На ночлег мы остановились на постоялом дворе в двадцати милях от Лондона. Я заняла, конечно, лучшую комнату и оплатила все соседние, чтобы нам не мешали отдыхать. По счастливому стечению обстоятельств я забыла до ужина сказать кучеру, когда он должен поутру подать карету. К тому же в этот вечер разыгралась ужасная буря. Если бы не эти случайные обстоятельства, я разминулась бы с самым большим счастьем в своей жизни.
Когда я спустилась вниз, стихия уже разошлась вовсю, ливень бил в окна мрачной комнаты, в которой горела только одна свеча. Неожиданно открылись двери и в комнату вбежали двое мужчин, которых застала в пути непогода. Я не видела их лиц, так как они были закутаны в пелерины, а шляпы были глубоко надвинуты на лоб. Один из мужчин крикнул звонким голосом:
— Овес лошадям, а нам горячий ужин и ночлег! И какие-нибудь тряпки, пока не просохнет наша одежда!
При звуке этого голоса сердце чуть не выскочило у меня из груди. Это был единственный в мире голос — голос моего любимого! Подскочив к мужчине, я, как безумная, сорвала с него шляпу и с криком нечеловеческого счастья повисла у него на шее… Плача и смеясь, я целовала его мокрое лицо, лоб, глаза, губы. Я не ошиблась. Это был голос… Ну, чей? Вы уже, конечно, догадались. Это был голос Чарльза. Это был сам Чарльз, единственный, самый любимый, родной, ненаглядный. Я мечтала о нем все эти бесконечные ночи в объятиях чужих мужчин. А ведь я должна была наслаждаться только в его объятиях!
Мы не проронили ни одного слова. Некогда было разговаривать, объясняться, сушить одежду и тому подобное… Я затащила его наверх, прогнала Эмилию в самую дальнюю комнату, стянула с него мокрую одежду, сорвала с себя все, что было на мне, и осушила его тело жаром моего тела. Ни на минуту не выпускала я его из себя, держа глубоко на дне моего существа, как будто опасалась опять потерять его.
О Боже!.. Как я его любила в ту ночь! Ни одна женщина не дала любовнику столько за день, неделю, месяц, сколько я дала Чарльзу в течение этих нескольких коротких часов ненастной ночи на постоялом дворе где-то под Лондоном.
Когда мы пришли в себя, за окном уже пели птички — о нашей так чудесно воскрешенной любви.
Только теперь мы смогли говорить. Жизнь Чарльза в эти четыре года разлуки не была веселой. Сосланный по приказу отца на плантации покойного дядюшки в Индии, он нехотя и неумело управлял имением. В делах его преследовали неудачи. Два года были малоурожайными из-за засухи. Затраты оказались больше доходов. Потом собранный урожай затонул вместе с кораблями по пути в Европу.
Чарльзу пришлось продать плантацию за непомерно низкую цену. С вырученными деньгами он по приказу отца вернулся в Ирландию, где им обоим пришлось потерять последнее, что у них еще оставалось. Отец не пережил этого. Он умер от апоплексического удара.
Чарльз с жалкими несколькими десятками гиней в кармане решил снова попытать счастья в Лондоне. По дороге в Лондон и произошла наша встреча.
Теперь пришла моя очередь рассказывать о жизни. Не было смысла врать, да я и не хотела этого. Поэтому в смертельном страхе я ему призналась:
— Я недостойна тебя. Наверно, нетрудно догадаться, как я зарабатывала себе на жизнь все эти годы.
— Догадаться легко, очень легко, — серьезно сказал он. — Но в конце концов, я ведь встретил тебя в публичном доме. И забрал тебя оттуда. Ты же не знала, что я вернусь. Не знала даже, что я жив. Так будем считать, что я второй раз увожу тебя из публичного дома и что влюбляюсь в тебя заново, как тогда, четыре года назад…
Я осыпала его поцелуями. Сходила с ума от счастья. На ухо я шепнула ему:
— Я богата, сказочно богата… И все принадлежит тебе…
— Нет, дорогая, — сказал Чарльз, обнимая меня. — Это все твое. С сегодняшнего дня мне принадлежишь ТЫ. И это мое самое большое богатство.
— Навсегда вместе, — шепнула я.
Для чего я пишу этот дневник, так бесстыдно описывая переживания молодой женщины, которая не по своей воле пошла по пути разврата?
Хочу предостеречь всех девушек, которых злой рок толкнет на греховный путь. Под внешним блеском веселой жизни куртизанок кроется грязь и позор. Распущенность превращает человека в животное, а скромность и умеренность возносят к высотам человечности. Настоящая любовь рождается не от слепого плотского желания — а по воле сердца!
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
