Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах
— Людей определяют не по бумаге, а по совести, — философски заметил он. — Нравится? Живи.
И Артур жил. Он изо всех сил старался отплатить добром за добро: рано вставал, поздно ложился, помогая хуторянину в его немудреном хозяйстве. Они настолько сдружились, что Артур откровенно рассказал обо всем. По вечерам, как правило, беседовали и спорили: как жить дальше?
— Неужели бог ни черта не видит? Где же его справедливость? — попыхивая трубкой, допытывался Бумбурс.
— Богу богово… — отшучивался Артур.
— Так-то оно так, да только… Отчего, по-твоему, я забрался в эту глухомань, а?
— Наверное, здесь земля была подешевле.
— Вот именно. Своими руками раскорчевал, расчистил, засеял, построил… Даже грешить за работой было некогда. А толку? Добавилось мне за это?
— Одними мозолями состояние не сколотишь.
— А чем же еще? Не понимаю.
— В том-то и дело.
— Выходит, дурак?
— Зачем же? Помните, я вам рассказывал про мужика, у которого хотел обменять мундир? Вот он разбогатеет обязательно.
— А мы, значит, так и будем гнуться? До скончания века.
— Пока не поумнеем.
— Как это?
— А вот так. Пока не научимся отдавать друг другу.
— Ну, отдавать никогда не научимся.
— Не скажите. Вот вы же отдаете всю жизнь.
Старый Бумбурс сокрушенно моргал, говорил с нарочитой грубостью:
— Это сдуру.
Да, чем больше Артур присматривался к окружающей действительности, прислушивался и делал выводы, тем сильнее понимал, как были правы и Калниньш, и Акменьлаукс, и Грикис. Ему становилось стыдно за свое прошлое невежество. Он вдруг открыл для себя простую истину: самое большое богатство человека заключено в его способности отдавать. Человек тем и отличается от зверя, что умеет не только брать. И чем щедрее он отдает, тем больше становится человеком.
Жизнь ка хуторе шла своим чередом, неторопливо я размеренно. Эхо событий доносилось сюда едва слышно и с большими опозданиями. Однажды, когда Артур работал в поле, он услышал отдаленные раскаты грома. Оглядел синее, без единого облачка небо, удивленно повел плечами. Что за чертовщина? Но раскаты приближались, нарастали, становились все явственней и осязаемей. И вот из-за сосен выплыли три больших белоснежных самолета, с красными звездами на крыльях. Словно лебеди, они проплыли над Бангой, посеяв в его душе смятение и надежду. Он бросился к дому, нашел Бумбурса — тот тоже стоял, задрав голову.
— Что это? — ошеломленно спросил старик.
— Это значит, что надо ехать в уезд и обо всем разузнать толком. А то совсем в медведей превратимся.
До самого позднего вечера, до возвращения Бумбурса, Артур не находил себе места, слонялся по усадьбе, как неприкаянный. Случайность или не случайность?
Затемно вернулся хозяин. Еще издали по его лицу, по походке, нервной и порывистой, Банга понял: не ошибся — случилось что-то необыкновенное.
— Жаль, не успел сено привезти с той поляны, у речки, — озабоченно сказал Артур.
— Привезти недолго. Спасибо, что накосил.
К столу подошла Кристина — статная, красивая дочь хозяина. Молча поставила перед Бангой молоко, миску с золотящимся медом в сотах. Тот невольно засмотрелся на девушку.
— Не рано ли вам возвращаться? — спросила жена лесника. — У вас же документов нет. Не попасть бы в новые неприятности.
— Нечего ему бояться, — возразил хозяин. — Перед новой властью Артур чист.
Парень поднялся, надел френч.
— Ну, мне пора. Спасибо вам за все!
— Возьми вот на память. Лесник вынул из кармана часы с цепочкой, протянул Банге.
— Ну что вы… Зачем?
— Бери, бери! Денег не брал, так хоть память будет.
— Я и так вас не забуду, — растроганно отвернулся парень. — Столько вы для меня сделали. Не каждый согласился бы прятать дезертира.
— Кристина, что же ты? — позвала мать. — Иди попрощайся!
Девушка медленно спустилась с крыльца и, не глядя в глаза, подала Артуру руку.
— До свидания!
— Счастливо тебе, Кристина!
Банга еще раз оглядел этот гостеприимный двор, людей, давших ему приют, и зашагал, ласково потрепав на ходу увязавшегося за ним пса. Он шагал по малоезженной лесной дороге — на ней пышно цвели цветы.
— Артур!.. Артур!.. — услышал он за спиной.
Кристина догнала его и, запыхавшись, протянула чистый холщовый узелок с едой.
— Что же ты… Забыл.
— Спасибо, Кристина.
Он взял узелок. Девушка стояла перед ним, не смея поднять глаза. Банга смотрел на ее разрумянившееся лицо — прекрасное, как этот солнечный день в лесу, и понимал: Кристина ждет от него каких-то слов. Однако, поделать с собой ничего не мог и лишь неловко потрепал ее по щеке.
— Будь счастлива, Кристина!
— Прощай!
Он снова двинулся в путь, а она так и осталась стоять. И вдруг сорвалась с места, стремглав бросилась вслед. Банга и обернуться не успел — девушка закинула ему руки на шею и жарко, отчаянно, преодолевая застенчивость, поцеловала в губы. Парень растерянно опустил руки, не решаясь обнять, не смея дать волю вспыхнувшему чувству. Кровь ударила ему в голову… Узелок упал на траву, Артур привлек девушку к себе. И тут она сама резко отстранилась, опрометью бросилась обратно.
Он долго смотрел ей вслед и все не мог понять — то ли это кровь продолжала гудеть у него в висках, то ли назойливо и знойно жужжали в цветах пчелы.
Вечерело. С лугов через поселок с ленивым, сытым мычанием возвращалось стадо. Зента встретила свою корову, отвела ее в хлев и пошла к колодцу. Не торопясь вымыла руки, сполоснула свежей водой подойник. Она делала свою каждодневную работу привычно и споро. Но была в ее движениях безрадостность человека, уставшего от одиночества. Накрыв ведро влажным полотенцем, Зента медленно пошла через двор. Обернулась, услышав, как хлопнула калитка. Посмотрела в ее сторону — и ведро выскользнуло из рук. У калитки стоял Артур. Будто не веря себе, она вглядывалась в его потемневшее от загара, с запекшимися губами лицо, выгоревший солдатский френч и не могла двинуться с места.
— Артур!
Он подошел, бережно обнял ее за плечи.
— Ну-ну, не надо плакать. Видишь: жив, здоров…
Озолс стоял у окна в своем кабинете и грустно смотрел на улицу. Со стопкой глаженого белья вошла Эрна.
— Слышал новость? Трактирщика забрали.
Якоб встревоженно обернулся:
— Аболтиньша?
— Говорят, у него оружие какое-то нашли. Зигис, что ли, прятал… Ему-то что? Сбежал со своими дружками, а отцу отвечай.
Озолс снова отвернулся к окну, хмуро задумался.
— Может, тебе все-таки уехать пока? — понизила голос Эрна.
— А я при чем?
— Ну мало ли… Все-таки от греха подальше. Пожил бы на озерах, у тебя же там родня…
Якоб с ехидной усмешкой посмотрел на женщину:
— Может, вам с Петерисом домишко мой приглянулся? Что ты меня все выпроваживаешь?
Эрна обиделась:
— Скажешь тоже! Мы же как лучше хотим. Жаль, если такой лоб пуля расшибет. Сиди себе на здоровье, дожидайся, пока не сцапают.
— Заладила: сцапают… За мной-то какая вина?
— Вам виднее, хозяин, — философски сказал Петерис, входя в комнату. — Только ежели ехать, говорите сразу — дорога дальняя, лошадей надо готовить.
Озолс ненавидящим взглядом окинул работника, мрачно буркнул:
— Никуда не поеду. Пожалел волк кобылу… Иди работай! Коровник второй день нечищеный.
Петерис ухмыльнулся себе под нос, небрежно, вразвалочку вышел.
Артур колол во дворе дрова. По всему было видно, что это занятие доставляет ему удовольствие. Он придирчиво выбирал полено, прицеливался; короткий хлесткий взмах топором — и полено с хрустом раскалывалось надвое. Все жарче припекало полуденное солнце, легкий ветерок с моря доносил запахи рыбы, перегнивших водорослей, йода — такие привычные и родные с детства. Парень сбросил френч, остался в одной нательной рубашке.
— Здравствуйте, соседи! — услышал он за спиной голос незаметно подошедшего Озолса.
— Здравствуй, Якоб! — Зента растерянно посмотрела на неожиданного гостя, перевела испуганный взгляд на сына.
Артур делал вид, что ничего не видит и не слышит — продолжал работать. Зента сокрушенно вздохнула, взяла ведро, направилась к колодцу.
— Зайти на пару слов можно? — хрипловатым от обиды голосом спросил Озолс.
Артур расколол одно полено, взял другое, — Озолс терпеливо ждал, — отбросил топор.
— Заходите!
— Так… — входя и оглядываясь, попробовал выжать из себя улыбку сосед. — Давно я здесь не был. Много воды утекло. — Он неуклюже опустился на стул, с досадой наблюдая за Артуром. — Я слышал, тебя рыбаки вместо меня выбрали в правление… Или как у вас теперь называется?
— Выбрали.
— Так… — Озолс посопел, достал из кармана большую связку ключей. — Вот, забирай. Тут рыбный склад, горючее… В общем, все.
