Валентина Седлова - Семь-три, Оператор
- Ну, что случилось?
- Слушай, на этот раз это что-то невообразимое. Эта сволочь сказал, что встретит меня вечером на крыльце "Теремка", а дальше я на собственной шкуре узнаю, как относятся к спасательским подстилкам. Достали, гады! Я больше так не могу!
- Ленок, да расслабься ты! Мало ли уродов на свете? Собака лает - ветер носит. Наплюй и разотри.
- Не могу, понимаешь, не могу! Не знаю, как я вообще выдержала, еще пара дней в таком режиме, еще чуть-чуть - я и пяти минут не смогу продержаться. Все, ухожу на сотовую или на городские. Или брошусь начальству в ноги, пусть во второй зал переводят. Буду как птица-секретарь платные справки выдавать. Ну, не могу больше на эфире, хоть режьте меня!
- Ты же знаешь, что на телефонах сейчас ситуация похлеще, чем у нас. Триста семнадцатая говорит, что сегодня скорую к ребенку с температурой под сорок десять минут вызвать не могла, сплошные звонки от придурков и хулиганов. Даже заблокировать телефон не получается, все равно пробиваются. Так что смысла в переходе нет: шило на мыло менять. Да и что тебя так в этот раз взволновало? Ничего нового эти козлы пока не придумали. А подобную чушь я уже даже и не запоминаю - столько ее на уши льется.
- Кристя, ты не понимаешь. Мне действительно очень страшно! Меня ведь однажды уже так подкараулили на улице. Я тогда еще в спасении не работала. Шла себе вечером из института, думала о предстоящей свадьбе - у меня ведь тогда мальчик был с ресничками в полщеки, цветы, любовь и морковь - и все такое. А тут трое: "Девушка, у вас не найдется закурить?"
- Ну, и?
- А что дальше рассказывать? Мы с тобой такие истории ежедневно пачками слышим. Как до дома добралась - не помню, мальчик мой как узнал, что со мной приключилось - сразу слинял. И ведь что самое обидное: я до этого вечера девочкой была. Ей Богу, знала бы, что все так обернется - не берегла бы себя, как вазу хрустальную. А так все этим подонкам досталось.
- Нашли их?
- Нашли. Мне терять было нечего, я хоть из последних сил, а попросила маму вызвать скорую и провести все их мерзкие процедуры. Знаешь, как мне хотелось с себя всю эту грязь смыть, а терпела, потому что знала, что иначе никому ничего не докажешь. И гадов этих я хорошо запомнила, на всю жизнь. Их когда брать поехали, они так и сидели в том подвале, где меня насиловали. Думали, что запугали меня, что все им с рук сойдет. Дальше разбирательство, суд, все трое загремели куда надо. И вот их из зала суда выводят, а один, тот, что постарше, повернулся ко мне и говорит: "Рано радуешься, сучка, отсижу и вернусь, тогда жди в гости". Конвоир его сразу в спину как подтолкнет, тот едва себе лоб не расшиб. А на меня словно паралич напал. Стою и с места стронуться не могу. И ведь понимаю, что ничего он мне сделать не может, что его на зоне оприходуют так, что мало не покажется. И все равно страшно. Как представлю, что до его освобождения всего несколько лет осталось, так сердце и замирает.
- Ты - смелая девчонка. По тебе и не скажешь, что ты весь этот ужас пережила.
- Это еще только половина ужаса. Вторая половина это то, как ко мне родственники этих подонков подкатывали и пытались уговорить меня за деньги отказаться от своих показаний. Я в никакую, уперлась, так они начинают намекать, что лучше бы мне согласиться, а то все еще можно повторить, только мужиков уже не трое будет, а побольше. Ух, Кристя, как я тогда психанула словами не передать. Я орала так, что к нам половина ментовки сбежалась. Тогда родственнички начали нам по телефону названивать, где еще номер откопали, гады! Тут уже моя мама не подкачала. Как только трубку снимает и слышит знакомую песню, сразу говорит: "Наш разговор записывается на магнитофон. Вы еще что-то хотите мне сказать?" Там сразу гудки. Отбились, конечно, но какой ценой! Но самое противное не это.
- А что может быть еще хуже?
- А хуже может быть то, что со временем об этой истории узнали в институте, где я училась. Я так думаю, мальчик мой постарался. Вот только не знаю: со злости или по глупости. Там меня еще месяца два по всем курилкам обсуждали, все решали - виновата я или нет.
- То есть как виновата?
- Ну, я же, наверное, сама их заманила, и все такое! И вообще, нечего было по улицам города в юбке выше колена разгуливать, народ провоцировать.
- О, Боже...
- Пришлось уйти из этого института на хрен. Перевелась в другой с потерей курса, потом вообще на заочку ушла. Мне эти подонки до сих пор иногда по ночам снятся. Просыпаюсь как мокрая мышь, в холодном поту. И вот теперь снова.
- Ленка, а почему ты решила, что в этот раз помеха всерьез?
- Не знаю. Просто сердце екнуло, и все тут. Понимаешь, он это совсем иначе произнес, чем обычную пургу. И вообще, это новая помеха.
- Ты уверена?
- У меня на голоса память - будь здоровчик! Он раньше в канале не ошивался, голову даю на отсечение! Все-таки я здесь уже три года отработала, много чего помню, но этот тип появился только сейчас. И знаешь, в чем еще неувязка?
- Ну?
- Как он ни маскируется, но голос у него не молодой. Я хотела сказать не безнадежно молодой. У нас обычно кто чертей гоняет?
- Подростки всякие, недоросли. Ну, иногда психи со справкой из соответствующих заведений. Впрочем, если начальству верить, наши про них уже знают, регулярно привлекают к ответственности и все такое.
- Был бы толк из этого "привлечения к ответственности"! Но я, впрочем, не то хотела сказать. Так вот, этот парень не подросток, а взрослый законченный псих. При этом - умный псих, с которым мы еще не сталкивались. А это уже опасно.
- Да откуда ты это взяла?!
- Кристя, не знаю. Я же говорю - голос у него такой.
- Ладно, расслабься. Все не так фигово, как кажется с первого раза. Попей чайку и все пройдет.
- Лучше я уж по кофе пройдусь. Он меня почему-то расслабляет.
- Странные у вас реакции, девушка!
- Да я и сама вся из себя такая загадочная! Слушай, Кристя, ты прости, что я на тебя все свое барахло вывалила, но ей-ей, уже просто не могла сдержаться. Ты только дальше не рассказывай девчонкам, а то боюсь, жалеть меня начнут, а я этого добра уже так объелась - мама не горюй.
- Да ладно, расслабься.
- За что люблю тебя, Снежная ты моя, так за то, что к тебе всегда можно обратиться с любой проблемой, и ты - "а" - не пошлешь на хутор за бабочками, и "б" - никому ничего не расскажешь впоследствии. Ты хоть понимаешь, какие это ценные качества! Так и хочется ими слегка злоупотребить!
- Ну и злоупотребляй на удовольствие, я разве против?
- Ты - пушистое чудо! Я тебя обожаю!
Кристина только улыбнулась в ответ. Все-таки в Теремке она становилась совсем другим человеком, нежели вне его. И надо сказать, что в работе даже стал обнаруживаться свой кайф. Она помогала отвлечься от собственных мыслей и хоть как-то упорядочивала ход времени. Сутки в Теремке - трое дома, сутки в Теремке - трое дома. И так по кругу. А что будет дальше - Кристину как-то мало волновало. Все и так неплохо, собственно говоря. Вот отдежурит сегодня, завтра отоспится и поедет за красками. Белила цинковые, как всегда, на исходе, да и кобальт с краплаком со дня на день закончатся. Пока стоит золотая осень, надо успеть съездить на натуру. Поставить мольберт где-нибудь на ласковом солнцепеке, да и пропасть для всех часа на три-четыре. Что может быть лучше этих мгновений?
Когда пришел черед Кристины нести вахту, она сразу поняла, какая из помех напугала двести сорок восьмую. Действительно, кто-то новый появился. И стиль разговора иной, нежели у других помех или корреспондентов. Голос явно изменен, звучит как закадровый дубляж при плохой озвучке фильма. "Откуда его черти принесли?" - скривилась про себя Кристина. Нет, ей в принципе было все равно, лишь бы не сильно канал загаживал, а то и так плохо слышно народ, но за Ленку она заочно обиделась. Ему крышу на место поставить некому, а бедной Леночке теперь заново старые кошмары вспомнились.
- В канале оператор четыреста два.
- Спасение Черной сутане.
- Черная сутана, слушаю вас.
- Милое Спасение, хорошего вам дня и спокойной смены. Телефончиком не поможете?
- Конечно, диктуйте номер!
- Саламандре по домашнему: подлетное время двадцать минут, накрывай на стол.
- Вас по имени или по позывному представить?
- Как угодно, можно и по позывному.
- Хорошо, ждите.
Кристина быстро набрала городской номер корреспондента Саламандры, позаимствовав его из базы данных, передала то, что просили, и снова вышла в эфир.
- Черная сутана Спасению!
- Да, в канале.
- Ваша информация передана.
- Огромное спасибо, семь-три?!
- Семь-три.
В этот момент оживилась помеха.
- Ну, здравствуй, четыреста вторая! Тебе никто не говорил, что пора учиться хорошим манерам?
Ну вот, началось. Даже трех минут спокойно поработать не дал.
- Эй, четыреста вторая! Невежливо игнорировать корреспондента, который тебя вызывает. Может быть, у меня сейчас ДТП с жертвами, а ты молчишь. Эй, четыреста вторая, мне срочно требуется помощь! Если не вызовешь экипаж, будут пострадавшие. И я скажу тебе, кто первый пострадавший. Девушка по имени Кристина. Не знаешь такую случаем?
