Патриция Симпсон - В омуте блаженства
Джессика взяла халат и направилась в ванную, где обнаружила еще больший беспорядок, чем на кухне. Она застыла в дверях, потому что не отважилась бы принимать душ в этой заплесневелой конуре. От мысли об уборке ее стало мутить. Джессика опустила руки и вздохнула, Она снова вернулась в спальню. В этот момент раздался звонок у входной двери. Ее бросило в озноб. Это, должно быть, Николо. А она все еще выглядит как замарашка. Прозвучала новая трель звонка. "А что, если сделать вид, что она спит и ничего не слышит? - подумала Джессика. - Это нетрудно. Но он видел свет в окне. Он знает, что кто-то в доме еще не спит. Кроме того, необходимо вернуть багаж, даже чужой". Джессике не оставалось выбора...
Девушка направилась к двери. Кому какое дело, как она выглядит? Ей не надо производить какое-то особое впечатление на Николо Каванетти. Теперь она выше этих условностей. Джессика заглянула в глазок, чтобы удостовериться, что это пришел именно Николо, а не кто-нибудь другой. Сквозь линзу глазка он предстал перед нею таким, каким часто являлся в сновидениях. Сердце ее затрепетало. Наконец Джессика отважилась отворить дверь.
На какой-то момент она застыла от удивления, глядя на мужчину, стоящего на коврике у порога. Может быть, она ошиблась? Разве это Николо Каванетти? У него были те же темные волосы, те же тосканские черные глаза, те же широкие плечи, которые она помнила столько лет. Но на этом сходство кончалось. Николо был элегантен, ослепителен, кто бы мог подумать, что он станет таким. Свет на веранде отражался на прядях его блестящих волос, искрился в больших линзах очков, терялся в темных складках кашемирового пальто, темных вельветовых брюках и кожаных туфлях.
- Джессика? - спросил он.
Джессика медленно перевела взгляд с его ботинок на лицо. Смущение парализовало ей язык Она смотрела на него, все позабыв. И какой вид у нее был? Она непроизвольно подняла руку к шапочке.
- Это что за наряд! - усмехнулся Николо.
- Ник?
- Коул.
- Извините.
- Коул. Коул Николе. - Он протянул руку, в его сильной загорелой ладони ее рука могла легко утонуть.
Сконфузившись и покраснев, Джессика протянула руку и только тогда заметила кусочек мыла, присохший к ее запястью. Она отдернула руку и спрятала ее за спиной.
- Уборка, - объяснила она с глуповатой ухмылкой. Потом все-таки пожала его руку, раздумывая, почему же он изменил свое имя? Коул было прозвищем, которое она дала ему в детстве.
- Как дела, Джессика?
- Превосходно. А ты как?
- Прекрасно. - Он улыбался и стоял в дверях, как будто ожидая, что она первой сделает встречный шаг.
Джессика чувствовала неловкость от того, что вроде бы нужно обнять его, как будто рукопожатия было недостаточно.
- Входи, Коул, - сказала Джессика, показывая на багаж, - Я увидела имя "К. Николе" на этих вещах и подумала, что ты перепутал багаж.
- Разве ты не знала, что я теперь Коул Николе, Джесс?
- Нет. Откуда?
- И ты не знаешь, кто такой Коул Николе? -Он скрестил руки на груди и с ухмылкой посмотрел на нее.
- Ну.., это имя звучит несколько странно. - Она снова взглянула на его насмешливое лицо. У Коула на лбу была складка, которая придавала ему вид человека, постоянно на чем-то сконцентрированного. Где она видела это лицо? По телевизору? В газете? Она пожала плечами и тряхнула головой в растерянности.
Коул искренне рассмеялся.
- Ты никогда не слышала о Коуле Николсе? - Он сделал движение, как будто ударяя по мячу. -Футбол!
Джессика пожала плечами.
- "Сент-Луис блуз"? Команда, которая непременно выиграет суперкубок в этом году? - Он был настолько уверен, что Джессика знает это, что та почувствовала приступ вины за свое невежество.
- Я не увлекаюсь спортом, Коул. Особенно футболом.
- Невероятно, - усмехнулся он, - чтобы кто-то не знал Коула Николса.
Джессика рассердилась. Почему он думает, что настолько знаменит, что все вокруг должны непременно узнавать его? Что за эгоизм? Он ни капли не изменился за прошедшие тринадцать лет. Она нахмурилась. Ей не нравилось ощущать себя чьей-то игрушкой, особенно в руках мужчины, особенно если это Коул. И она еще больше рассердилась.
- Это шутка? - спросила она сдавленньм голосом.
- Нет. - Улыбка Коула тут же исчезла. - Нет, черт возьми!
- Тебе кажется это достойным насмешек.
- Подожди минуту! - Он, защищаясь, поднял руки. - Я не собирался тебя...
- Ты должен был представить себя как Николо.
- Я думал, это очевидно...
- Возможно, для тебя и твоих болельщиков. Но откуда я могла знать? На багажных бирках ничего не указывало на Николо Каванетти.
- Это потому, что я сменил имя.
- Почему?
Улыбка испарилась с его губ.
- Думаю, ты должна догадаться, Джессика.
- Догадаться? - Она вскинула руки и уставилась на него. - Это что за игра? - Она все еще была сердита, а когда злилась или нервничала, то имела обыкновение отпускать саркастические реплики, в чем часто раскаивалась. - Что я выиграю, дав правильный ответ? Холодильник?
Его глаза блеснули, и Джессика ощутила новый приступ вины. Она ведь могла догадаться, почему Ник сменил имя и почему это не могло быть предметом насмешек. Однако он не имел права так шутить. Она не щуплый подросток-фанат, всюду сопровождающий его, как хвост собаку. Она - взрослая женщина. Джессика только открыла рот, чтобы сказать, что думает об его эгоизме, как кто-то просигналил снаружи.
Коул обернулся. Джессика посмотрела туда же и увидела лоснящийся лаком черный ягуар, остановившийся возле ее седана. Коул помахал тому, кто сигналил.
- Л. Жирар? - спросила Джессика. Коул повернулся к ней. Его манеры стали заметно холоднее:
- Да, Л. Жирар. Очень усталая и очень капризная Л. Жирар.
Он подошел к чемоданам и поднял сразу четыре, как будто они были не тяжелее подушек. Джессика подхватила оставшиеся и пошла за ним к двери.
- Хорошая машина, - сказала она, когда Коул открывал багажник.
- Благодарю. - И уложил чемоданы. Когда он захлопнул крышку багажника, Джессика бросила взгляд на блондинку, сидевшую в машине. - Л. Жирар невзлюбила мою мачеху.
- Да?
- Особенно после того, как эта ведьма даже не впустила нас в дом.
- Неужели?
- Все в порядке. Я заказал номер в гостинице вблизи госпиталя. Так я буду ближе к отцу. - Он протянул руку:
- Спасибо, Джессика, за помощь.
- Ну, конечно. - Она удивилась теплу его кожи, когда Коул взял ее руку. Джессика почувствовала огорчение, хотя обычно была непроницаема. Эта встреча закончилась так же, как и та последняя, тринадцать лет назад - смущением и разочарованием.
- Извини за беспокойство, Джесс.
- Да, конечно, будь здоров. - У Джессики перехватило дыхание, когда он запустил двигатель своего ягуара. Помахав на прощанье и включив фары, Коул Николе стал исчезать в темноте.
Джессика смотрела, как огни машины удаляются в сторону дороги. Итак, он зовет теперь себя Коул. Весь мир знает его под именем, которое она дала Нику столько лет назад. Странно, - но оно очень подходило ему. Ник - это для непослушного, вихрастого мальчишки. Мужчина, который так заинтересовал ее, определенно не был больше Ником.
Джессика вернулась в бунгало и выключила свет на веранде. Она взялась за грязную ванну, отдирая плесень с яростью, соответствовавшей настроению и ходу ее мыслей. И все время Джессика думала о Коуле и о том, как он изменился.
Он всегда был высоким, гораздо выше своих родителей. Майкл и Теофилия Каванетти были ростом не более пяти с половиной футов. У Майкла было шесть футов три дюйма.
Джессика включила душ. Она вспоминала его старомодную одежду и устаревшую прическу. Теперь он выглядел совсем иначе. Одежда имела явные признаки работы хорошего модельера. Но дело было не в одежде. Он изменил все - даже имя чтобы отделиться от семьи, бизнеса и наследства, которое обременяло его ответственностью и ограничениями гораздо большими, чем мог вынести молодой человек.
Интересно, что обо всем этом думает Мария. И что бы сказал Майкл Каванетти, если бы узнал, что его сын отказался от своего имени? А, может быть, он и не удивился бы. Майкл Каванетти сам отрекся от Коула несколько лет тому назад. Возможно, он спокойно бы пережил и то, что Коул отвернулся от фамильного достояния, оборвав все отношения с отцом, который был для него только грубым хозяином.
Ситуация была печальной. Джессика помнила семью Каванетти в более счастливые дни, когда отец и сын любили друг друга. Трудно поверить, что Майкл Каванетти стал так суров с Коулом, обвиняя его в поступках, которых тот не совершал, наказывая за неприятности, которые Коул хотел отвести. Но Изабелла, новая жена Майкла, встала между отцом и сыном, настраивая мужа против Коула. Джессика сжала губы и обрызгала спреем зеркало. Она терла его до тех пор, пока с него не исчезли последние пятна, как будто стерев пятна можно было избавиться от воспоминаний. Она состроила рожицу в зеркале. А что плохого в этом? Джессика хотела, чтобы Николо Каванетти вдруг исчез и чтобы она никогда о нем больше не вспоминала. Но Джессика была здесь, и она думала о нем, так как грезила когда-то в своих прежних девичьих снах.
