Джилл Шелдон - Забвение
— Ты уже говорил это. — По голосу Хоуп было слышно, что она улыбается. — Только не сказал почему.
Клейтон сердито посмотрел на Молли, та в ответ лизнула его в лицо. Он едва удержался, чтобы не погладить ее. Теплое чувство, вызванное явной привязанностью лабрадора, было сильнее его.
Он закрыл глаза и впервые за неделю понял, какую важную роль в жизни каждого человека играют воспоминания. Память вернулась к нему так легко, словно никогда не пропадала.
Он всегда любил животных. Его собака значила для него все. Все. И когда Клейтон потерял ее, ему не хватило духу завести другую. Просто не хватило духу.
Он посмотрел на Хоуп, и на него вдруг снизошло озарение: она тоже значила для него все. За несколько дней эта женщина стала ему дороже жизни.
А сейчас он близок к тому, что потеряет ее.
— Клей… — снова пробормотала она тем тихим, хрипловатым голосом, которого так стеснялась. — Ты вспомнил что-то еще? Что?
Разве можно было объяснить ей то, что он сам едва начал понимать?
Она подождала, а затем снова осторожно окликнула его. Слейтер слышал ее, но не мог успокоить, потому что не знал, как это сделать.
Он посмотрел на Хоуп и спросил:
— Хоуп Бродерик, разве у нас с тобой было общее прошлое? — спросил Клейтон, внимательно глядя ей в глаза.
ГЛАВА 19
— Ты все вспомнил?
Хоуп побледнела, напряглась. Он опустил глаза. Жилка у основания ее шеи бешено билась, пальцы сжимались и разжимались. Она все еще что-то скрывает, понял ошеломленный Слейтер. Причем не просто скрывает, но и чего-то боится. Увидев это, Клейтон Слейтер принял неожиданное решение.
На несколько минут он утаит от нее правду. Пока не сведет концы с концами.
Он взял Хоуп за подбородок и заглянул в глаза, желая, чтобы она слышала каждое его слово.
— Не все, — почти честно ответил он. Ибо не мог вспомнить, почему эта прекрасная незнакомка лжет ему. А то, что она лжет, не вызывало сомнений. Они совсем не знали друг друга.
— Не все?
Черт побери, у нее дрогнул голос! Из темных глаз исчез страх. Почему? Она что, боится его? Эта мысль причинила ему такую боль, что гнев тут же вырвался наружу.
— Нет, моя маленькая будущая миссис Слейтер. Я ничего не помню. Например, не помню, как мы познакомились.
Она сдвинула брови и посмотрела на него с искренним недоумением.
— Но… мы уже говорили об этом. Мы не знали друг друга.
— Не лги. — Черт побери, она уморит его! Хотя Клейтон злился на нее за обман и возможное соучастие в покушении на его жизнь, в глубине души он все еще тосковал по этой женщине. — Я потерял память, а не мозги. Слово не воробей.
— Что?
Он чертыхнулся, провел рукой по волосам, повернулся к Хоуп лицом и заговорил нарочито громко, чтобы она могла все слышать:
— Ты сказала, что мы знали друг друга, но не занимались сексом.
Она поморщилась. Что ему не понравилось? Выбор слов или?..
— До того, как ты потерял сознание, я сказала тебе правду. Я говорила, что в ту ночь сидела дома и размышляла о своей невеселой жизни…
— Ты вовсе не говорила, что мы не были знакомы.
— Я сказала, что до того, как ты появился в этом доме, у меня были только моя клиника и мои животные. — Она говорила быстро и не слишком внятно, но Клейтон уже привык к этому и понимал каждое слово. — Я сказала, что той ночью увидела тебя в первый раз, — добавила она.
— Нет, — покачал головой Слейтер. — Ты не говорила, что это было в первый раз.
— Но имела в виду именно это. — Хоуп смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Я не собиралась обманывать тебя… Ты сердишься?
Он изобразил удивленный смешок.
— По-твоему, у меня нет для этого причины?
— Но… ты говорил, что не будешь…
— Посуди сама, — сказал Клейтон, пытаясь перехватить инициативу, — я не знаю, что здесь происходит, но…
— Ты вспомнил? — По выражению глаз Хоуп было видно, что она чувствует это. — Вспомнил, кто ты такой?
Ее лицо оставалось бесстрастным. Хоуп сидела так близко, что пряди ее волос падали на плечо Клейтона. Стоило немного наклониться, и он мог бы притронуться к ней. Господи, как ему хотелось это сделать! Он дорого дал бы, чтобы этих осторожных глаз и крепко сжатых губ вновь коснулась улыбка — та страстная, чувственная улыбка, которую он мог вызвать у нее одним взглядом!
— Клей…
Слейтер хотел верить ей, он чувствовал, знал, что его жизнь в опасности, причем в очень серьезной опасности. И пока не выяснится, кто его враг, возможно все. Абсолютно все. Даже совершенно невинная с виду, самая обворожительная женщина на свете может иметь отношение к его врагам.
— Ты помнишь? — снова спросила она.
— Нет, — хрипло солгал Клейтон. Солгал женщине, которую хотел прижать к себе и снова уложить в постель. Он откашлялся. — Нет, не помню.
Хоуп сокрушенно закрыла глаза и откинулась на подушки. Она чувствовала жалость к себе, к Клею и одновременно облегчение. Но вскоре облегчение сменилось острым чувством вины.
Если к Клейтону не вернется память, он не уйдет. Во всяком случае, пока. Он будет принадлежать ей чуточку дольше. Ох, она не имеет права так думать. Как врач, она обязана обследовать его, проверить функционирование жизненно важных органов…
То, что сначала было притворством, превратилось в мечту. Мечту, с которой ей не хотелось расставаться. Клей — отец ее будущего ребенка. Если бы это было правдой… Абсурд. Такой мужчина, как Клейтон Слейтер, не может ее любить.
— Прости, — прошептала она, сама не зная, за какой из своих грехов перед ним просит прощения.
Слейтер резко встал, но тут же побледнел и зашатался. Хоуп без промедления вскочила с кровати, подбежала к нему и обвила руками, не давая упасть. Кое-как совместными усилиями им удалось удержать равновесие.
Хоуп стояла неподвижно, прильнув щекой к его обнаженной мохнатой груди. Она забыла самое главное — Клейтон был совершенно голый. Признак его мужественности прижимался к телу Хоуп и вызывал у нее странные реакции.
— Хоуп, — сдавленно пробормотал он и положил руки на ее плечи, собравшись отстранить от себя. — Не надо.
Он не хочет, чтобы я прикасалась к нему, подумала Хоуп. Ему противны мои руки. Она отступила на шаг, но продолжала поддерживать его.
— Не могу, Клей. Ты упадешь.
У него вырвался нетерпеливый стон.
— Черт побери, я в порядке!
Не зная, что и думать об этой внезапной перемене настроения Клейтона, Хоуп неохотно отпустила его. Пальцы еще хранили ощущение его теплой, упругой кожи…
У Клейтона напряглась челюсть. Он взял с кровати плед и завернулся в него. Хоуп в это время смотрела в пол.
Потом она подняла глаза, увидела его сердитый взгляд и уставилась в потолок. Потолок нуждался в побелке. Но для этого требовались деньги, а у нее их не было.
Клейтон прикоснулся к ее лицу и заставил смотреть на него.
— Хоуп…
Она прямо встретила его взгляд. А что ей оставалось? Но читавшееся в этих невероятных зеленых глазах сочетание гнева и желания напугало ее.
— Я слишком долго пользовался твоим гостеприимством, — сказал он. — Пора и честь знать.
У нее упало сердце, желудок свело судорогой.
— Но ведь ты еще не можешь сам позаботиться о себе…
— Я с давних пор забочусь о себе, доктор, — пугающе официально сказал он. — Все будет нормально.
Однако выглядел он бледным и слабым.
— Сейчас ночь, я устал, — резко заявил Клейтон. — И, как ты, наверное, догадываешься, замерз. Я иду спать.
Он больше не хочет быть со мной.
— Но…
Слейтер повернулся и пошел к двери. Хоуп ждала чего угодно, только не этого.
— Ты идешь спать… вниз?
Его губы исказила саркастическая улыбка.
— А где же еще мне спать?
Хороший вопрос. Со мной, хотела ответить Хоуп. Но не посмела это сделать, видя, что Клейтон полностью изменил свое отношение к ней.
— Хоуп… — Он обернулся и демонстративно улыбнулся. — Мы оба знаем, что я никогда не жил здесь. И не спал тоже. Если ты хочешь сказать что-то другое, я охотно тебя выслушаю.
Хоуп отрешенно смотрела на него и думала: как быстро все изменилось. Он уходит и даже не понимает, что разбивает ей сердце. Она знала, что так и будет, была к этому готова, и все же боль оказалась куда сильнее, чем она предполагала.
— Я дам тебе аспирин…
— В этом нет необходимости.
И он ушел.
Она незаметно легла на кровать и снова уставилась в пожелтевший потолок. Когда у Хоуп от слез стали мокрыми волосы на затылке, она сказала себе, что все к лучшему.
Определенно к лучшему.
Оставалось только в это поверить…
Клейтон закрыл дверь спальни и прижался лбом к холодному дереву.
Ему было больно. Но речь шла не о простой физической боли, хотя и ее хватало. Ему не случайно заткнули рот и бросили подыхать. Нет, с иронической улыбкой подумал Слейтер, это было бы слишком большим везением. А везунчиком он никогда не был.
