Линда Дэвис - Гадюшник
Еще в дверях Сара услышала телефонный звонок и механически подняла трубку. Это был Скарпирато. Вот уж с кем меньше всего хотелось разговаривать, да она и не ожидала, что он позвонит. Сара сжала трубку и, помолчав секунду, резко бросила:
— Что надо?
Он засмеялся, что, как теперь стало ясно Саре, было для него только неким приемом — таким образом создается атмосфера непринужденности и раздражение подруги выглядит просто как каприз. Сара едва не грохнула по рычагу.
— Что надо? Надо знать, что происходит. Почему ты глядела на меня таким зверем? Чем я провинился?
Ну прямо оскорбленная невинность!
Сара глубоко вздохнула. Ну что она может ему сказать? Откуда она, собственно, узнала о его неверности? И все равно трудно примириться с этой возмутительной ложью, с этой откровенной аморальностью. Впрочем, что толку толковать лжецу, что он лжец, особенно если это лжец-психопат, верящий в свои собственные фантазии? Распознав наконец природу этого человека, Сара почувствовала, что теперь сможет от него отделаться. На душе сразу полегчало.
— Жду тебя прямо сейчас. Надо увидеться. Выброси из головы всякие глупости.
Этот добродушный и слегка насмешливый тон следовало понимать так, что все в порядке, а если и есть какие-нибудь претензии, в его объятиях они мигом забудутся. Сара засмеялась. Теперь действительно все в порядке. Осталось только любопытство. Скарпирато — безумец, сумасшедший. И если в этом можно лишний раз убедиться, то дальше все станет проще. Сара повесила трубку и вытащила ключи от машины.
К семи часам торговый зал ИКБ почти опустел. Мэттью Эрнотт уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Он с раздражением рванул трубку.
— Эрнотт?
— Да, я.
— Карл Хайнц. Можете ко мне подняться?
Эрнотт пересек зал, вышел на площадку к запасному выходу и, миновав четыре пролета, поднялся на седьмой этаж, где находился кабинет Карла Хайнца Кесслера, управляющего ИКБ.
Кесслер был один, секретарша уже ушла. У двери Эрнотт секунду помедлил. Кесслер поднял голову, увидел его и кивком предложил войти. Эрнотт сел за покрытый стеклом стол напротив хозяина кабинета.
Тот довольно улыбнулся.
— Ваш приятель поведал мне добрые новости. Доход приличный. — Тут кто-то словно стер улыбку с лица Кесслера. — Однако за этим делом надо проследить. — Он нагнулся, извлек откуда-то из-под стола портфель и вынул из него нечто похожее на маленький переносной приемник с антенной. — Это для вас. Небольшая мера предосторожности. Эта штуковина обнаруживает «жучки». Хочу, чтобы вы все проверили у себя дома, у Карлы и даже на рабочем месте.
Эрнотт взял приемник.
— А в чем, собственно, дело? Что-нибудь не так?
— Да нет, все в порядке, — засмеялся Кесслер. — Просто упражнение в бдительности. Наша собственная банковская охрана посоветовала мне регулярно проверять наиболее важные кабинеты и конференц-залы. С помощью вот этого устройства. Они мне его и дали.
— А как оно работает?
— Очень просто. Сигналы улавливаются в очень большом диапазоне. Действует, как радио, только эффективнее. Вот кнопка включения, а вот колесико настройки. В ушах у вас крохотные наушники, а если в них раздается сигнал, значит, где-то рядом установлены «жучки». На панели, вот видите, диоды. Если источник звука недалеко, лампочки зажигаются. Чем больше световых сигналов, тем ближе «жучок». Здорово придумано, верно?
Эрнотт кивнул, хотя энтузиазма Кесслера почему-то не разделял.
— Действительно просто. Попробую.
— Между прочим, что там насчет этой Йенсен?
— Да ничего нового. Все та же перворазрядная сучка. — Эрнотт пожал плечами.
— Ну, с этой стороны нам ничего не грозит, — засмеялся Кесслер.
Ощущая некоторое беспокойство, Эрнотт вернулся на свое место. Интересно, что все это может значить — Кесслер всего лишь перестраховывается или есть еще что-нибудь? Что-то его настораживает или это обычная немецкая аккуратность?
Эрнотт включил радио, нацепил наушники и начал вращать колесико. Зачем только все это, даже глупо как-то. Внезапно на панели зажглись лампочки, не одна — все.
«Проклятие!» — выругался про себя Эрнотт и чуть не застыл от ужаса, когда ругательство отозвалось в наушниках. Ему сделалось очень нехорошо. Где-то совсем рядом подслушивающее устройство. Не прошло и двух минут, как он его обнаружил, отключил дрожащими руками адаптер и переправил в портфель. С полчаса Эрнотт сидел совершенно неподвижно. Он хотел было позвонить Кесслеру, но так и не смог набрать номер — пальцы одеревенели. В голове царил полный сумбур. В конце концов он заставил себя подняться, вышел на улицу и поймал такси.
Через полчаса он был у Карлы Витале. По его лицу она сразу поняла, что что-то случилось. Эрнотт заговорил — не то злобно, не то испуганно:
— На работе меня прослушивают. Кесслер дал мне детектор. Сказал — просто так, на всякий случай. Я решил испытать его и вот что обнаружил. — Он вытащил из портфеля адаптер.
Карла побледнела:
— Сказал ему?
— Да нет, черт побери. Пока нет.
— И что же ты собираешься делать? — с трудом выговорила Карла.
— Не знаю, — почти выкрикнул Эрнотт. Он вытащил радиодетектор, включил его и начал поводить усиками антенны. Трех минут оказалось вполне достаточно, чтобы выяснить: квартира Карлы тоже прослушивается!
На сей раз у Эрнотта чуть глаза из орбит не выскочили.
— Мне надо знать, кто приходил сюда в последние несколько месяцев.
— Да разве всех упомнишь? — пронзительно завизжала Карла, поворачиваясь к нему.
Эрнотт подошел и толкнул ее на диван.
— Что ж, начнем с последних дней и будем двигаться назад. — Он уселся напротив и бросил на Карлу грозный взгляд. — Только без вранья.
Она исподлобья посмотрела на него и начала загибать пальцы.
— Мария, это моя уборщица. Анджелика — знакомая. Мауро — приятель. Масами — еще одна знакомая. Двоюродный брат…
— Стоп, — оборвал ее Эрнотт. — Кто такая Масами?
— Мацумото. Да ты же ее знаешь. А она-то какое отношение…
— Она дружит с Сарой Йенсен. На днях слышал, как Сара ей звонила. — Эрнотт рывком поднял Карлу на ноги, вцепился ей в плечи и заорал прямо в лицо: — Ясно. Все это проделки этой проклятой шлюхи Йенсен. Она подслушивает меня на работе, а Масами ставит «жучки» здесь. О Господи. — Он выпустил Карлу и яростно взъерошил волосы.
Карла принесла бутылку виски и разлила по бокалам, наполовину разбавив водой. Оба, не говоря ни слова, осушили их чуть ли не залпом. Карла вновь наполнила бокалы.
— Да, но с какой целью? Зачем Йенсен и Масами понадобилось нас подслушивать?
Эрнотт снова начал было закипать, но заставил себя сдержаться.
— А мне-то откуда знать?
— Так что же ты все-таки собираешься предпринять?
Резкий голос Карлы начал выводить его из себя. Он схватил ее за руку.
— Не я, а ты. Отправляйся к Йенсен и к Мацумото. Ясно? — Эрнотт взял телефонный справочник и отыскал в нем адрес Сары.
«Мерседес» влетел на Карлайл-сквер. Эрнотт резко затормозил у тротуара, вытащил Карлу из машины и забарабанил в дверь дома Сары. Через десять минут ему пришлось сдаться. Ладно, до утра можно подождать. Разберемся с этой сучкой на работе.
Он повернулся к Карле:
— А Масами где живет?
— На Хэйз-Мьюз, — еле выговорила Карла.
Эрнотт свернул на Кингз-роуд и, нажав на акселератор, помчался в сторону Мэйфер. Через десять минут, нарушив тишину улицы, взвизгнули тормоза.
Эрнотт распахнул дверцу, хлопнул ею что есть силы, обежал машину и вытащил Карлу на тротуар. Рывками подтягивая к дому Масами ее обмякшее тело — начало сказываться действие виски, — он громко постучал.
Овеваемая легким ветерком, Масами сидела на диване, читала книгу и одновременно слушала Десятую симфонию Малера. Услышав стук, в котором потонули звуки музыки, она обеспокоенно подняла голову, встала, вышла в холл и, подойдя к двери, поглядела в глазок. Снаружи стояли побелевший от ярости Эрнотт и Карла. Она явно была пьяна. Масами почувствовала, как от страха у нее заныло в желудке. Некоторое время она молча стояла на месте. Эрнотт снова принялся барабанить, требуя открыть дверь. Прятаться нет смысла. Все равно он слышит музыку, стало быть, она дома, и, даже если не откроет, все равно он рано или поздно поймает ее. Так пусть лучше рано. И к тому же, убеждала она себя, доказательств у него все равно никаких нет. Она будет сохранять хладнокровие. Лгать. Это у нее хорошо получается. Она вся подобралась, открыла дверь и с гневным достоинством посмотрела на Эрнотта:
— Ну и как прикажешь тебя понимать?
Эрнотт грубо толкнул ее внутрь. Масами негромко вскрикнула. Он потащил ее в столовую, пихнул на диван, сел напротив и осыпал градом вопросов. Карла болталась где-то в стороне, пытаясь прислониться к стенке.
