Лариса Шкатула - Замуж - не напасть
- Это надо рассказывать отдельно, в другом месте, с глазу на глаз! прыскает та, устремив в пространство довольный взгляд. - Для начала я себя беспристрастно осмотрела...
- Я не ослышалась?
- Нет. Правда, благодаря Виктору. Он сказал: посмотри на себя!
"Он всем своим ученицам так говорит!" - ухмыляется про себя Евгения.
- Я выполнила его совет буквально. И что нашла? Неплохие волосы в причёске "Здравствуй, бабушка!" Вполне приличный бюст. Сантиметров на пятнадцать больше нормы объём талии. И уже совсем непристойной ширины бёдра. По большому счёту, пассив превысил актив, но для начала нужно было попытаться использовать то, что есть. Потому я сделала короткую, модную стрижку, а затем купила парочку туалетов, подчёркивающих грудь и скрывающих бёдра. С этого можно было начать... Не смейся, я теперь вполне могу написать руководство для начинающих познавать себя под названием: "Сделай себя сама!"
- Может, ты не заметила, но за десять дней я похудела на пять килограммов, подходя к этому вопросу предельно серьезно, - продолжает Маша. - Прежде всего, я учла опыт знакомых женщин и отказалась пробовать на себе всевозможные диеты. Рекламируемые сжигатели жиров тоже настораживали - у некоторых они вызывали всевозможные побочные эффекты. Один мой знакомый говорит, правда, что лучший сжигатель жиров называется: "Меньше жри!"
- Что нам приходится претерпевать ради красоты! - замечает Евгения.
- Погоди, не перебивай. Так вот, на женской конференции я случайно познакомилась с интересным человеком - Анной Ивановной Белоусовой. Видела бы ты ее: аккуратная, подтянутая, моложавая. А ей седьмой десяток! Показала она мне свою фотографию пятилетней давности - бесформенная слониха! Оказалось, ей повезло: она попала на прием к известному народному целителю и так прониклась его методикой, что сама стала её всюду пропагандировать. Основной её девиз - очисти свой организм от шлаков, остальное он сделает сам! Анна Ивановна за год похудела на двадцать семь килограммов. А с лишним весом ушли и болячки. Даже хронические.
- А ты не кинулась в крайность? - - интересуется Евгения. Бесформенной ты никогда не была. Надо ли было истязать себя?
- Истязание - это слишком громко сказано! - не соглашается Маша. - Но одно я знаю точно - фраза "Красота требует жертв" - не пустая красивость. Хочешь хорошо выглядеть - потрудись. Исправить огрехи природы можно, если не все, то очень многие.
- У тебя в последнее время даже кожа порозовела, - говорит Евгения.
- Что там кожа, я жизнь для себя открыла! - выпаливает Маша и спохватывается - фраза отдает плакатным пафосом.
- Я тоже открыла, - тяжело вздыхает её визави. - Посмотрела, да видно, опять закрыть придется!
- Не спеши скорбеть! - оживляется Маша. - Когда черт помрет, а он ещё и не болел!
- У тебя на каждое слово - пословица.
- Много читаю... Хочешь, я тебя с Майклом познакомлю?
- Не хочу.
- Эх, ты! У меня соседка - молодая деваха - просила: познакомь хоть с каким завалящим иностранцем, хочу уехать отсюда...
- И уезжать не хочу, - упрямится Евгения.
- Что же ты хочешь, дитятко!
- Родиться счастливой.
- Ай, сколько скорби! Уж не влюблены ли и мы в проклятого Аристова?
- Не влюблены. Он просто все время мелькает передо мной и мешает спокойно жить! И целуется!
- Насильно?
- Конечно. Что же, по-твоему, я сама его стану целовать? Только от этих поцелуев - шерсть дыбом и мурашки по коже!
- Это симптоматично, - кивает Маша.
Раз за разом она наполняет крошечные рюмки, и Евгения, то ли в запале, то ли от того, что ликер мягкий и легкий, незаметно для себя потихоньку выпивает и пьянеет. Но опьянение это не тяжелое и беспамятное, в которое она упала под давлением пожарного инспектора Светланы, а незаметное, расковывающее, когда хочется говорить высокие слова и смотреть друг на друга влажными от чувств глазами.
- Мне нужно его забыть, - сообщает Евгения Маше, как если бы она говорила о необходимости отдать костюм в химчистку.
- Забудешь! - обещает та. - Что же тебе без него и доли нет?
- Так он же не дает, жалуется её подруга, забыв, что уже говорила об этом, - звонит среди ночи из Швеции, будит...
- Не будет! - строго говорит Маша, внимание которой тоже слегка рассеивается. - Мы тебе такого жениха найдем, до которого Аристов со всеми своими прибамбасами не дотянется!
Глава шестнадцатая
Утром в пятницу Евгения проходит по коридору к себе и привычно отмечает, что у президента приоткрыта дверь. Как раз сейчас можно высказать ему с глазу на глаз парочку дельных предложений, если он не занят разговором по телефону.
Она успевает войти в "предбанник", в котором обычно сидит секретарша Варвара, но слышит непривычно напористый и безапелляционный голос заместителя президента Петра Васильевича.
- Я уже не говорю о налоговиках. Вспомни, Славку поймали, сто пятьдесят тысяч штрафа впаяли, он больше и не поднялся!.. А если узнает Рубен? Он пришлет своих ребятишек, и ты отдашь не только мои десять тысяч, а вообще все, что у тебя есть!
- Ну, зачем мы будем ссориться, Петруша, - странно просительным тоном говорит ему Валентин Дмитриевич. - Банк обещал сегодня дать мне наличку. Получишь ты свои десять тысяч...
Евгения несколько минут медлит; не выглядело бы подслушиванием то, что она околачивается в кабинетике Варвары, а бесшумно уйти у неё вряд ли получится.
- Валентин Дмитриевич, - решается крикнуть она в приоткрытую дверь. Вы не заняты?
- А, Лопухина! - с явным облегчением откликается тот. - Заходите, что у вас там за вопрос? У меня Петр Васильевич, но он уже уходит.
И обращается к своему заместителю:
- После обеда подойдите, Петр Васильевич, решим мы вашу проблему.
Судя по всему, никто из них не заметил её присутствия во время их разговора. А он, разговор этот, референта сильно расстроил. И даже чувствительно поколебал её уверенность в том, что президент "Евростройсервиса" - человек честный и порядочный. Более того, в свете услышанного, окружавшая Евгению модная, дорогая обстановка, показалась ей теперь декорацией детективной, а не производственной истории. Явный шантаж, сокрытие доходов... О чем ещё противозаконном ей придется узнать в этой, с виду благополучной, лояльной фирме?
Но напрасно во время разговора с Валентином Дмитриевичем она вглядывается в его лицо, надеясь отыскать на нем следы порока. Президент, как обычно, спокоен и доброжелателен. Предложить ему свою помощь? Что-то посоветовать? Но что она понимает в бизнесе?
При всем при том, не зная никаких подробностей и причин, по которым заместитель шантажирует президента, в мыслях она безоговорочно становится на сторону Валентина. Не мог он совершить что-то плохое по злому умыслу! Не мог, и все тут!
С этим она и возвращается к себе, решив, что несмотря на хорошую мину при плохой игре, президенту сейчас не до нее. Правда, вернувшись, она все же звонит ему и спрашивает:
- Не сходить ли мне сегодня в архитектурную мастерскую, посмотреть, в каком положении наши заказы?
- Разве вы забыли, Евгения Андреевна, - говорит он голосом вальяжным и чуточку расслабленным. - что мы с вами сегодня идем в загс? В качестве свидетелей, конечно.
- Свидетелей?
- Ну да! Вы - со стороны невесты, я - со стороны жениха.
Сегодня же пятница! Как она могла забыть? И уж вовсе странными ей кажутся отношения президента и начальника охраны: неужели они - друзья? Иначе, разве стал бы приглашать его Эдуард Тихонович на такое личное мероприятие? Все дело в том, что она до конца так и не поверила, будто Надя возьмет и выйдет замуж за главного охранника. Разве так бывает? В одночасье решить свою судьбу! Броситься в такую авантюру!
- Вы уверены, что не передумали? - на всякий случай спрашивает она шефа.
Он смеется.
- По-моему, Эдик от нетерпения уже копытом бьет! Я от него таких чувств даже не ожидал! Он ходит, не чуя под собой ног, смешной и влюбленный! Я ничего не имею против вашей подруги, но у него были такие королевы!
Евгения оглядывает себя: одета прилично. По-другому она теперь и не одевается. Может, вещи и не слишком дорогие, но вполне модные, чтобы президент строительной фирмы мог не краснеть за своего референта.
В десять ей звонит Надя.
- Ты готова?
- Всегда готова!
- Валентин сказал, что вы приедете на его "мерседесе".
- Раз сказал, значит так и будет.
- А вечером - в кафе. В узком дружеском кругу.
- Володя уже ушел?
Надя хмыкает.
- Представляешь, живет у нас до сих пор. Всю ответственность свалил на меня. Мне, говорит, идти некуда. Целыми вечерами валяется на диване. Пьет пиво и смотрит телевизор.
- А Эдик знает?
- Нет. Я боюсь ему сказать. Будет такое побоище! Мама этого не переживет!
- А она хоть знает, что ты замуж выходишь?
- Нет Я ей тоже боюсь сказать.
- Кого же ты не боишься?
- Эдика. С ним я управляюсь, как с дрессированной мышкой.
- Ни фига себе мышка! А его здесь все боятся.
