Светлана Иваненко - Дьявольские будни
Отворачиваюсь от приближающегося ко мне ее лица и вижу, что мою левую руку уже полностью заняла ее рука. Моя рука длиннее, чем ее - потому выглядит лишь перчаткой для ее руки.
"Мне нельзя этого допустить! - думаю я, и вижу эту мысль в виде тревожно гудящего колокола, - мне нужна помощь!"
- Уже жалеешь? - спрашивает меня Ио, ее щека почти любовно прижимается к моей - и я получаю новую порцию боли. Ее лицо ближе, ближе... еще ближе... оно уже начинает погружаться в мое.
"Кто-нибудь! - думаю я, - отзовитесь хоть кто-нибудь! Гавриил!"
"Все нормально, держись!" - откликается он.
Тело Ио полностью внутри меня, но ее голова проникла только на сантиметр или два.
А я держусь. Разрываемый болью и отравленный дурманом, с видениями, проносящимися перед затуманенными глазами, пронзаемый судорогами, как молниями, я держусь, потому что должен!
Ио рычит что-то на непонятном мне языке, и Фэриен бесплотной тенью скользит в нее, сливаясь с ней и со мной, и она становится сильнее. И с новой яростью давит на меня.
Я лежу, мои руки раскинуты крестом, и во мне ворочается эта жуткая тварь.
"Терпи", - опять слышу голос Гавриила.
Мне тяжело, эта пытка длится дольше, чем я могу выдержать, но я умудряюсь даже сжать в кулак захваченную левую руку.
И тогда пришелец наконец-то отпускает меня. С гневным ропотом на своем языке чудовище откатывается в сторону, и краем глаза я вижу, на что оно похоже. Но объяснить вам этого не смогу. Не было на земле такого существа. И я все еще надеюсь, что и не будет.
Спустя мгновение уже на могу вспомнить, что именно видел, а оно разделяется на два - на Ио и Фэриена.
"Спасибо", - мысленно шепчу Гавриилу.
"Отработаешь!" - слышу улыбку в его ответе, - я, кстати, почти не помогал тебе. Ты справился сам".
И я чувствую, что он меня оставляет. И усмехаюсь своим мыслям о том, что моя бедная голова - это место встречи... вот только сейчас туда рвалось чуждое существо, и присутствовал архангел.
Я слабо отворачиваюсь от моих палачей и закрываю глаза. Спать...
Они ходят кругами у кровати, вокруг меня, и переговариваются по-своему. Я понимаю, что они даже и не переговариваются, а это он, пришелец, думает вслух.
Пусть думает лучше! Пусть знает, что меня непросто сломать!
После этой неудачной для Ио и Фэриена попытки проникнуть в мою память те странные противоречивые отношения, что установились между нами в последнее время, испортились окончательно.
Потому что они уверились в том, что я не так-то прост, и ожидать от меня можно всякого.
Каждую минуту я ждал угрозы уничтожить меня, если я сейчас же не найду Энжи или тем более откажусь драться с ней.
В конце концов, дождался.
Ио, тяжело дыша скорее всего от гнева, нависла над креслом, в котором я в данный момент сидел, схватила меня за плечо, вспарывая ногтями кожу, глубоко проникая в мышцы, и не терпящим возражений голосом заявила:
- Я даю тебе неделю, Люцифер! С этого момента - семь дней и семь ночей. Этого хватило твоему Господу, чтобы создать этот убогий мир, этого тем более должно хватить тебе, чтобы найти девчонку и сразиться с ней! Если неделя пройдет, а ты будешь так же тупо сидеть в кресле - ты умрешь! - ее голос переходит в крик, - Ты меня понял?
- Да, - отвечаю.
Спокойно отвечаю, чтобы не злить ее. Я вижу, что она на пределе.
Она отнимает руку от моего израненного плеча, видит кровь на своих пальцах, больше похожих сейчас на сведенные злобной судорогой крючья, и брезгливо держа руку подальше от своего платья, уходит в ванну - смыть мою кровь.
Опять одежда испорчена!
Ко мне подходит Фэриен. Как вы мне надоели! Оба!
- Тебе чего? - рычу я, - Второе плечо подставить?
Он робко улыбается:
- Ты не злись на нее... на нас... мы устали не меньше, чем ты...
- Так и убирались бы отсюда!
- Ты пойми... я и о тебе думаю тоже...
Ой, смешно! Они решили сыграть в "плохого и хорошего полицейского"?
- Да? И как же ты обо мне думаешь?
- Я помогу тебе справиться с Анжелой. Правда, я могу помочь!
- Я тебе не верю!
Фэриен наклоняется к самому моему уху, и его голос понижается до шепота:
- Лично мне более симпатичен ты, чем она, Анжела. Я хочу, чтобы победил ты... понимаю, о чем ты думаешь, ты правильно об этом думаешь. Нам нужен тот из вас, кто окажется более сильным. И в любом случае - одолеет ли она тебя или ты - ее, в любом случае победитель получит в довесок к силе - цепь. Ио все равно, кто это будет, ее цель - свести вас вместе и заставить биться, а мне не все равно!
Вероятно, он видит, с каким выражением я на него смотрю, потому что торопится добавить-дошептать:
- Нет-нет... она меня сейчас не слышит... мы не совсем - одно целое... считай, что у пришельца - как бы шизофрения, понимаешь?
Я понимаю, что, наверно, у меня у самого скоро начнется шизофрения.
Отчаявшись, видя в моих глазах недоверие, он добавляет:
- Чтобы быть одним, нужно наше обоюдное волеизъявление. Да просто природа у нас совсем другая! Ты можешь говорить со мной, а она об этом не узнает, если я не захочу!
- А как же "глубокое проникновение"?
- Меня она такому не подвергнет! Она постоянно доминирует и командует, она меня тоже иногда выводит! Мы как сиамские близнецы - и не можем друг без друга, и, бывает, раздражаем один другого. У нас сложная природа, Люцифер, тебе не понять! И объяснять долго.
Он присаживается на подлокотник кресла:
- Хочу, чтобы ты знал - я на твоей стороне! И хочу, чтобы ты - выжил! Я могу тебе помочь, если ты будешь со мной откровенен.
Я усмехаюсь:
- Ты можешь доказать, что Ио тебя не слышит?
Он замолкает. Он знает, что не может этого доказать. Я уже знаю об их телепатической связи, и знаю, что она может подключиться к любой его игре, лишь бы выведать мои тайны.
- Ты мне не веришь, - констатирует он.
- Какой ты умный мальчик! - иронизирую я.
- Я попробую тебе доказать! - горячо шепчет он.
- Вот тогда и приходи со своими предложениями! У тебя неделя! Как и у меня!
В комнату возвращается Ио, и он вынужден умолкнуть. Он бросил на меня лишь взгляд, удививший меня своей выразительностью. На что только не идут, сволочи, чтобы меня расколоть!
Ио неприязненно на меня смотрит, нет, не совсем на меня... на мое плечо... и приказывает мне привести себя в порядок. Снимаю рубашку и швыряю ее в угол. Я уже и так давно в порядке.
Фэриен выходит на балкон, и я вижу, как он роняет голову на руки. Продолжает играть на публику?
Зато Ио не теряет интереса ко мне. Забирается прямо сверху, садится мне на бедра, упирается руками в мои плечи, нормально упирается, не нанося мне ран, и пристально смотрит в глаза:
- Ты можешь объяснить, почему я хочу убить тебя прямо сейчас?
Я не отвечаю. Мой ответ здесь не нужен.
Она продолжает:
- И одновременно - мне хочется затрахать тебя до смерти! Почему так? Почему мне хочется тебя унизить, растоптать, растерзать на куски - и в то же самое время - хочется целовать тебя ночь напролет? Ты молчишь... но даже молчишь ты вызывающе! Я хочу тебя смять и подчинить - но хочу, чтобы ты сопротивлялся! Что в тебе есть такого?
- Не знаю...
И не успеваю договорить, как она впивается поцелуем в мои губы... да что ж такое? Что это за переходы - то издевательства, то ласки? Как мне на это реагировать? Они однозначно шизофреники... и я тоже... А может, они также одиноки, как я, и так же необучены нормально выражать свои чувства?
Или они так понимают выражение - кнут и пряник? Слишком уж натуралистично понимают... садисты... Что я могу поделать, если таковы мои нынешние будни, дьявольские будни - боль, секс и боязнь завтрашнего дня? Дня, когда может рухнуть все? Мир, к созданию которого я не имею никакого отношения, а значит, и не имею права распоряжаться его судьбой! Просто для Ио и Фэриена боль - это кнут, а секс - пряник. Вот они и экспериментируют на мне. А больше-то не на ком. Никто, кроме меня, такой гремучей смеси долго не выдержит.
29.
Анжела едет по вечернему городу. В маленькой японской машинке. Это удобно в городских условиях. Даже если авто и ворованное! А для Анжелы теперь это не имеет значения! А что имеет для нее значение?
Она не знает. Ей было так весело последнее время - она ощущала себя всесильной! Творила, что хотела! Жестоко наказывала людей за то, что косо на нее глянули - и еще более жестоко наказывала парней за то, что слишком заинтересованно на нее глянули! То событие двухгодичной давности, в результате которого погиб один близкий ей человечек - а наплевать! Оторвать и выбросить! Никто ничего не смеет ей указывать!
Это было новым опытом, как раз в ее духе - полная независимость! Возможность отомстить за себя в любой момент и любому человеку! Если важный дядька подумал, только, с-сука, успел подумать нехорошо - сердечный приступ, и все - прощай, дядька! Ненавижу! Это здорово, здорово, здорово - знать, что эти сволочи о тебе думают - и мстить без разбора!
