Эдит Лэйтон - Все решает случай
Она видела, что Раф желает ее. Он крепко обнял Бренну и поцеловал так, будто хотел слиться с ней воедино. Ощутив его восставшую плоть, она бурно отвечала на ласки и прижималась к нему всем телом.
Наконец Раф оторвался от ее губ и глубоко вздохнул. Он слегка отстранился от нее, хотя продолжал держать в кольце своих рук, и Бренна заметила, как они дрожат.
- Брен, любовь моя! - прерывисто прошептал Раф. - Еще немного - и мы сделаем то, чего не должны совершать в последнем приюте этого человека, хотя я не знаю, как Гриффин отнесся бы к этому. Он был горячим и дерзким парнем... Как рыжеволосый любовник моей матери, - с горечью добавил он. Затем тряхнул головой, как бы отгоняя тяжелые мысли. - Пойдем. - Раф взял ее за руку. - Хватит о прошлом. Давай лучше подумаем о будущем.
Он погасил лампы, запер дверь и калитку. В тишине ночи они пошли к дому, держась за руки. Их напряженное молчание было наполнено нарастающей страстью. Оба сознавали, что, вернувшись в дом, наконец дадут волю чувствам.
Бренна ликовала. Раф сказал "любовь моя"! Может, эти слова для него привычны и он произнес их не задумываясь? Однако она впервые услышала их от Рафа, и это кое-что значило. Он женился на ней поспешно, но не потому, что они были безумно влюблены друг в друга, как его отец и мать. Наверное, поэтому их отношения только начинают развиваться. Бренна понимала, что, помимо дружбы, они испытывают страсть. Ей безразлично, чей сын Раф. Сейчас она трепетала от одного прикосновения его руки и надеялась, что, возможно, он забыл о своей изысканной леди и хочет любить только ее.
Они вошли в дом, быстро и молча миновали холл и... едва не столкнулись с Грантом, который вышел из гостиной и приветствовал их.
- Ну, как Гриффин принял вас? - насмешливо спросил он. - Жаль, что у нас нет забавных семейных легенд о нем, которые помогали бы проверять достоинства членов семьи. Однако он замечательный парень, не так ли?
Лицо Гранта раскраснелось, глаза блестели, и от него попахивало бренди. Раф посмотрел на него, крепко сжимая руку Бренны.
- Да, жаль, - отрывисто бросил он. - Но все это не относится ко мне, не так ли? Ведь я не член семьи.
Глаза Гранта удивленно расширились. Он присвистнул и поднял руку кверху, изображая ужас, хотя другой сжимал бокал с бренди.
-- Вот как! Значит, ты все рассказал ей. Больше, чем сам Гриффин? Ну и что? Еще ничего не доказано. Единственное доказательство покоится в могиле в Кале. Или сохранилось в дальних уголках памяти нашей дорогой матери. А ее память, как известно, меняется в зависимости от обстоятельств. Я даже не думаю, что она сама знает больше, чем мы.
- Она знает только то, что ее сыновья не должны обсуждать подобные вещи, - сердито сказала Сильвия, выходя из гостиной.
- А кому из них ты отдаешь предпочтение, дорогая? - вопросил маркиз, следуя за ней.
- Неужели не ясно? - Грант натянуто улыбнулся. - Разве мне не приходилось постоянно слышать о своем замечательном, отважном младшем брате с добрым и храбрым сердцем, совсем не похожим ни на меня, ни на своего отца... а может, и похожим, кто знает?
Раф нахмурился;
- "Замечательный, отважный брат"? Никогда не слышал такого.
- Зато его отец слышал, - медленно произнес маркиз. - Я имею в виду себя, конечно.
- Я просто повторяла отзывы о Рафе во время войны, - холодно промолвила маркиза. - А если вы неправильно истолковывали мои слова, так это не делает вам чести.
- Мы правильно истолковывали то, что оставалось невысказанным каждый раз, когда ты читала военные сводки вслух за столом, - заметил Грант. - Это происходило каждое утро, и до самого вечера мы слышали только о храбрости, чести и достоинстве. Как приятно было узнать, что ты ценишь эти качества. Особенно с тех пор, как открыла их в своем младшем сыне.
- Мне тоже было бы приятно знать это! - Глаза Рафа блеснули.
- Речь шла не столько о тебе, - резко пояснила Сильвия, - сколько об отсутствии этих качеств в твоей семье.
- В какой семье, дорогая? - вкрадчиво осведомился муж.
Бренна судорожно вздохнула. Раф тут же повернулся к ней.
- Я очень устала, - промолвила она слабым голосом. - Не возражаешь, если я пойду спать? - Бренна не принадлежала этой семье, хотя надеялась войти в нее. Но теперь ей не хотелось этого. Эти люди постоянно нападали друг на друга, и она не желала больше слушать, как они терзают Рафа.
- Хорошо. - Раф кивнул. - Путешествие было очень тяжелым. Извините нас, мы идем спать. Спокойной ночи.
- Ну да, конечно. - Грант окинул взглядом Бренну с головы до ног.
Было ясно, что он подразумевал, и лицо Рафа приняло жесткое выражение. Он сердито посмотрел на брата. Грант отступил. Раф снова кивнул.
- Спокойной ночи, - твердо сказал он.
- Спокойной ночи, - ответила мать с улыбкой и легкой насмешкой в голосе. - Надеюсь, вы хорошо отдохнете. Я поместила вас в комнату для новобрачных.
Раф взял Бренну за руку и повел вверх по лестнице. Оба чувствовали на себе взгляды стоявших в холле. Достигнув верхней площадки, они услышали смех, донесшийся снизу.
- Они злятся друг на друга, - пояснил Раф. - Это в порядке вещей. Они еще долго будут сдирать шкуру друг с друга. Затем Грант отправится в деревню к какой-нибудь бедной дурочке, которую содержит для своих прихотей, а родители, натешившись перебранкой, отправятся в спальню, обнявшись, как любовники. Я все это уже видел не раз. Пусть тебя не беспокоят все эти выходки.
- Но ведь они задевают тебя.
- Я привык. - Раф вошел вместе с Бренной в спальню и плотно закрыл дверь.
Бренна заметила, как напряжены его плечи и как он, молча беспокойно ходит по комнате с невидящим взглядом и озадаченным выражением лица. Она оглядела спальню, отделанную в золотистых и зеленых тонах, с лепным потолком в стиле английской неоклассики. На розовых облаках резвились пухлые обнаженные херувимы, окружавшие высокомерную Венеру, на которую взирал пылкий Марс. Эта спальня, явно предназначенная для новобрачных, была соответствующе оформлена и обставлена, однако Бренне хотелось сейчас быть где угодно, но только не здесь.
Члены семьи Рафа остались внизу, но она до сих пор ощущала на себе их злобные взгляды. После разговора с Сильвией и встречи с Грантом, похотливо смотревшим на нее, Бренну не покидала мысль, что эту спальню выделили им как бы в насмешку над ее чувственной внешностью и их поспешным обручением. Семья Рафа жила далеко от Лондона, и, слава Богу, до нее, очевидно, не дошли столичные сплетни. Бренна посмотрела на высокую кровать с шелковыми покрывалами и медленно поправила волосы, размышляя, что делать дальше. Хотя она страстно желала познать своего мужа, ее вдруг охватило отчаяние оттого, что им придется изведать близость здесь, где самые нежные чувства будут отравлены атмосферой этого дома.
Раф, ходивший по комнате, наконец повернулся к Бренне.
- Да, - подавленно сказал он. - Ты права. Я не хочу заниматься с тобой любовью здесь.
Она с облегчением вздохнула.
- Я переоденусь в гардеробной комнате. Уже поздно. - Подойдя к двери, Раф обернулся. - Брен? Уверен, ты жалеешь, что согласилась на этот брак. С того момента как священник объявил нас мужем и женой, я только и делаю, что таскаю тебя по грязным сельским гостиницам, и вот сейчас привел в такое место, где ты снова столкнулась с грязью, только с другой. Ты, конечно, устала от путешествий, но я не хочу задерживаться в этом доме дольше, чем диктуют правила приличия. Мы проведем здесь пару дней, чтобы не давать пищу ненужным толкам. Если они захотят снова увидеть нас, у них есть наш адрес. Ты согласна? Полагаю, нас не ждет ничего хорошего, если мы задержимся здесь.
- О, Раф! - обрадовалась Бренна.
Он улыбнулся и вышел. Она быстро разделась и умылась, воспользовавшись кувшином с водой и чашей, стоявшими на туалетном столике. Затем, немного поколебавшись, заплела волосы в длинную косу. Если Раф захочет распустить ее, то сделает это сам. Если же Бренна сразу предстанет перед ним с распущенными волосами, то это будет выглядеть так, будто она решила соблазнить его. Сейчас ею владело только одно желание - утешить его, но Бренна не знала, как это сделать здесь.
Она быстро надела ночную рубашку, довольная, что не взяла с собой служанку в столь странное свадебное путешествие. Оставив лампы горящими, Бренна юркнула в постель и легла на спину, приняв неподвижную позу, как каменная леди, которую она видела на надгробии.
Когда появился Раф, Бренна удивилась, увидев, что он ie разделся до конца. Сняв сюртук и сапоги, Раф остался в рубашке и штанах. Он подошел к ней, встал возле кровати усмехнувшись, покачал головой.
- Сейчас ты напоминаешь монахиню, а не цыганку. - Раф окинул взглядом ее косу, белую рубашку и бледное лицо. - Давай спать. Я лягу рядом, и этим мы ограничимся на сегодня. Я не стану снимать штаны и положу между нами одеяло. И хотя ты, вероятно, ничего не хочешь, за себя я не ручаюсь. Меня возбуждает даже твой вид, - прошептал он. - Но только не здесь.
