Маргарет Мур - В твоих пылких объятиях
Пока Ричард успокаивал лошадь, Антония широко улыбалась и усиленно моргала, пытаясь изобразить то, что сочинители обыкновенно именуют "трепетом ресниц".
- Лорд Доверкорт! Какой приятный сюрприз!
Ричард, которого поразила наглость этой девицы, чьи манеры были еще более развязными, нежели манеры слонявшихся по набережной Темзы шлюх, окинул ее холодным взглядом и с привычной иронией в голосе осведомился:
- И как часто вы залегаете в придорожных кустах, подкарауливая ничего не подозревающих путников?
Девица захихикала. Громко, бесстыдно.
- Вы такой забавник, милорд!
- Нет, правда, что вы здесь делаете, мисс? Разве вы не знаете, что таким очаровательным юным леди, как вы, не рекомендуется гулять в одиночестве? - произнес Ричард, сделав вид, что не расслышал предыдущей реплики Антонии.
В ответ он снова услышал дурацкое хихиканье, после чего был ошарашен весьма откровенным, совсем не девичьим взглядом в упор и невольно вздрогнул.
- А если бы со мной что-нибудь случилось, к примеру, на меня бы напали разбойники, вы пришли бы мне на помощь? Говорят, вы великий фехтовальщик...
- Я вынимаю рапиру из ножен только в тех случаях, когда опасность угрожает моей жизни, - сказал Ричард, невольно сбиваясь на легкомысленный тон, принятый в дамских будуарах при дворе. - Я трусишка, дорогая мисс, и боюсь случайно порезаться.
Антония, покачивая бедрами, подошла к нему совсем близко, и Ричард возблагодарил провидение за то, что не стоял на земле, а сидел на лошади.
- А вот мы о вас слышали совсем другое. Оустон не такое уж захолустье, как вам, наверное, кажется, и кое-какие новости из Лондона сюда доходят. Так вот, люди говорят, что вы не только отличный фехтовальщик, но еще и отчаянный бретер.
- Бретер - это слишком сильно сказано. В юности, конечно, за мной водился такой грех, я участвовал в дуэлях, но с тех пор прошло уже много лет.
- Но ведь талант фехтовальщика у вас остался, верно? - с хитрой улыбкой произнесла Антония.
- Все свои таланты, мисс, я решил употребить на благо своей семьи.
- Как это благородно с вашей стороны!
- Прошу извинить, мисс, но мне пора домой. Я обещал взять с собой на прогулку Уила. Желаю здравствовать!
Ричард не стал дожидаться ответной реплики Антонии или, не дай Бог, ее хихиканья и дал коню шпоры.
Антония заверещала так, как будто ее резали.
Ричард невольно придержал коня и обернулся.
Антония, согнувшись в три погибели, касалась пальцами лодыжки и болезненно морщилась.
- Мне кажется, я потянула связки, - жалобно сказала она. - Сильно потянула, и мне больно ходить.
Ричард с тоской поглядел вдаль. Он готов был отдать все на свете, чтобы только не возвращаться к сластолюбивой Антонии. Увы, этикет предписывал мужчине оказывать дамам всемерную помощь, и отмахнуться от его предписаний Ричард не мог. Ему ничего не оставалось, как сойти с коня и предложить девушке свои услуги.
- Я такая неуклюжая, милорд, - заявила девица.
- Это все дорога. Думаю, вы угодили ногой в выбоину, - холодно произнес Ричард.
- Но что же теперь делать?
- Вам придется забраться на лошадь, а я отвезу вас домой.
- Я могла бы сесть верхом у вас за спиной, - высказала она предложение, которое, Ричард не сомневался, было обдумано заранее. - До дома моего отца путь неблизкий.
Ричард криво усмехнулся. Короткой дороги он не знал, а Антония, по его разумению, должна была избрать самый длинный и извилистый путь к своему дому.
- Я катаюсь уже довольно долго, и моя лошадь устала.
Двух седоков она не выдержит. Так что на лошади поедете вы, а я пойду рядом.
Антония хотела было запротестовать, но, взглянув на Ричарда, поняла, что противоречить ему не стоит.
- Идите сюда, я помогу вам сесть в седло.
- Боюсь.., идти я не в состоянии. Мне больно!
Ричард едва удержался, чтобы не выругаться. Делать, однако, было нечего - он подошел к Антонии и предложил ей руку.
- Вот, обопритесь о мое плечо. Так вам будет легче передвигаться.
Антония забросила свою довольно-таки мясистую руку ему за шею. При этом платье у нее на груди распахнулось: возможно, это было совпадение, но Ричард в совпадения такого рода не верил.
Груди у нее были роскошные. Кое-кто из мужчин, без сомнения, воспользовался бы представившимся удобным случаем, чтобы их ущипнуть или потискать.
Ричарду приходилось в своей жизни видеть женские груди - причем куда более красивые. Хотя бы грудь его жены, к примеру. По этой причине грудь Антонии не произвела на него особого впечатления.
- Итак? - Дыхание Антонии обожгло ему ухо.
Обняв девушку за талию, Ричард помог ей дойти до лошади.
- Нога у меня сильно распухла, и я не смогу поставить ее в стремя, сообщила ему Антония.
Ричард почувствовал, что попал в ловушку. В последний раз он испытывал сходное чувство, когда король объявил ему, что намерен его женить. Тогда, впрочем, все обернулось к лучшему, чего в случае с Антон ней не предвиделось.
- Я вас подсажу, - сказал он, отводя глаза в сторону. - Положите руки мне на плечи и держитесь. Главное, чтобы лошадь стояла смирно.
Когда Ричард приподнял Антонию над землей, она взвизгнула. Лошадь, услышав визг, вздрогнула, заволновалась и стала переступать на месте ногами. Тем не менее Ричарду удалось водрузить девушку на седло. При этом ее груди коснулись его подбородка.
Ричард перевел дух и взялся за поводья, чтобы вести лошадь за собой.
- Сначала идите по дороге прямо, а потом, у развилки, сверните налево, - скомандовала Антония.
Ричард кивнул, и они двинулись в путь.
- Право, мне совестно, что я причинила вам такое беспокойство, промурлыкала Антония.
- Бывает, - хмыкнул Ричард. - Люди, как и лошади, иногда спотыкаются, причем даже на ровном месте.
- Но мой учитель танцев утверждает, что я танцую лучше всех в Оустоне и движения у меня легки и изящны.
Поскольку Антония видела только спину Ричарда, он позволил себе скептическую ухмылку.
- А вы танцуете, сэр Ричард?
- Иногда.
- Вы, должно быть, знаете, какие танцы сейчас в моде при дворе?
Элисса была права: ему не стоило так много говорить о придворной жизни. Теперь женщины считают его знатоком придворных обычаев и нравов и станут донимать его разными глупыми вопросами.
- Мне не так уж часто приходилось бывать при дворе, - .сказал он.
- Вы скромничаете! Молва утверждает, что вы там дневали и ночевали!
- Эта, что ли, развилка? - спросил Ричард, радуясь представившейся возможности сменить тему.
- Да. Теперь сворачивайте налево. Налево! - крикнула Антония, поскольку Ричард повернул направо.
- Вы уверены, что надо сворачивать именно в эту сторону? - недоверчиво спросил Ричард.
- Полагаю, мне лучше знать, где находится отчий дом, - пропела Антония и с хитрым видом посмотрела на Ричарда. - Интересно, почему вы хотели свернуть направо? Уж не замыслили ли вы что-нибудь дурное?
Ричард не выдержал:
- Моя дорогая юная леди! Хочу заверить вас, что мои помыслы чисты, как родниковая вода, но вот ваши внушают мне большие сомнения.
- Милорд! - с возмущением вскричала Антония.
- Женщины часто меня домогались, и я изучил все их уловки. Так что вы, леди, можете хоть догола раздеться - я к вам и пальцем не прикоснусь. Кроме того, я знаю наверняка, что никакого растяжения у вас нет и вы все это выдумали.
- Я.., я.., вы.., вы... - Антония покраснела как рак, и Ричард понял, что еще немного, и она зальется слезами.
Отвернувшись от Ричарда, девушка стала слезать с лошади.
- Я правда потянула связки! - воскликнула она. - А вы невесть что обо мне подумали, нахал!
Коснувшись земли ногами, она часто-часто заморгала, словно от боли.
Блайт хмыкнул. Девчонка довольно убедительно разыграла оскорбленную невинность. К несчастью для нее, она забыла, какая именно лодыжка у нее якобы болит, и теперь хромала на другую ногу.
Ричард не сомневался, что, оставь он Антонию здесь, у развилки, она станет рассказывать всем и каждому, какой он невоспитанный чурбан и жестокосердный человек. Хотя ему лично было на это наплевать, он знал, что разговоры на эту тему вызовут неудовольствие Элиссы и опечалят ее.
- Прошу меня извинить, - пробурчал он. - Я, знаете ли, слишком долго общался с актерами, а они мастера на розыгрыши. Позвольте мне помочь вам снова сесть на лошадь. После этого мы, как вы того хотите, повернем налево и продолжим путь.
- Ваши извинения принимаются, - с величественным видом произнесла Антония.
- Скажи, Уил, где ты услышал это-выражение? - негромко спросила она.
- На.., на конюшне.
- От кого?
У Уила по щекам заструились слезы.
- Он очень злился, мама. - пробормотал мальчик, поднимая на Элиссу глаза. - Но не на меня, нет... - торопливо добавил он.
- Это был Ричард?
Уил вытер нос и кивнул.
- Понятно. Я обязательно скажу ему, что у нас дома употреблять такие грубые слова не принято. И гнев не может служить этому оправданием. Прошу тебя, Уил, никогда больше этих слов не говорить. Ты меня понял?
