Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы
— Как осмелились вы сказать это?
— Это чушь! — пробормотал губернатор.
— Какая бессмыслица! — подтвердил доктор.
— Послушайте, раджа, — вмешалась Джелла, прервав всеобщее возмущение. — Вами высказано страшное обвинение. Подумайте хорошенько: уверены ли вы в своих словах?
Раджа раскрыл уже рот, чтобы отвечать, но Джордж не дал ему говорить.
— Простите, милорд, и вы также, принцесса, — сказал он, заставляя всех замолчать повелительным жестом руки. — Обвинение направлено против меня, а потому и отвечать должен я один. Вы позволите, милорд?
Губернатор согласно кивнул головой. Джордж подвинул кресло к Дургаль-Саибу и проговорил:
— Прошу садиться, раджа. Стоять должен только один обвиняемый.
Эта насмешка, скрытая оболочкой самой изысканной учтивости, до крайности задела Дургаль-Саиба. Он с надменной и пренебрежительной усмешкой прошел мимо Джорджа и все же сел в придвинутое им кресло.
— Обвиняемый! — повторил Эдуард слова брата. — Ты сказал — обвиняемый?
Джордж внимательно посмотрел на Дургаль-Саиба.
— Да, я сказал это и повторяю еще раз: обвинение очень серьезно, ведь меня обвиняет раджа Дургаль-Саиб!
Джелла сочла необходимым вмешаться в разговор:
— По моему мнению, нелепо обсуждать такое дикое обвинение. Зачем обращать на него внимание? Я уверена, что вы невиновны!
Джордж поклонился принцессе:
— Благодарю вас, принцесса, но я решил сам быть своим адвокатом.
И он начал говорить, обращаясь к радже:
— Ваше положение среди владык Индии очень высоко, раджа, и род ваш уходит корнями к повелителям Азии. Вас не раздавила бы тяжесть короны, которую носили ваши предки. Я же ничем не примечательный английский дворянин. Мой отец был скромным английским подданным, который всю свою жизнь служил и службу исполнял с пылким рвением. Между ним и вами судьба разверзла целую бездну. Несмотря на это, вы, наверное, очень любили моего отца, если так близко к сердцу приняли нашу потерю и так быстро разыскали виновного.
— Да, я хорошо знал вашего отца, сэра Джона, любил и уважал его и хочу отомстить за него, — отвечал, нимало не смущаясь, Дургаль-Саиб.
— И вами движет только одно это чувство?
— Не только. Я хочу также представить веские доказательства в пользу того, что я — истинный друг и верный союзник Ост-Индской компании.
— И чтобы доказать это, вы обвиняете меня?
— Да. И передаю убийцу в руки английского правосудия.
— И убийца этот я? Джордж Малькольм?
— Вы. У меня есть доказательства.
— Доказательства? — разом вскричали Эдуард, лорд Сингльтон, Дьедоннэ и принцесса Джелла.
— Защищайся же, брат! — добавил Эдуард.
Джордж взял его за руку и сказал:
— Именем покойного отца прошу тебя молчать!
Затем он вновь обратился к Дургаль-Саибу:
— Вы сказали, что у вас имеются доказательства против меня?
— Да, у меня имеется ясное, неопровержимое доказательство этого!
— Наверное, показания свидетелей?
— Да.
Несмотря на неоднократные замечания Джорджа, Джелла вмешалась опять.
— Остерегайтесь, раджа, — почти умоляла она. — Разве можно верить свидетелям, так неожиданно появляющимся? Разве они сами не могут ошибаться или обманывать вас с умыслом?
Раджа бросил пристальный взгляд на принцессу, которая стойко выдержала этот взгляд.
— Но с какой стати им лгать? Как могут они ненавидеть Джорджа Малькольма, едва зная его?
— Однако, — перебил Джордж, — кому-то выгодна эта ложь…
Раджа невольно вздрогнул, однако, тут же оправившись, спросил:
— Кому же это выгодно?
Видя это, Дургаль-Саиб вздрогнул, Джордж не мог удержать улыбки и, поклонившись ему, добавил:
— Успокойтесь, раджа: сам я никого не обвиняю, я хотел бы только знать о тех обвинениях, которые выдвинуты против меня.
— Действовать таким образом — ваш долг, сэр Джордж! — воскликнула Джелла. — Вы сто раз правы, когда требуете доказательств; я не сомневаюсь, что вы легко докажете свою невиновность и снимете с себя это нелепое обвинение.
— Ах, принцесса! — проговорил Дургаль-Саиб, стараясь скрыть раздражение.
Джордж поклонился принцессе с точно таким же видом, как за минуту до этого радже, и спросил:
— Что заставляет вас, принцесса, защищать меня?
— Что заставляет защищать? Вот вопрос! Я защищаю вас потому, что сэр Джон Малькольм был воплощенной добродетелью, человеком безусловно честным и благородным, и я не могу думать, чтобы один из его сыновей оказался преступником, тем более отцеубийцей!
Как ни старался Джордж подавить в себе подозрения против Джеллы, внезапно возникшие в его сознании, они росли, принимая вид убеждения.
— Я признателен вам, принцесса, за ваше справедливое суждение. Преступление, в котором меня обвиняют, к счастью, так редко встречается в жизни…
И вдруг рыдание подступило к его горлу и стеснило ему дыхание. Он закрыл лицо руками, шепча прерывающимся голосом, при общем молчании:
— Какая клевета! Я… отцеубийца… О боже мой, боже!
Но эта слабость, овладевшая им, продолжалась недолго. Прежнее хладнокровие возвратилось к Джорджу, он обратился к Дургаль-Саибу с вопросом:
— Скажите мне, пожалуйста, раджа, какое же дикое и злое чувство, на ваш взгляд, могло меня привести к такому позорному преступлению?
— Откуда мне знать? — закричал Дургаль-Саиб. — Мне нет до этого дела! Я бы сказал вам так: разве можно проникнуть в тайные извилины души человеческой, я бы сказал вам, что честолюбие и властолюбие иногда толкают человека на самые низкие, на самые чудовищные поступки, и вполне можно допустить, что убийца сэра Джона Малькольма хотел как можно скорее унаследовать его богатство, общественное положение. Но зачем мне собственные заключения? Ведь я не судья, а просто обвинитель! Я только вижу преступление и выполняю свой долг, передавая убийцу в руки правосудия.
Джордж поклонился.
— Осмелюсь спросить вас: случайный ли донос открыл вам тайну преступления или же ваши собственные деятельные розыски натолкнули вас на след убийцы и вы таким образом обнаружили виновника преступления?
— Я Дургаль-Саиб, индийский раджа! — с надменным видом ответил тот. — Я управляю своими поместьями и вершу в них суд и расправу. Разве я не должен знать обо всем, что совершается в пределах моих владений? А кровь Джона Малькольма пролилась именно в моем княжестве.
— Смею вас поздравить, раджа, — ответил Джордж с явной издевкой, — шли бы вы служить в полицию.
Удар попал метко. Дургаль-Саиб не мог хладнокровно стерпеть подобного выпада. Он поднялся с бледным лицом и грозным видом.
— Вы забываете, с кем говорите! — закричал он.
Джордж улыбнулся.
— Ошибаетесь, я прекрасно помню об этом. — Затем, вдруг переменив тон, продолжил: — Главной задачей, главной целью жизни моего отца было раскрыть шайку убийц. Говорил ли он вам об этой важной тайне?
— Никогда.
— Понятно. Именно поэтому вам и не могла прийти в голову мысль приписать убийство моего отца этой самой шайке, которая поражает англичан ночью кинжалом в спину?
— Как же мне могло такое прийти в голову, когда я обвиняю вас!
— Может быть, вы даже ставите под сомнение существование этого общества?
Дургаль-Саиб, снова усевшийся, вдруг вскочил и закричал:
— Послушайте, можно подумать, что вы допрашиваете меня!
Джордж не остался в долгу, он ударил кулаком по столу и ответил:
— Разумеется, допрашиваю!
X. СВИДЕТЕЛИ
Лицо принцессы Джеллы выразило явное недоумение.
— Возможно ли?! — воскликнула она. — С обеих сторон такое убеждение! Это странно, даже более чем странно. Где правда, где ложь? Мои мысли путаются… Раджа, — обратилась она к Дургаль-Саибу, — вы говорили о свидетелях…
— Да.
— Так где же они?
— Здесь.
— Ага, здесь! — воскликнул Джордж. — Тем лучше! Я жду, я вызываю их! Пусть они появятся!
— Вы правы, сэр Джордж, — заметила Джелла. — Без сомнения, их показания станут лучшим вашим оправданием, я уверена в этом! Я — принцесса и властительница этой страны. И я также желаю знать истину. Если показания докажут, что обвинения — клевета, я первая потребую удовлетворения от того, кто осмелился вас обвинять.
Раджа обратился к губернатору:
— Вы позволите, милорд, привести свидетелей?
— Извольте, — отвечал лорд Сингльтон.
Дургаль-Саиб поднялся, прошел кабинет во всю его длину и, приподняв драпировку, шепнул Джаалю:
— Пусть войдут.
Затем вернулся на свое место.
Джордж смотрел то на раджу, то на принцессу, задавая себе вопрос: «Что заставляет так дружно его обвинять, а ее защищать меня?»
Эдуард взял Дьедоннэ за руку и, наклонившись к его уху, прошептал:
