Ксения Васильева - Удар с небес
Теперь это была постаревшая женщина-ворона, с базедовски выкаченными глазами, - очки у неё стали сильнее, что ли?
В замухрышистом сером костюмчишке, с небрежно закатанными в валик на затылке волосами.
- Входите, здравствуйте, Наталья Ашотовна, - сказала Улита, отодвигаясь от двери и ужасаясь про себя: что случилось?
И невольно спросила, - Макс?..
Ашотовна кивнула. И увидела, как побелела эта женщина и села на стул, тут же, в прихожей.
И тихо спросила, - что с ним?..
Даже совершенно невсебешная Ашотовна подумала, ...Как же она к нему относится! Как я?..
- С ним все в порядке, ничего не случилось. Но я решила... пришла...
Тут Наталья Ашотовна зарыдала на всю катушку и Улита поспешно увела её на кухню, чтобы не слышно было на лестницу.
А то ведь и прибежит кто, - чем помочь да что надо, а на самом-то деле - посмотреть, что же происходит "у артиски"?..
Улита налила рюмку коньяка, который вообще-то берегла для своего, самого плохого настроения, - но поняла, что Наталье надо!
Наталья сразу пришла в себя, - каково самовнушение! - коньяк не успел "прижиться"!
- Улита, вы, конечно, понимаете, почему я здесь, - начала Наталья, стараясь говорить спокойно.
Улита перебила её.
- Наталья Ашотовна, я больше не могу и не хочу оправдываться! Я уже однажды оправдывалась перед вами. По-моему, достаточно! Больше не хочу ничего слушать! Ни против, ни - за, - никак. Я только могу сказать вам точно, что я через дня два уеду и больше не появлюсь в этом жутком городе и даже стране ( это она придумала по ходу, чтобы уже напрочь успокоить Наталью, - не могла она видеть эти влажные базедовые глаза и полуседой кукиш на затылке!). Не говорите ничего! Вы думаете, он помчится за мной? Нет! Я скажу так, что он этого не сделает. Или лучше напишу. Пройдет это у него! Поверьте же мне! Это - предчувствие любви, а не сама любовь, я поняла! Ее пред-чувствие. Он забудет меня, не бойтесь, забудет! Просто останется такое вот светлое пятнышко в его жизни и все. И все, Наталья Ашотовна! Хватит! Я уже не в силах... Меня унижают, чуть не убивают... Спасибо Максу, который так чуток. Он вообще очень чуткий, вы на это обратите внимание. И наверное потому у него так сильно выражено предчувствие любви... А теперь давайте попрощаемся, чтобы больше никогда не увидеться. Я лично больше не хочу вас видеть. Никогда! Извините.
Наталья слушала её монолог и думала, что она, Наталья, виновата перед Улитой, чего уж там. Жизни ей не дает. Но сын - это все и наплевать ей на всех женщин и девиц вместе взятых!..
Не хотела Наталья, чтобы Сашка этот!.. Он сам уже, сам по себе решил, чтобы потом начать её шантажировать, это точно, на 99 процентов. Бог видит, - она не хотела! Разве могла она предположить, что так все получится! Но говорить об этом сейчас не нужно.
Зачем возбуждать против себя эту женщину?
Тут же мелькнула мысль о том, что надо найти Сашку и его "пугнуть"! Да не ей, а мужику, мужу! А мужик ее... И вдруг, - неожиданно, она с ужасом вспомнила о той горе рукописей, которые она сваливает в угол кабинета! Сумасшедшая!
Она чувствовала, как под ней начинает гореть стул! Боже, а вдруг она рукописи не найдет?! Она же сказала что-то девчонке...
- Улита Алексеевна, Простите меня. Все не так, как представляет себе Макс, все не так... И если у вас есть ещё силы на нашу семью, - то объясните моему сыну, как найдете нужным, что мать у него одна и он для меня - один. И что я - не изверг и не зверь, а просто сумасшедше любящая мать. Если бы у вас были дети... Простите... Наталья помолчала, - и давайте прямо, без экивоков: вам нужны деньги? В долг. Только в долг. На год. В рассрочку. Я могу дать и поверьте...
- Нет, - ответила твердо Улита, - деньги у меня есть. На что бы я уехала куда-то? Спасибо, не извиняйтесь, я все простила, а сейчас ужасно устала. Прощайте.
Наталья стояла у входной двери, Улита чуть двинулась к ней и та оказалась за порогом.
Улита повернула ключ три раза и подумала, не дай Бог сейчас явится Казиев, и со стриком! Она не откроет.
На сегодня норма посещений перевыполнена.
Возможно, появится Макс... Она его тоже не пустит. Никого она не может видеть. Жаль мальчика, уж он-то ни в чем перед ней не виноват.
Но она как бы уже отделила себя ото всех здешних людей и Макс оказался не в её лагере, - само собой так получилось.
Там была лишь она одна.
Понять и пожалеть Ашотовну можно и должно, но каждый раз это сование денег - ужасно унизительно.
Надо бы Улите сказать, что денег у неё последняя сотня, но она не возьмет ни копейки! Принципиально. Есть у неё такой принцип: не брать деньги у незнакомых людей, да ещё зная, что скоро не отдашь.
И Улита, надев свой большой "рабочий" фартук, принялась за уборку.
Она и не догадывалась, что гости на полпути к ней.
31. УЛИТА И СТАРИК.
Казиев спешил. Своим острым чутьем он унюхивал сюжет великого успеха.
Надо мчаться к старику и тащить его хоть зашкирку к Улите. Но, уговаривать того не пришлось. Как только он назвал имя, старик немедленно согласился. Странно, конечно, надо все же чтото нанести старику, вроде того, что Улита прочла листки, потрясена материалом... И сама жаждет встречи со "Степаном Абдурахма - новичем"! Казиев чувствовал в себе силы немереные.
Уломал старика ехать именно сейчас, без звонка и промедления! Ведь он её никуда не тащит! Они сами приедут к ней! Мозги-то у неё работают. И он же дает ей роль!
Ему уже виделось, что сценарий лежит у него на рабочем столе и осталось только вписать туда несколько реплик для Улитки и... МОТОР!
* * *
Уставшая от домашних трудо, Улита составляла мытую посуду на сушку. Звонок в дверь.
... Неужели все-таки Макс, подумала она. Но вот странность: как бы она не выглядела, Макс смотрел на неё как бы - сквозь, будто видел её другое лицо, духовное, что ли? Лик?.. Очертания, которые видит только он?..
Она как-то даже поеживалась от этого взгляда!
Откроет Максу! Надо же и сказать все...
Вовсе не Макс стоял перед ней.
Все тот же Казиев и вместе с ним старик достойнейшего вида, в старомодном, но дорогом английском костюме, с букетом хризантем, Казиев с пакетом, из которого торчало горлышко Шампанского...
Старик поклонился ей.
- Простите, я... В таком виде... - забормотала она и обратилась сердито к Казиеву, - Тим, надо же было позвонить!
- Улита, дорогая, - Казиев напористо вошел в квартиру и почти втащил за собой старика, который бормотал, что действительно неловко и... - Ничего страшного! - Победно кинул Казиев и начал обихаживать Улиту. - Дорогая, прости, прости! Но дела не терпят отлагательств, а ты, как я слышал, собираешься ехать отдыхать (это он придумал для убедительности прихода). И Степан Семенович тоже...
Что "тоже" Казиев не сказал, потому что не сориентировался, что соврать, но старательно подмаргивал Улите глазом.
Ну, не выгонять же их! Она провела гостей на кухню и ушла привести себя в порядок.
В комнате мазнула губной помадой по щекам и губам, причесалась, и решила, что для таких "пташек" - воронов, вполне достаточно. И вдруг покраснела как вареный рак. Кончился кофе! Что делать?.. А, ничего, подумала она нахально-спокойно. Как есть так и есть. Разговор - деловой, можно и без кофеев. А то, что они притащили в пакете, так же и утащат!
Известно, что она - нищая актриса, не играющая уже, так что пусть старик в английском костюме, с букетом хризантем, знает, что такое нищета!
И она, выйдя из комнаты, достаточно торжественным жестом пригласила их туда.
Они вошли и старик сразу стал оглядывать её жилище.
Будто он покупатель или наоборот - хозяин, вернувшийся в свой дом, смотрит, - все ли так, как было.
Казиев распоряжался за столом, - но она предупредила, что у неё сегодня главный диетдень.
- Ладно уж, ладно, завтра поголодаешь. - Усмехнулся Казиев. - Нарушить можно разок.
И продолжал раскладывать и расставлять разносолы: икру, белорыбицу, маслины...
Поставил бутылку Шампанского и устроил в вазочку шары хризантем, - они были прелестного светлолимонного цвета. Разлучные, подумала Улита.
За столом, после какого-то обычного необязательного тоста, старик вдруг сказал, - а у вас крошечная квартирка...
И как бы ждал ответа.
- Это - мамина. - Пояснила Улита и больше не сказала ничего, потому что тогда надо было бы рассказывать об их с Казиевым отношениях и всякое другое, что не рассчитано на незнакомого человека.
Казиев мельком благодарно посмотрел на нее.
Старик гнул свое. Чего ему надо?..
- Такая знаменитая актриса, неужели вам не давали хорошую квартиру?
Выскочил Казиев, потому что Улита молчала.
- Видите ли, Степан Сергеевич ( тьфу ты, опять отчество перепутал! Старик, как и тогда, ехидно хихикнул и пробормотал: Абрам Исмаилович)... Мы с Улитой жили в гражданском браке и когда разошлись, - дураки, конечно, вздохнул он достаточно горестно и искусно, - то с нашей квартирой пошла неразбериха, в которой никто до сих пор не разобрался. И как-то сразу так получилось, что у Улиты заболела мама и она сразу переехала сюда, а я... остался там. Потому что в Москве у неё есть хотя бы эта хатка, а у меня ничего. Вот потому и...
