Деннис Робинс - Невеста рока. Книга первая
— Похоже, мы с вами знакомы, сэр.
— Тысяча чертей! — вырвалось у генерала. — Да, да, ты должен знать меня! Ведь я твой дядя, черт побери!
Гарри коснулся своей забинтованной головы.
— Мой дядя? А я…
— Мой племянник, сэр. К пребольшому несчастью, моя плоть и кровь.
Леди Фэри стояла поодаль и взволнованно смотрела на молодого человека. И когда сэр Гарри заметил ее, она, зардевшись, проговорила:
— А я — ваша тетя, Анджела.
Спустя несколько минут генералу стало совершенно ясно, что племянник лишился памяти. К нему возвратятся со временем здоровье и силы, но его разум стал опустошенным, как и вся его жизнь, предшествовавшая выстрелу. Доктор Нокс предупредил, что нельзя утомлять больного многочисленными вопросами, и генерал внял его словам. Гарри сам заговорил с сэром Артуром. Он был полностью погружен в меланхолию и жаловался на головную боль. Не важно, что говорил дядя, Гарри ничего не понимал, не помнил даже собственного имени. Однако без возражений принимал все предложенное ему. Он был сэром Гарри Роддни — племянником этого старика со свирепой внешностью и его юной супруги. У него были апартаменты на Сент-Джеймс-стрит. Он вел распутную жизнь и был близким приятелем мистера Браммеля, законодателя мод и знаменитого щеголя. Дядя рассказал ему все это, не забыв отметить, что Гарри глубоко погряз в долгах, чем чрезвычайно огорчал и сердил родственника. Гарри был ошарашен и считал, что он должен просить прощения за содеянное. Что касалось женщин в его жизни… он ничего не мог сказать об этом. Как не мог вспомнить, что жил здесь в незаконной любви с золотоволосой женщиной, о которой ему сказали, что она носила необычное имя — Фауна.
Наконец Гарри не выдержал и залился слезами, как женщина. Увидев плачущего племянника, дядя снова проникся к нему беспредельной любовью и нежностью. Ему стало совершенно очевидно, что Гарри почти безнадежно болен.
— Полно, полно, мой мальчик, — ласково проговорил сэр Артур. — За тобой будут ухаживать, а когда ты достаточно окрепнешь для поездки, то вернешься вместе с нами в Поррингтон.
— О да, да, — вторила мужу Анджела, выразительно жестикулируя руками.
Генерал сердито приказал ей уйти.
— Вы можете идти, мадам, — сурово произнес он и подумал, что не следует, наверное, везти Гарри в Поррингтон.
Шли дни, молодой человек мог уже сидеть, а вскоре и самостоятельно одеваться и подниматься наверх. Из-за потери крови он был еще очень слаб. Однако, как только он начал набираться сил, последовало быстрое выздоровление. И все же он ходил постоянно хмурый, ощущая какую-то необъяснимую тяжесть, словно бы нависшую над ним, от которой никак не мог избавиться. Он осознавал только одно — ему стало лучше. Но вместе с выздоровлением к нему пришла какая-то странная усталость, и ему страстно хотелось уехать подальше отсюда. Это имение, которое он раньше так сильно любил, теперь казалось зловещим и мрачным. Он напрягал память, чтобы вспомнить что-нибудь из прошлого. Но попытки прояснить что бы то ни было не увенчивались успехом.
Тем временем дядя послал письмо к Гарри домой в Лондон, надеясь, что, может, приезд старого и верного слуги Винсента поможет больному восстановить память. Но с Сент-Джеймс-стрит прибыл посланник, привезший страшное известие: Винсент убит. Несколько недель назад на дом Гарри напали вооруженные люди. Ведь Гарри еще не успел продать кое-что из драгоценностей, и верного слугу обнаружили лежащим в гостиной в ночном халате с пулей в горле. Полиция считала, что в дом забрался преступник, который хотел похитить ценности, и, когда Винсент застал его врасплох, негодяй выстрелил в него.
Гарри совершенно спокойно выслушал это известие. Оно его совсем не потрясло. Он никак не мог вспомнить кого-нибудь с именем Винсент и не понимал, что случилось с его лондонским жилищем. Прошлое было для него пустым, иллюзорным и непроницаемым.
Некому было рассказать Гарри или сэру Артуру, что добрый Винсент пал от руки наемных убийц, подосланных Мигелем Лопесом. Коварный Лопес счел нужным уничтожить слугу, ибо тот слишком много знал. И теперь ни одна живая душа не смогла бы рассказать, как Фауна прибежала ночью три недели назад к сэру Гарри просить защиты.
Случайно, роясь в своих карманах, Гарри обнаружил письмо мистера Уилберсона из Индия-Хаус[30] и отдал его дяде. Генерал тут же отправил мистеру Уилберсону послание, после чего тот немедленно прибыл в Пилларз для беседы с сэром Артуром и молодым человеком, которому давно уже предлагал работу. Он признался, что был крайне удивлен тем, что сэр Гарри до сих пор не связался с ним, и решил, что молодого человека больше не интересует его предложение присоединиться к нему в Ост-Индской компании.
Мистер Уилберсон был страшно поражен и расстроен, застав сэра Гарри в таком плачевном состоянии, и с грустью наблюдал, как изменился молодой человек, обладавший раньше отменным здоровьем и всегда пребывавший в прекрасном расположении духа. Гарри пытался вспомнить что-нибудь о мистере Уилберсоне, но тщетно. Однако, когда любезный джентльмен снова сделал ему предложение работать с ним, Гарри согласился. И генерал воспрял духом. Хорошая работа — вот что нужно молодому человеку! Он снабдит его кое-какими деньгами и одеждой, и тогда, может быть, для Гарри Роддни начнется новая жизнь, думал старик.
— С моего благословения ты отправишься в Ост-Индскую компанию, — проговорил он, хлопая Гарри по плечу после разговора с мистером Уилберсоном.
— Благодарю вас обоих, — промолвил Гарри со слабой улыбкой. — И поверьте, я в долгу не останусь. Я не подведу вас.
С этими словами он оставил генерала с мистером Уилберсоном. Когда проходил через вестибюль, к нему подошла Марта и низко поклонилась.
— Скажите, мой молодой хозяин, что мне делать с этим? — робко спросила она, протягивая ему жемчужные бусы, которые старушка нашла на столе после отъезда Фауны. — Когда молодая леди уезжала, она сняла их с себя, — добавила Марта печально. — Я припрятала их, пока вы болели, сэр.
Гарри пощупал бусы и нахмурился.
— Почему же она оставила их, если они принадлежали ей?
— По-моему, сэр, эти бусы принадлежали вашей матери, — прошептала женщина. — Миледи мне так сказала.
Гарри вздохнул, пожал плечами и сунул бусы в карман. Затем осторожно коснулся забинтованной головы.
— О Боже! — пробормотал он. — Что все это значит? Кто была эта девушка? Почему она оставила меня? Почему в меня стреляли?
Уголком передника Марта смахнула слезу. Ей больно было смотреть на бледное лицо молодого хозяина. Она страдала при виде того, как он переменился.
— О сэр, — проговорила она. — У меня до сих пор в глазах стоит лицо той молодой леди, когда она покидала нас! Она выглядела такой испуганной, словно ее увозили против воли. О сэр, она была так счастлива здесь! Да и вы тоже!
Гарри усмехнулся.
— Я был счастлив? Что ж, не думаю, что когда-нибудь буду счастлив опять, — произнес он приглушенно. — Все это — печальная тайна. Часто мне кажется, что я умер, ибо теперь моя жизнь ничего не значит для меня. Я полностью опустошен!
Марта заплакала.
— Разве вы не помните миледи, сэр? Она была так молода, так красива и так счастлива! Ее волосы были как золотое облако! Вы называли ее Фауна, сэр. Простите, что я поступаю так дерзко, напоминая вам.
— Фауна! — медленно повторил это имя Гарри. Где-то в закоулках его затуманенного разума мелькнуло воспоминание, но оно исчезло так же мгновенно, как и появилось. Гарри чувствовал лишь грусть, подавленность и головную боль. — Какое странное имя, — произнес он. — Это латинское слово. Faunae — это насекомые. Откуда здесь могла появиться девушка с таким удивительным языческим именем?
— Я… я… я не знаю, сэр, — выдохнула старушка.
— Полно тебе, добрая женщина, не плачь обо мне, — ласково продолжал Гарри. — И не надо огорчаться, что я не помню миледи Фауны. Меня не волнует ни она, ни другие женщины.
И с этими словами молодой человек вышел в сад, чтобы вдохнуть свежего мартовского воздуха. У него было тяжело на сердце.
Через два дня все покинули Пилларз, кроме двух старых слуг, чье существование на короткое время было потревожено сначала радостью, а потом трагедией. Теперь же дом являл собой могилу любви, могилу страстных порывов юности.
Сэр Артур с женой вернулись в Поррингтон Эбби. Гарри Роддни отправился с мистером Уилберсоном в Лондон. Спустя две недели они прибыли в Чизик, заночевали там и вскоре взошли на борт некоего суденышка, отправляющегося в Голландию. А потом — долгое путешествие до берегов Индии, которая поглотила Гарри больше чем на два года.
Его воспоминания так и не возвратились к нему. Начались новая жизнь и новая работа. Почти три года минуло, пока он не вернулся в Англию. Он отчасти воспрял духом, пришел в себя, хотя стал намного серьезнее и задумчивее, чем прежде. В его темно-каштановых волосах, спрятанных под модным париком, появились серебряные нити седины. Гарри заново научился интересоваться жизнью, занимаясь делами и дипломатией. Его волновала теперь политика Англии, которая снова вступила в войну с Францией. А для мистера Уилберсона молодой человек стал тем, кто заполнил пустоту, оставленную смертью его сына. Гарри и мистер Уилберсон, которого он запросто называл «дядя Джеймс», крепко привязались друг к другу и стали почти неразлучны.
