Бонкичмондра Чоттопаддхай - Индира
Слова Нишакора несказанно польстили Шоне.
— Что ж поделаешь, — проговорила она со вздохом, — здесь нелегко найти работу.
— Стоит ли об этом беспокоиться! В наших местах вы бы не пропали. Легко могли бы заработать даже десять рупий.
— Ох, возьмите меня, пожалуйста, с собой.
— Я бы с охотой, да ведь тебе, наверное, не захочется уходить от такого хорошего хозяина.
— Хозяин и правда неплохой, но больно уж хозяйка противная.
— Да, я сам уже успел в этом убедиться. Ну так что, поедешь со мной?
— Конечно!
— На прощание тебе придется оказать своему хозяину небольшую услугу. Правда, тут нужно действовать осторожно. Согласна?
— Отчего не согласиться, раз дело доброе?
— Доброе для твоего хозяина, но не для хозяйки.
— Тем лучше! Говорите скорее, я готова!
— Сегодня ночью твоя госпожа назначила мне у реки свидание. Поняла? Я согласился. Хочу открыть глаза твоему хозяину. Сумеешь ты осторожно рассказать ему об этом свидании?
— Помешать такому греху? Да хоть сейчас!
— Сейчас еще рано. Я пока отправлюсь к реке, а ты будь начеку. Как заметишь, что госпожа вышла из дому, ступай к хозяину. Помни: Рупо ни о чем не должен догадаться. А потом догонишь меня.
— Будет исполнено, — проговорила Шона, взяла прах от ног Нишакора и исчезла.
А Нишакор как ни в чем не бывало зашагал к реке. Там он опустился на ступени гхата и стал терпеливо ждать. В темноте неслышно бежала речка Читра. В воде ее слабо мерцали звезды. Вокруг стояла тишина. Лишь время от времени слышался вой шакалов и лай собак, да издалека доносилась песня: это какой-то одинокий рыбак славил богиню Кали[43]. Прислушиваясь к далекой песне, Нишакор смотрел на жилище Гобиндолала; из окна на втором этаже лился яркий свет.
«Как жестоко я поступаю, — вдруг подумалось ему, — сколько ловушек расставляю, чтобы погубить беззащитную женщину. А впрочем, что такое жестокость? Ведь зло должно быть наказано. И раз уж я согласился помочь другу, то ради спасения его дочери обязан сделать все возможное, хоть и не лежит у меня сердце к этому делу. Правда, Рохини великая грешница, и, по справедливости наказав ее, я уничтожу зло. Разве это жестоко? Не знаю, может быть, если бы я действовал открыто, то не чувствовал бы себя так скверно. Но я выбрал окольный путь, и от этого мне как-то не по себе. Кто я такой, чтобы распределять награды и наказания? И у меня, и у Рохини может быть только один судья — всевышний. Но, возможно, сейчас он сам руководит мною? Как говорится:
Чтобы ты был доволен мною,
Поступаю, как ты велишь».
Между тем настала ночь. Неожиданно Нишакор заметил Рохини, которая тихо подошла и остановилась совсем близко от него. Для большей уверенности Нишакор окликнул ее:
— Эй, кто здесь?
— А вы кто? — в свою очередь спросила Рохини.
— Я Рашбихари.
— А я Рохини.
— Почему так поздно?
— Нужно было убедиться, что за мной не следят. Ведь меня могли увидеть, и тогда я подвела бы вас.
— А я боялся, что вы забудете про наше свидание.
— Если б я умела забывать, моя жизнь сложилась бы иначе. Одного забыть не смогла — и потому очутилась в этих краях; не могла забыть о вас — и вот пришла сюда.
Едва успела Рохини произнести эти слова, как почувствовала, что кто-то схватил ее сзади за горло.
— Кто это?
— Твоя смерть, — прозвучал глухой ответ.
Рохини узнала голос Гобиндолала.
— Пусти! Пусти! — отчаянно крикнула она в густой мрак. — Я не хотела ничего плохого! Спроси этого господина, он сам скажет! — И Рохини указала в ту сторону, где только что стоял Нишакор. Но там никого не было. При виде Гобиндолала Нишакор мгновенно скрылся.
— Что это? Никого нет? — изумленно проговорила Рохини.
— Никого. Ты же видишь. Идем со мной, — приказал Гобиндолал.
И Рохини в полной растерянности медленно последовала за ним.
Глава девятая
— Наверх никого не пускайте, — распорядился Гобиндолал, как только они вошли в дом. К тому времени Данеш Кхан уже ушел. Гобиндолал провел Рохини в самую дальнюю комнату и запер за собой дверь. Рохини дрожала, как тростинка, что сгибается под напором стремительно мчащегося потока.
— Рохини! — тихо окликнул ее Гобиндолал.
— Да? — тихо отозвалась она.
— Я хочу спросить тебя об одной вещи.
— О чем же?
— Кто ты мне?
— Никто. Твоя рабыня, пока ты терпишь меня, а так — никто.
— Я возвысил тебя и поклоняюсь тебе, как богине. Огромное богатство, честь свою, совесть свою — все забыл я ради тебя. Кто ж ты такая, Рохини, что ради тебя я бросил все самое дорогое и забрался в такую глушь? Кто ты такая, Рохини, что ради тебя я оставил Бхомру? Оставил свою Бхомру, которой нет равной в мире, которая одна умела поддерживать в беде и разгонять мрачные мысли, которая одна умела дарить безмерное счастье!
И, вне себя от горя и негодования, Гобиндолал ударил Рохини ногой. Рохини упала. Она не вымолвила ни слова, лишь слезы лились из ее глаз. Но Гобиндолал, казалось, не замечал этих слез.
— Встань, — холодно проговорил он.
Рохини поднялась.
— Было время, когда ты хотела умереть. Хватит ли у тебя решимости встретить смерть сейчас?
В эту минуту Рохини действительно желала умереть.
— Зачем мне теперь жизнь? — безнадежно проговорила она. — Видно, от судьбы не уйдешь.
— Тогда стой. Не шевелись.
Рохини замерла. Гобиндолал достал пистолет. Он был заряжен.
— Ну, ты готова? — проговорил Гобиндолал, наводя на Рохини дуло.
Но Рохини вдруг заколебалась. Она уже успела позабыть о том дне, когда без раздумья и колебаний кинулась в пруд Баруни. Сейчас она не испытывала того отчаяния, и поэтому у нее не было прежней решимости.
«Зачем мне умирать? — подумала она. — Пусть бросит меня, если хочет. Я никогда не забуду его, но зачем мне из-за него умирать? Стоит жить хотя бы ради воспоминаний о нем и о том счастье, которое пережила я здесь, у Прошадпуре. К чему умирать?» И она воскликнула:
— Нет, нет! Не убивай меня! Если не желаешь больше меня видеть, я уйду сама.
— Нет! — проговорил Гобиндолал, целясь в лоб Рохини.
Рохини отчаянно зарыдала.
— Не стреляй, прошу тебя, не стреляй, — молила она, — я еще так молода! Клянусь, я никогда не встану на твоем пути, никогда не буду искать встреч с тобой. Я уйду сейчас же. Не убивай!
Щелкнул курок. Потом раздался звук выстрела, и все стихло. Молодая женщина медленно опустилась на пол.
Гобиндолал отшвырнул пистолет и бросился вон из дома. Сбежавшиеся на шум слуги увидели на полу распростертое тело Рохини. Гобиндолал исчез.
Глава десятая
В ту же ночь в ближайший полицейский участок сообщили о том, что в прошадпурском поместье совершено убийство. К счастью, от участка до Прошадпура было целых шесть крошей. Инспектор прибыл к месту происшествия лишь на следующий день к вечеру и сразу же приступил к расследованию. Он снял, как положено, устный допрос, осмотрел труп и отослал рапорт. Труп Рохини был завернут и в сопровождении полицейского отослан на тележке в городскую больницу. Затем полицейский инспектор выкупался, плотно поел, и только после этого принялся за поиски преступника. Куда он мог деться? Гобиндолал скрылся сразу после убийства Рохини, и с тех пор его не видели. В каком направлении и как далеко успел он уйти за сутки? Его никто не видел. Даже имени его никто не знал. В Прошадпуре Гобиндолал скрывал от всех свое настоящее имя. Здесь он бы известен как Чунилал. Слуги и те не могли сказать, откуда он родом. Полицейский инспектор приказал арестовать нескольких человек, но никаких сведений о Гобиндолале так и не собрал. Кончилось тем, что он отдал весьма туманный приказ о задержании преступника. Тогда из Джессора был прислан опытный сыщик.
Его звали Фичел Кхан. О методах работы Фичела Кхана мы распространяться не будем. Скажем лишь, что при обыске дома он обнаружил несколько писем, из которых выяснил настоящее имя обвиняемого. Само собою, он не испугался трудностей дороги, и под чужим именем побывал в деревне Хоридра. Но Гобиндолал там не появлялся, и Фичел Кхан уехал ни с чем.
Между тем Нишакор Даш, оставив ошеломленную Рохини одну во мраке черной, как смерть, ночи, вернулся в свое жилище на прошадпурском базаре. Там дожидался его Мадхобинатх. Он не решился сам явиться к Гобиндолалу. Узнав о случившемся, Мадхобинатх задумчиво проговорил:
— Нехорошо получилось. Как бы не произошло убийства!
Они поспешили на площадь, чтобы осторожно разузнать о событиях в поместье. На рассвете им стало известно, что Чунилал Дотто убил свою жену и бежал. Оба ужаснулись, но вскоре успокоились, узнав, что полицейскому не удалось ничего выяснить. Гобиндолала так и не нашли. Мадхобинатх и Нишакор покинули Прошадпур.
