Линда Ховард - Леди с Запада
- Нет. - Эмма вошла в комнату и обняла Викторию, стараясь успокоиться самой и успокоить сестру. - Джейк уехал.
То, что сказала Эмма, было так просто и ясно, что она не усмотрела в этом ничего необычного. Но увидев взволнованную Эмму, Виктория нахмурилась.
- Он выяснил, кто стрелял?
- Нет. - Эмма закрыла глаза. - Виктория, он уехал навсегда. Он собрал вещи, взял винтовку и уехал. Это было на рассвете. Мне сказал мексиканец.
Виктории показалось, что ее ударили в грудь. Она смотрела на Эмму и прислушивалась к ударам собственного сердца. Лицо ее стало белым как мел.
- Он... уехал?
- Да.
Странно, кажется, все вокруг умерло. Даже воздух стал густым и неподвижным. Слова вязли в нем. Она чувствовала, что Эмма обнимает ее и помогает сесть на кровать.
- Мы почти не выходим из дома, но теперь надо быть вдвойне осторожными. - Эмма хотела вернуть сестру к жизни, заставляя ее вспомнить о том, какие опасности им грозят. - Нам нельзя даже показываться на улице.
- Да, конечно, - еле слышно прошептала Виктория, - теперь Гарнет...
Да, теперь Гарнет волен делать все, что захочет. Только Джейк и удерживал его. Но он оставил их.
Солнце поднималось все выше. День разгорался, а Виктория продолжала неподвижно сидеть на кровати, потрясенная и раздавленная. Он предал ее, бросил. Неужели она была ему настолько безразлична, что он даже не удосужился сказать ей, что уезжает... Он сказал: "Доверься мне", и Виктория верила ему, как Богу. Она осталась в этом ужасном месте, она заставила остаться Эмму и Селию, и теперь им обеим придется расплачиваться за ее глупость. А цена будет высокой. Бог знает, какие испытания им предстоят, чтобы просто выжить. Они похожи на загнанных зверей, окруженных охотниками.
Джейк был единственным мужчиной, которого она любила. И от этого тяжесть нанесенной обиды становилась непереносимой. Война прервала нормальное течение жизни в Огасте, и Виктория не успела познать счастья, быть любимой, не успела полюбить сама. Она была настолько сдержанна, что ни один юноша не смог разбудить ее чувств. Джейку это удалось, и ради него она поставила на карту все. А он бросил ее так легко, будто она была шлюхой вроде Анжелины.
Эмма оставила сестру одну, и Виктория была ей за это благодарна. Ей самой надо было справиться со смертельной тоской, сдавившей сердце. Что такое гордость? Зачем она нужна? Разве она поможет добывать еду и одежду, защитить тех, кого любишь, за кого в ответе? И все-таки Виктория хваталась за нее, как за соломинку. Это ее единственное оружие. И когда она спустится вниз к завтраку, по ее лицу никто не догадается, какая буря пронеслась в ее душе.
Пройдет время, и Виктория переживет эту боль. Может быть. А может, и нет. Но сейчас ей надо думать о том, как выжить одним, без помощи Джейка. В доме они только в относительной безопасности. Впервые Виктория пожалела о том, что муж полностью, потерял рассудок. Раньше он про крайней мере заставлял Гарнета уважать святость домашнего очага.
Виктория ясно читала ненависть в глазах Гарнета, когда их взгляды встречались. Он постоянно следил за Селией, и на его лице отражалась безудержная животная страсть. Теперь перед Гарнетом не было никаких преград. Ему не составит труда застрелить Викторию, если она попытается встать на его пути. А в том, что и она, и Эмма, будут как львицы драться за Селию, Виктория не сомневалась.
Им придется защищаться самим до тех пор, пока они не выберутся из этих опасных мест. Эта мысль заставила ее сжаться от страха. Но отступать было некуда.
Виктория встала и глубоко вздохнула. Бесполезно сидеть в комнате и страдать, это Джейка не вернет. Она подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела печальная худенькая женщина. Но Виктория с удовлетворением отметила отсутствие признаков безысходного отчаяния и паники на своем лице. Расправив плечи и высоко подняв голову, она спустилась вниз. Приближалось время ланча. Господи, неужели она просидела в комнате несколько часов? Когда Лола принесла еду, Виктория заставила себя поесть!
Забавно, подумала она, какие бы несчастья ни случались, сердце продолжает биться четко, а вот желудок отказывает сразу.
Они завтракали втроем, майор еще не вернулся домой. Последние дни его поведение было совершенно непредсказуемым, поэтому его отсутствие никого не удивило и не обеспокоило. Когда с едой было покончено, Виктория сложила салфетку и встала.
Мы должны уехать, - сказала она, глядя на Эмму.
- И чем скорее, тем лучше, - кивнула Эмма в ответ.
- Куда мы поедем? - спросила Селия.
Лицо ее было напряженным. Она не спрашивала ни почему они должны уехать, ни когда. Она хотела знать только куда. Это уже говорило о многом.
- Поедем в Санта-Фе, а оттуда - домой. В Санта-Фе стоят войска, и мы сможем просить защиты... если за нами будет погоня.
Практичную Эмму больше всего интересовало, что им надо взять с собой.
- Нам понадобятся лошади, еда, одеяла и теплая одежда, - сказала она А еще ружья, порох и пули, - добавила Виктория.
Они не должны остаться беззащитными. Ей уже преподан жестокий урок, и теперь надо полагаться только на собственные силы.
- А как мы уведем лошадей?
- Уезжать придется ночью, и это следует сделать как можно осторожнее.
- Сегодня?
- Попробуем сегодня.
Остаток дня они посвятили тайным сборам. Решено было взять только самое необходимое. И все они, даже Селия, без колебаний откладывали в сторону изящные ночные рубашки и дорогие платья. Наряды их больше не интересовали.
Эмма занялась провизией и кухонной утварью. Им понадобится кофейник и кастрюля с длинной ручкой. Их надо будет потихоньку вынести из кухни. В течение всего дня Эмма совершала набеги в кладовку, унося каждый раз понемногу продуктов. Ей удалось запастись кофе, сахаром, мукой, картошкой, фасолью, острым ножом и тремя ложками. Из кухни она сумела прихватить несколько лепешек.
Виктория направилась в библиотеку за ружьями, но, едва открыв дверь, замерла на пороге. За столом сидел майор. Он поднял на нее воспаленные, красные глаза, и ей припомнились фрески с изображением сатаны. Этим утром Маклейн попытался побриться, но сделал это небрежно. На щеках остались островки щетины, и от этого вид его был еще ужаснее. И все-таки он встал из-за стола и обратился к жене наигранно доброжелательно, как говорил с ней раньше:
- Хочешь взять книгу, дорогая?
- Да, я хотела бы почитать сегодня после обеда, - ответила она, стараясь скрыть разочарование.
- Бери что хочешь, - он показал рукой на ряд книжных шкафов. - Боюсь только, что здесь мало для тебя интересного.
Виктория сделала вид, что выбирает книги, и сняла с полки несколько, даже не посмотрев на названия.
Услышав за спиной отрывистый смех мужа, она обернулась и увидела, что он смотрит на нее с нескрываемой злобой.
- Да уж, ты леди... Настоящая дама. Не зря деньги плачены. Уж такая ты церемонная, такая неприступная. Бьюсь об заклад, у тебя даже панталоны накрахмалены.
Виктория бросилась к выходу, а Мак-Лейн продолжал хохотать.
- Да им плевать будет, что ты такая вся из себя! - бросил он ей вслед, - Погоди, они до тебя доберутся. Небось думаешь, что для меня ты слишком хороша? Ну, так для Сарратов вполне сгодишься.
Дыхание майора участилось, глаза стали совсем безумными. Страшные ночные видения вновь обступали его.
Не хотела спать со мной, да? Сарраты тебе еще меньше понравятся. Только с ними ты не справишься, как бы ни старалась. Можешь драться, кусаться, орать, сколько хочешь. Но ты ведь не будешь этого делить, да? Ты ведь дама из общества. Такие не дерутся. Ты просто будешь лежать как мертвая, да? Как та, которую застрелили?
Виктория захлопнула за собой дверь, а поток ругательств из комнаты не иссякал. Стрелой взлетев вверх по лестнице, она закрылась у себя в спальне. Он безумен, в этом нет никаких сомнений. И все-таки Виктория холодела от страха при мысли, что он прав. Никто не видел тел мальчиков. Кто-то стрелял в нее! Значит, Сарраты вполне могли остаться в живых и вернуться, хотя прошло двадцать лет.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и убедить себя в том, что все это уже не имело значения: скоро они уедут отсюда навсегда и Мак-Лейн останется один.
Ружья нужны были немедленно, но вечером их взять не удалось. Майор просидел всю ночь в библиотеке, разговаривая сам с собой и время от времени разражаясь взрывами хохота. Все лампы были зажжены, и мрак отступил.
На следующий день в доме появился Гарнет. Он подошел к Виктории, самодовольно улыбаясь. В этот момент он был похож на голодного волка, увидевшего добычу.
- Как там поживает ваша хорошенькая сестричка? - спросил он наглым тоном, прекрасно понимая, что теперь для него нет преград.
Виктория посмотрела на него и ушла, не произнеся ни слова. Она была в ужасе.
Ружья снова не удалось достать. Вечером, перед тем как лечь спать, к ней подошла Эмма.
