Фрэнк Слейтер - Лорена
— Я не стал разыскивать вас в то утро, — сказал он. — Не хватило времени, чтобы попрощаться должным образом. Тогда я попросил бы вас отнестись ко мне с пониманием. Вот почему я сейчас здесь.
— Что тут еще понимать? Я легла в вашу постель, а вы пощадили Селби. Сделка завершилась в тот момент, как я высвободилась из ваших объятий.
— Для вас все сводилось лишь к этому?
— Разве это могло значить для нас обоих еще что-то? Разве для вас подобная ситуация во время войны была первой? Неужели вы такой пуританин?
Снова она хотела потрясти его черствым отказом. Когда он взял ее за руки, она вырвала их и встала по другую сторону стола.
— Взгляните на меня еще раз, — сказал он. — И скажите, что все это было сделкой ради спасения вашего дома. Я постараюсь поверить вам.
Она встретила его взгляд, стоя по другую сторону разделявшего их стола, и чуть прищурила глаза, чтобы ее слова казались убедительными.
— То же самое я говорила вам и тогда, — сказала она. — Но не стану утверждать, что сожалею об этой сделке. Если после этого я стала женщиной сомнительного поведения, тем хуже. Но продолжения не ждите даже после того, что мне пришлось взять ваши деньги.
Рина обрадовалась, когда он отвернулся, услышав ее наглую ложь: она боролась за свою жизнь и вряд ли смогла бы хоть на мгновение продлить этот спектакль. Она уселась за стол, опустила подбородок на руки, чтобы не выдать дрожь в них, и внимательно следила за Дэном, пока тот снова стал оглядываться по сторонам. Дэн тщательно осматривал все: она понимала, что он пытается взять себя в руки, пока выясняет, к чему привели аукционы, которые она здесь устраивала.
— Я говорил, что поверю вам, — наконец произнес он, уставившись на большое пустое место над каминной полкой, где раньше висело зеркало. — Я сдержу мое обещание. Но я приехал сюда не только ради этого. Кстати, я здесь по ряду причин. Ваше благосостояние — самая важная, но и другие тоже заслуживают упоминания.
— Доктор Янси сказал, что вы купили Четыре кедра.
— Это лишь начало. Через несколько месяцев у наших владений появится общая граница. На следующей неделе я посею семена нового урожая, какого в Четырех кедрах не было с 1861 года. На этой земле под паром я могу собрать больше хлопка, чем Селби.
— Это новый вызов? — спросила она, сверкнув глазами. Теперь она свыклась со своей фальшивой ролью и чувствовала, что может спорить с ним на равных.
— Назовем это дружеским соперничеством между соседями, — ответил он и, наконец, сел на диван. Скрестив длинные ноги в белых бриджах, он постукивал стеком по лакированным сапогам и больше чем когда-либо напоминал влиятельного землевладельца с Юга.
— Вы хотите заняться здесь выращиванием хлопка из-за нашего донкихотского спора прошлой осенью?
— Не приписывайте себе слишком много заслуг, — спокойно ответил он. — Я так решил задолго до нашей встречи. Я чувствую, что судьба уготовила мне сократить разрыв в развитии разных частей нашей страны и стать фермером среди тех, кого вы бы назвали моими врагами. Я намерен научить этих врагов, как стать моими друзьями. Если это звучит высокопарно, простите меня. Я склонен к риторике.
Снова лицо Рины озарилось улыбкой безупречной хозяйки.
— Может, в вас заговорила нечистая совесть?
— Моя совесть чиста, — ответил он. — Я даже не стану извиняться за то, что помог выиграть эту войну. Тем более что я могу внести свою лепту и выиграть мир.
— Вы одолжили мне деньги, чтобы снова поднять Селби на ноги. Разве это не более чем достаточно?
— Повторяю еще в последний раз, Лорена: это было возмещение за причиненный ущерб, а не деньги в долг. Они всего лишь заложили начало нашей дружбе. Дайте мне время и я докажу вам, каким хорошим соседом могу быть. Не забудьте, что скоро вам понадобится и другая помощь.
— Значит, у нас здесь установится режим военной оккупации?
— Это неизбежно, поскольку радикалы захватывают большинство в конгрессе. Я считаю, что будет страшной ошибкой в мирное время обременить Юг армией. По крайней мере, я позабочусь о том, чтобы оккупация в Округе Крей носила мягкий характер.
— Вы и за это тоже отвечаете?
Кэролл оторвал глаза от своего стека.
— Еще нет. Но я уверен, что меня назначат военным командиром вашего района, поскольку я землевладелец.
— Вы хотите сказать, что это дело решенное, правда?
— Это не трудно, если есть, чем платить, и друзья в военном министерстве. В любом случае, я здесь надолго и хорошо знаю ваши лучшие намерения. У нас будет достаточно времени, чтобы разработать наши планы.
— Дэниел, у нас нет никаких совместных планов. Разве вы не слышали ни слова из того, что я говорила?
— Лорена, я слушал внимательно. Это мои слова остались не услышанными. Прежде всего, я люблю вас. И это дает мне право надеяться.
— Нет, если я не испытываю ответной любви.
— Со временем и это придет, — ответил он. — Именно на это я делаю ставку.
— Ради чего?
— Вы женщина, истосковавшаяся по любви. И нам не нужны ярлыки для обозначения того, что мы с вами разделили. Я хорошо знаю, какие трудности вы испытываете здесь, их так просто не удастся решить. Я ведь не тороплю вас.
— И на этом спасибо, — сказала она с подобием улыбки.
— Я бы уехал уже завтра, если бы чувствовал, что без меня вы будет счастливее. Но когда сюда придет армия, вам понадобятся друзья. Вы должны понимать, что я окажусь вам полезным.
— Конечно, я это чувствую, Дэниел. Не считайте меня неблагодарной.
— Возродите Селби. Пусть эта плантация снова станет процветающей. Рано или поздно это произойдет. Тогда мы снесем все преграды и возьмемся за руки.
— Вы действительно воспринимаете все, как уже давно решенное дело, майор Кэролл?
— Нет, Лорена. Но я на это надеюсь. Полагаю, что вы мне хотя бы это позволите.
Лорена из последних сил пыталась не выдать себя голосом. — Мой муж в Атланте. Когда он вернется, я попрошу его дать вам закладную. — Попытка Лорены не достигла цели, и она понимала это: она никогда не могла бы признаться Брэду, откуда в Лондоне взялся этот чек на пятьдесят тысяч долларов. Брэд скорее позволит Селби сгнить, нежели возьмет ссуду у янки.
— Сделку заключили мы с вами, — сказал Дэн. — Ваш муж в этом не участвует.
— Мой муж владеет Селби.
— Но он не владеет вами и никогда не мог владеть. Вы свободны выбрать между нами. Мне нужна женщина, которую Брэд Селби так и не познал, женщина, которую я пробудил к жизни.
Кэролл встал с дивана. Если бы он сделал самую малость и коснулся бы ее руки, она уступила бы. Вместо этого он лишь наклонился, чтобы забрать шляпу и стек с видом человека, который все сказал и не собирается развить свой успех. Эта пауза спасла ее. Когда он сделал шаг к ней, она снова обрела спокойствие.
— Майор, вы хотите слишком многого.
— Возможно. Но меньшее меня не устроит.
— Боюсь, что тогда я должна пожелать вам доброго пути.
— Как вам угодно, Лорена, — ответил он. — Но между нами не будет настоящего мира, пока мы не завершим начатого здесь.
Когда она нашлась с ответом, ее голос звучал хрипло и натянуто.
— Дэниел, почему вы не хотите признать факты? Я замужем за этой землей и мужчиной, который ею владеет. Я принадлежу обоим, словно вьючное животное.
— Это не правда. Это не может быть правдой.
— Пока мне не известны намерения мужа, я даже не способна ясно думать.
— Насколько я знаю, он собирается в Мексику готовиться к новой войне.
— Я не имею права обсуждать планы капитана Селби, — твердо ответила она.
— Как вам угодно, — сказал он. — Вряд ли он будет в этих краях в ближайшем будущем. А тем временем я сделаю все, чтобы стать жителем Джорджии.
— Жителями Джорджии не становятся, а рождаются.
— Это еще один миф, который я намерен развеять.
Она не шелохнулась, когда он перед уходом взял ее руку и поцеловал. Это было мгновенное соприкосновение, но она почувствовала, как ее решимость куда-то исчезает… Только оставшись одна, она еще раз поняла, что выиграла отчаянное сражение за выживание. Майор Кэролл покинул поле боя после того, что в лучшем случае, можно назвать напряженной стычкой. Если продолжить метафору из военной области, он отступил на заранее подготовленную позицию и ждал ее следующего шага. Это было перемирие, и она знала, что он будет строго соблюдать его.
Пока будет длиться это перемирие, ее двум самым большим тайнам ничто не угрожает. Этот захватчик янки не догадался, что она носит его ребенка. Он также не узнал, что она любит его и будет любить до своего последнего дня.
3
Если хочешь повеселиться,
Вступай в кавалерию…
Капитан Брэдфилд Селби ехал по дороге, ведущей к его владениям, и напевал в такт цокоту копыт. Конь и всадник выглядели довольно усталыми. Песня закончилась меланхолической какофонией, когда он на мгновение остановился у въезда в Гамильтон Хандред и глянул на опустошенный огнем фасад. «Ты, должно быть, еще не протрезвел, — сказал он себе. — Только дурак станет петь среди развалин». Однако на сердце у него было легко, как у школьника, когда он пустил коня галопом и преодолел милю, оставшуюся до столбов его ворот.
