Лорел Гамильтон - Начнем сначала
Ну вот, он опять признался, что не способен на любовь! Ее нижняя губа предательски дрожала, а он увидел этот признак капитуляции и прижался к ее рту своими мягкими успокаивающими губами, шепча:
- Я долго обманывал сам себя. До того самого момента, как ты сбежала от меня. Я знал, что хотел тебя так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину. И не только в постели, но и в своей жизни, в каждое мгновение. Но я не понимал, что люблю тебя, до тех пор, пока ты не ушла. - Он привлек к себе ее неожиданное обмякшее тело, прижимая к своей груди ее золотисто-каштановую голову. - Я не знал, какая боль сильнее - от того, что я любил и потерял тебя, или от того, что ты наговорила мне тогда.
- Ты говоришь правду? - Она медленно подняла голову. Оказывается, она плакала и не замечала этого.
- Никогда в жизни я не был правдивее, киска!
- А тогда.., тогда, что ты делал с этой женщиной? - И продолжила в ответ на его непонимающий взгляд. - Ну с той, облитой красным шелком?
- Разговаривал. Убивал время, пока ты не появилась на лестнице. - Он цинично усмехнулся:
- Облитая шелком, гм? Жаль, я был слишком рассеян, чтобы заметить это. По-моему, она какая-то приятельница Тани - манекенщица.
А потом он поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание и закружилась голова. Она ошеломленно посмотрела на него, когда он оторвался от ее губ и заявил:
- Свадьба не отменяется.
Она не нашлась сразу что ответить. Она чувствовала, как он весь горит желанием, целуя ее. Она встряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и почувствовала, как он потянул молнию на спине ее платья. Она сказала чуть охрипшим голосом, сама испытывая чувственное возбуждение и наслаждаясь этим:
- Ну, конечно. Я бы обязательно вышла за тебя замуж до того, как поняла, что люблю тебя, по крайней мере, - поправилась она, - мне кажется, я бы сделала это. Еще бы, ведь ты самый необыкновенный человек из всех, кого я встречала. Потом, когда я поняла, что ты никогда не причинишь зла Мартину или кому-либо из его семьи и что я влюбилась в тебя, то решила, что не могу стать твоей женой. Ведь ты же говорил мне, что не веришь в любовь.
Она не знала, можно ли что-либо понять из ее сбивчивой речи, потому что он уже успел снять с нее платье и швырнул его на кровать. Сейчас он станет срывать ее кружевное белье. Губы ее раскрылись в чувственном порыве, грудь бесстыдно выпирала из легкого кружевного прикрытия. Однако он очевидно понял, что она хотела сказать, потому что ответил довольно спокойно:
- Теперь я понимаю, - прошел к ее шкафу и, покопавшись в ее вещах, вытащил старые джинсы и плащ, видавший виды, и кинул их ей.
Она поймала их и, прижав к себе, с удивлением смотрела, как он копается в ящике ее комода и вытаскивает оттуда свитер. Она тоже поймала его и с трудом проговорила;
- Что ты делаешь?
Она была настолько уверена, что он собирается залезть с ней в постель, что испытывала теперь разочарование.
Однако сердце ее подпрыгнуло от радости, когда он сказал:
- Хочу, чтобы ты оделась. Нельзя же в этом наряде ехать в наш коттедж. Мы сбежим через черный ход, а когда приедем туда, то позвоним, чтобы предупредить, где мы.
- Так мы едем в Котсуолдз!
Это не было вопросом, это был вопль радости. Она отправилась бы с ним на Северный полюс, если бы он только этого пожелал. И помогая ей натянуть старые джинсы, он сказал:
- И мы вернемся оттуда лишь накануне нашей свадьбы. Я говорю и еще раз повторяю, что больше не отпущу тебя.
Это ее вполне устраивало. Однако вынырнув из свитера и приглаживая непокорные волосы, она спросила:
- Зачем ты шантажировал меня? Почему ты не мог ухаживать за мной, как нормальный человек? - и увидела, как его глаза потемнели от смущения.
- Черт побери, женщина. Ты задаешь ужасно щекотливые вопросы! - Однако он был не из тех, кого можно надолго вывести из равновесия, потому что на его лице опять появилась эта обаятельная улыбка. - Говорят, что нет глупее человека, чем влюбленный мужчина, - сказал он, помогая ей надеть плащ и застегивая его. - И оглядываясь назад, я понимаю, что влюбился и тебя, как только увидел. - Он продел пояс в пряжку и заметил:
- А ты похудела. С этим надо что-то делать.
- Ну и?.. - вернула она его к прежней теме.
- Ну и .. - он прижал ее к себе. - Я почувствовал, что знал тебя еще до нашей встречи. Я ведь видел твои фотографии - Мартин так гордился тобой. К тому же я говорил с тобой по телефону, ты помнишь? У тебя самый волнующий голос на свете.
Чуть охрипшим голосом она сказала:
- Перестань, - однако он не слышал ее, потому что в это время говорил сам.
- Когда я увидел тебя во плоти, то подумал, что всю жизнь мечтал о такой жене. О такой матери моих детей и спутнице на всю жизнь. И все думал, когда же ты это тоже поймешь. А ты обращалась со мной, как с бандитом с большой дороги! Тогда я понял, что Ванесса, должно быть, обработала тебя, и мне придется потратить половину жизни, чтобы ты не смотрела на меня с таким презрением и видела во мне не подонка, а нормального мужчину.
Она еще теснее прижалась к нему, обнимая его за шею и играя с его коротко остриженным" черными волосами. Я вела себя с ним, как последняя стерва, подумала она с такой нежностью, что сердце ее замерло в груди. Она не могла винить его за последующие поступки, особенно после того, как он признался:
- Я стал действовать так, как и ожидалось от подобного негодяя, стал шантажировать тебя. Должно быть, я сразу влюбился в тебя. Иначе не могу объяснить свое бешенство, чувство, что, если у меня будут все козыри, я их использую, и черт с ними - с последствиями! Я сказал себе, что для начала я должен немного сбить твою спесь, заставив проводить со мной как можно больше времени. Я знал, что со временем ты сама все поймешь и сообразишь, что я блефовал. И тогда мы сможем общаться на равных. Если бы я не сделал этого, ты бы не стала со мной разговаривать и уж тем более жить в моем доме...
Она поцелуем закрыла его рот, и, когда они, задыхаясь, оторвались друг от друга, с трудом произнесла:
- Мы можем остаться здесь на ночь. Я запру дверь и...
Но он покачал головой, в глазах его плясали веселые искорки.
- Мысль, конечно, чрезвычайно соблазнительная, можешь мне поверить, лапочка. - Затем он привел в порядок свою одежду и продолжил:
- Но ты моя женщина, и ты будешь принадлежать мне в моем доме. Сейчас! Всегда! Едем.
Позднее - насколько позднее, она даже не поинтересовалась, ибо была слишком счастлива, чтобы всерьез задуматься над этим - она еще теснее прижалась к нему в его широкой двуспальной кровати в каменном доме посреди затерянной долины и, слизнув с его щеки кончиком языка соль слезы, спросила его охрипшим голосом;
- Ты не думаешь, что они нас ищут? Мы забыли позвонить.
- Думаю, они и так догадались. - Его ласковые руки обхватили ее ягодицы, затем стали поглаживать упругие бедра. - Я был слишком занят. И боюсь, что нам придется позабыть еще об очень многом, а ты как считаешь? - Его руки опять скользнули к ее бедрам, прижимая ее к своему крепкому телу, а она почувствовала твердость его мужской плоти. - Тебе не кажется, киска, что ты опять хочешь меня?
Седина подавила смешок и утвердительно ответила на оба вопроса сразу.
