Норман Богнер - Комплекс Мадонны
— Ты была похожа на нее?
Барбара засмеялась, удивив Элейн, сидевшую на краю кровати с фотографией в серебряной рамке, которая, очищенная от пыли и налета, сверкала в ее руках.
— Я стала ею… Она сделала меня по своему подобию… Я была способной ученицей.
— Ты подражала ей?
— Я была ею. Я обесцветила волосы, сделав их белоснежными, скопировала ее стиль одежды, заговорила с южным акцентом. Так что если кто-то встречал нас впервые, он решал, что мы — двойняшки. Мы стали друг для друга сестрами-близнецами, которых ни у меня, ни у Лауры не было.
— Мне стало как-то жутко.
— Все началось как шутка, правда, а затем все стало серьезно. Мы ходили вместо друг друга на занятия, сдавали экзамены, выполняли контрольные, вместе закончили школу. Однажды перед рождественскими каникулами на первом курсе мы смотались на неделю раньше и стали искать работу. Знаешь, перед Рождеством появляется миллион различных работенок, и мы устроились в одиннадцати местах. Мы ходили на них поочередно. В одном универмаге мы работали в четырех разных секциях. Затем мы устроились на почту, потом работали в приемной какого-то госпиталя, так, где еще? Да, в мебельном магазине, валяясь по восемь часов в день на кроватях, выставленных в витринах, показывая, какие чудные матрацы, и притворяясь, что мы спим. Вроде все — о, я забыла самое главное, салон «Крайслера», демонстрируя автомобили для женщин. Управляющий едва не свихнулся. Только я садилась в машину с одной клиенткой, как Лаура уже выезжала с другой. В один день мы выезжали шесть раз, а к остальным продавцам даже не обращались. Мы продали четыре автомобиля. Я никогда в жизни не получала столько удовольствия. Наверное, мы работали по четырнадцать часов в день на разных работах. Я поочередно была Сильвией Худ, Джоанной Минсер, Сью Стайлс, Терезой Зуччи, Глорией Мей Харриган. А имена, которые брала себе Лаура, — Фритиз Авалон, Милдред Бразерс, Джу-Джу Раштон, Ли Симонски и Дж. Ф. Ландри — оно мне нравилось больше всего. Когда нас оформляли в автосалоне, сотрудница отдела кадров спросила, что скрывается за этими инициалами, а Лаура ответила, что Дж. Ф. — это ее имя и она предпочитает, чтобы продавцы звали ее мисс Ландри, но управляющий может обращаться к ней «Дж. Ф.».
С губ Барбары неожиданно сорвался страшный крик — завывание, который перерос в пронзительный вой; напуганная Элейн вскочила. Она никогда не слышала подобных звуков. Девушка прижала голову Барбары к своей теплой ото сна груди, и звуки прекратились.
— Барбара, пожалуйста, не надо, — ласково заговорила она, словно мать, успокаивающая разбуженного кошмарным сном ребенка.
— Я была так счастлива, так счастлива. О Боже, я была так счастлива.
— Ну же, Барб, успокойся.
Она отвела Барбару к кровати, прижала одеялом ее руки; аккуратно уложив одеяло, Элейн расправила сбившуюся простыню и сама нырнула в постель. Барбара протянула к ней руку, и Элейн сжала ее. Прижав ее голову к своему плечу, Элейн принялась массировать лоб Барбары пальцами.
* * *Барбару разбудил звук воскресной почты, просовываемой под дверь. Было уже девять с лишним. Молодая женщина приняла душ и оделась, не тревожа Элейн. На улице был солнечный, ясный день. Приготовив кофе, Барбара отнесла поднос с чашками на письменный стол. Элейн зашевелилась и вытянула руки, ее лицо тронула улыбка.
— Мне снился такой чудесный сон, — сказала она.
— Я не думала, что буду так шуметь.
— Он уже кончился, этот сон. Он был о Робби… Кофе пахнет хорошо. Не знаю, куда я подевала свою зубную щетку.
— У меня есть лишняя. Она в аптечке.
Элейн лениво направилась в ванную, проходя мимо Барбары, она нежно пожала ей руку.
— Тебе лучше?
— Гораздо лучше, — сказала Барбара. — Мне так неудобно…
— Слушай, сама судьба привела меня сюда. Я бы не хотела, чтобы ты впала в меланхолию, а меня не было бы поблизости. Что угодно могло бы случиться.
— Думаю, мы станем подругами, — негромко застенчиво произнесла Барбара.
— Я не Лаура.
— Нет, ты не Лаура. Возможно, одной Лауры для человека достаточно.
— Кажется, я это не поняла, — сказала Элейн, с хрустом кусая тост.
— Бросим это.
— Нет, ну давай, скажи.
— Лаура знала обо мне все. Она понимала меня, и временами это начинало надоедать. Она проникала в мой мозг. Я была каким-то подопытным существом, которое она изучала и которым стала потом повелевать.
Барбара бегло изучила шесть номеров «Нью-Йорк таймс», Элейн тем временем одевалась в спальне. Барбара услышала щелчок снятой телефонной трубки, но не тронулась с места, хотя у нее и появилось инстинктивное желание подслушать. Так или иначе, скоро она узнает, о чем был разговор, так как Элейн даже сильнее, чем она сама, испытывала необходимость выговориться, найти одобрение. Телефон снова щелкнул.
— Я позвонила ему. Я была должна, — сказала Элейн.
Они гуляли по набережной перед парком Карла Шурца. Мимо медленно протащились три парома, набитые людьми. Быстро текущая серо-стальная вода была неспокойной, с грязно-зелеными неровными волнами.
— Он ждал моего звонка. Не спал всю ночь.
У входа в парк группа малышей играла в мяч. Все это место напоминало лагерь перемещенных родителей. Воскресные папы профессиональными японскими фотоаппаратами снимали своих детей. Барбара легко могла отличить, какие родители разведены, собираются сделать это, живут раздельно, по безумным усилиям, предпринимаемым ими для того, чтобы развлечь своих угрюмых непонимающих детей.
— Он был так поражен тем, что я осталась у тебя. Он полагал, что ты по-прежнему в Ист-Хэмтоне вместе с его отцом. Он спросил, есть ли у тебя какие-нибудь новости от Тедди. Я не стала ему говорить.
Несколько парочек на газоне перед мэрией заканчивали недоделанное с прошлой ночи. Полицейские прилежно штрафовали стоящие перед парком машины. Транзисторные приемники гремели поппури из церковных служб, поп-музыки, сообщений о результатах вчерашних футбольных матчей и интервью с тренерами, которые, словно ученые, обсуждали намеченные планы.
— Он заедет за мной где-то в три тридцать, и мы отправимся назад в Бостон. Я должна с ним помириться. Я очень люблю его… Мне кажется, что с прошлой пятницы прошла целая жизнь. Надеюсь, ты не возражаешь, что он придет к тебе домой. Мы же не можем встретиться на улице…
Завтра мне будет лучше, думала Барбара. Завтра я исповедуюсь, Фрер объяснит мне, почему все так получилось, и мы поговорим о самоконтроле.
— В кино идти еще слишком рано, но мы можем сходить в музей. Я очень неплохо рисую, правда. В Бостоне я продала несколько своих работ. В прошлом году была выставка нашей группы…
Остановившись у перил, Барбара свесилась за парапет. Волны бились о набережную, образуя маленькие серо-черные водовороты.
— Мне будет тебя не хватать, Барбара, но мы будем друг с другом видеться. Может быть, ты как-нибудь приедешь в Бостон на выходные. Каждый уик-энд у нас по три-четыре вечеринки, но если на них будет скукотища, мы можем не ходить. Роб пресытился ими.
К Восемнадцатой улице людей на аллее стало меньше, и девушки уселись на скамейку.
— Кажется, я знаю, почему мы с Робби поссорились. Он не хочет в этом признаться, но ты и Тедди — это смутило его. Он не ожидал ничего подобного, и это его потрясло. Он еще мальчик, хотя и ведет себя, как мужчина. Он считает, что ты его не выносишь. Наверное, мне не следовало спрашивать; это значит — совать свой нос… — Элейн задумалась на несколько минут, а Барбара смотрела на воду, мысленно улыбаясь. Затем, посчитав, что Барбара внимательно и участливо слушает ее, Элейн сказала:
— У тебя с Тедди не произошло ничего серьезного — я бы очень не хотела, наверное, я думаю только о своих интересах, но я бы очень этого не хотела. На тебя, Барб, я могу положиться, а есть люди — и родственники, — которых я знаю всю жизнь, но положиться на них не могу. Ты — настоящая подруга, и чем дольше мы будем знать друг друга, тем будет лучше. Есть люди, с которыми хочется быть вместе до конца жизни, стать частью их, и ты — одна из них. В глубине души Робби чувствует то же. Ему потребуется больше времени, чем мне, чтобы постигнуть это. Но он замечательный человек. Посмотри, как он вырос — без матери и со всеми этими деньгами. Ему ведь не нужно было поступать в юридический колледж, вообще чем-либо заниматься в жизни. Он мог бы превратиться в одного из этих молодых повес, которые только пьют и шляются с девками. Но он не стал таким, потому что у него есть характер. Это также заслуга и Тедди — он так воспитал сына. Они — друзья. Так что, пожалуйста, будь с Тедди терпелива. Он жил совсем один много лет, поэтому, я думаю, он вел себя с тобой довольно глупо. Но, видит Бог, он любит тебя. Если бы я была мужчиной, а ты собиралась бы за меня замуж, возможно, и я временами вела бы себя, как дура. — Элейн остановилась; затем, так как Барбара продолжала смотреть прямо перед собой, она встала и подошла к ней. — Ты не хочешь говорить со мной?
